Идеальность - Александр Александрович Матюхин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Даже если это правда, не бери в голову. Справишься. Взрослая уже. А ей скоро надоест. Жизнь не стоит на месте.
– А если не надоест? Это же Ната. Моя целеустремленная идеальная сестрица. Однажды у нее что-то не заладилось с экзаменом по английскому языку в университете. Сколько раз она его пересдавала, чтобы получить пятерку? Семь!
– Семь, – эхом повторил Пашка. – Неплохо.
– А еще в две тысячи восьмом я поехала на день ее рождения. Папа предложил всем пострелять. Ната взяла пистолет и несколько раз выстрелила и промахнулась. Всё в молоко. Парни бегали вокруг нее и учили правильно держать оружие, вытягивать руку, занимать нужную стойку. Она стреляла до тех пор, пока не стала попадать близко к «яблочку». Или как там это называется? Два часа стреляла. А мы все ушли в дом. Нам надоело. Одной Нате не надоело. Она добивалась того, чего хотела. Так почему бы ей сейчас останавливаться? Она решила свести меня с ума, вернуть обратно в клинику.
– Не уверен, что все так серьезно, но…
Лера торопливо взяла Пашкину руку в свои ладони. Ногти, заметил Пашка, обгрызены или поломаны – как тогда, много лет назад.
– Поговори с ней, пожалуйста. Я не могу, у меня сил не хватит.
– О чем поговорить?
– О моей ошибке. О том, что случилось. Я признаюсь, что виновата. Мне нет прощения, глупость совершила несусветную. Любовница вшивая, счастья для себя захотела. Кто я такая, чтобы уводить мужа у сестры? Все признаю, все понимаю. Готова пройти курс реабилитации, уехать из города, что угодно, пусть только остановится! Мне не вынести второй раз.
– Ты преувеличиваешь. Как в тот раз, когда искусала чувака на съемках. Могла бы просто уйти. Вряд ли бы Толик тебя удерживал насильно.
– Возможно. Я, наверное, схожу с ума. Мне надо к врачу, а я боюсь выйти из дома. Вот если ты поговоришь, станет лучше. Всем сразу станет лучше. Поговоришь? Пообещаешь?
– Я даже ее не знаю особо…
– Когда тебя это останавливало! Ты же тот самый Пашка, который вечно общается с милыми дамами и влезает в приключения.
– Давно это было, знаешь. Я уже староват для приключений.
– Ну ради меня, Паш. Я давно о чем-то просила?
– В пятнадцатом году в последний раз. Когда съезжала от меня в эту квартиру. Просила не влюбляться.
Она улыбнулась сквозь подступившие слезы:
– Дурак! И что, не влюбился?
– Конечно. Ты всего лишь жила у меня несколько лет, как жена-наркоманка из психушки. Ничего такого.
Теперь уже Лера рассмеялась в голос и несильно ударила Пашку кулаком по плечу.
Он пообещал поговорить с Натой, а потом повез Леру к врачу. Ждал на приеме, сгорбившись в неудобном кресле в коридоре, монтировал очередной ролик.
Вспомнил, как впервые привез Леру к себе. В тот же вечер, когда она снялась в «домашнем видео» в последний раз. Позвонил ей, спросил, как себя чувствует. Услышал глухое: «Приезжай», и приехал – примчался! – ощущая нелепую тревогу за незнакомую девушку. Казалось бы, только утром пялился через камеру на ее голую задницу и крохотные сиськи, а теперь вот постучался в дверь, прислушался к шагам (шлепанье босых ног по линолеуму). Она открыла, обнаженная, растрепанная, ничуть не изменившаяся с утра. Прямо на пороге, не пуская в коридор, рассказала, что у нее сексуальная зависимость, а еще алкоголизм и любовь к легким наркотикам, психическое расстройство, о котором она искала информацию в Интернете, но сохранила вкладки на флешки и все давно забыла. Она сдохнет, если не выпьет сейчас виски с колой и не займется сексом. Готов ли он разделить с ней зависимости? Готов ли спасти ее снова? А Пашка, заглянув ей за плечо, увидел клубы дыма и учуял дрянной запах блевотины. Предложил поехать к нему. Он и правда вдруг захотел ее спасти. Совершить хотя бы один хороший поступок в жизни.
Девушка не отказалась. Они ехали по ночному городу, Лера открыла боковое окно, громко вопила на прохожих, а потом хохотала над их реакциями.
«Ты обещал спасти меня еще раз! – сквозь смех говорила она. – Я скоро рожу ребенка, понимаешь? Месяцев через девять или около того. Мне нужно, чтобы кто-нибудь меня вытащил. На родителей и сестер надежды нет. С ними покончено. Только ты у меня остался, слышишь? Ты откуда вообще взялся такой?»
…После приема у врача поехали в аптеку, купили нужных лекарств. Прямо в машине Лера выпила две капсулы «Ревинола» и, откинувшись на сиденье, долго растирала пальцами виски.
– Тебе надо развеяться, – предложил Пашка. – Без Интернета, что-нибудь по старинке. Сходи в кино или в кафе.
– Легко говорить, – отозвалась Лера. – Ты со мной?
– Не уверен, что я тот, с кем можно отвлечься от проблем.
– Тогда мне нужно хорошенько постараться, чтобы найти хоть кого-то. – Она стала шутить. Хороший признак. – Вообще ты прав. У меня на примете была Вика. А что? Давно не завтракали вместе.
– Вот и позвони. Хороший вариант.
Пашка довез Леру до дома, напоил чаем и сидел у нее до вечера.
Он вышел из квартиры около пяти, в серость стремительно угасающего дня. Пашке нравились сумерки, на изломе дня и ночи, когда вокруг стираются краски, все становится одинаково серым, как в старой поговорке. В сумерках хорошо размышлять.
Пашка направился к остановке, но потом передумал и зашагал по тротуару в сторону кофеен, которые выстроились неровными рядами на торговой площади неподалеку.
В чебуречной, куда он забрел, было малолюдно. Пашка пристроился за столиком в углу, заказал пиво и первым делом закончил монтировать очередное видео. Затем нырнул в Интернет.
Если бы информационная зависимость была заразной, то Лера бы его заразила. По крайней мере, ей удалось заложить Пашке в голову сомнения. Большие такие сомнения, похожие на толстых влажных червей, которые крутились и не давали успокоиться.
У Лериной сестры действительно был мотив, и, похоже, она решила сыграть с Лерой в безумную игру мести. Довести до нервного срыва.
Лера была человеком второго сорта в глазах Наты. Потому что ушла из семьи, отвернулась от богатого отца и изрядно насолила своим поведением его бизнесу. Пашка помнил Василия Ильича – тот приезжал со своими телохранителями к нему в квартиру и беседовал с Лерой в десятых годах. Типичный дядя из девяностых: вроде бы спокойный, рассудительный, но с безумием во взгляде. Таким лучше дорожку не
