Песни бегущей воды. Роман - Галина Долгая

Джаркын сам не заметил, как язык его стал красноречив, как полно он описал и свое озеро, и тот сундук с богатствами, и свое горе, постигшее его вскоре. Старец слушал гостя с закрытыми глазами, только изредка, когда пронзительность рассказа поражала его, он поднимал веки и рассматривал чужеземца. Когда Джаркын достал из-за пазухи свою лягушку, мудрец поднялся и сел, опустив ноги с лежанки. Каменное тело лягушки вбирало в себя жар огненных всполохов и сияло, меняя цвет, то желтым, то красным светом, и завораживало.

Старец взял лягушку в руки.

– О! Красива и сильна любовью! – восхитился он. – Тебе бог послал источник бессмертия, странник. Ты знаешь об этом?

Джаркын растерялся. Он уже понимал, что лягушка дает силу жизни, возвращает здоровье, но бессмертие… Неужели в небесных чертогах она впитала божественный эликсир?..

– Вижу, не знал, – усмехнулся старец. – Так знаешь теперь! – он испытующе посмотрел на гостя. – И что будешь делать?

В душе Джаркына бушевало пламя соблазна. Стать бессмертным! Он и не мечтал об этом! Уф, горячая волна подкатила к горлу, и Джаркын открыл рот, ощутив нехватку воздуха. Смех старца отрезвил его. Пелена соблазна спала, и Джаркын укорил себя за слабость.

– Ты был стар, но не успел понять, что жизнь должна заканчиваться, и тогда, когда приходит срок. Бессмертие – удел избранных и тяжкое бремя. Да… – он пошамкал губами и прилег, отпустив лягушку. – Она уже дала тебе сил на еще одну жизнь, а может быть, и больше, не знаю. Хватит тебе, чтобы устать.

Джаркын заволновался. Он почувствовал момент истины. Это ощущение родилось в нем сразу, и, как бабочка, выбралось из кокона и взлетело, махая мокрыми крыльями.

– Отец! – воскликнул он в сердцах. – Укажи путь! Скажи, куда мне ее отнести, куда ведет меня эта лягушка?

– Путь? – строго вопросил старец. – Я не знаю твоего пути, да и никто не знает, кроме тебя. Сегодня ты прошел свой путь. Вспомни его. Ты блаженствовал у воды, добром вспоминал женщину, угостившую тебя хлебом. Потом ты, услышав совет первого встречного, пошел в гору. Ты шел легко, наслаждался красотой. Что тогда ты ощущал?

– Я… я был счастлив, ата. Мне было хорошо.

– Да, красота мира – это дар бога! А любовь в наших сердцах – это благодарность ему за этот дар! Ты думал об этом?

– Нет, не знаю, нет, я не думал о любви, ата.

Старик вздохнул.

– Мало кто думает. Ты честен. Это твое спасение – честность! Не теряй этого дара. А о любви думай. Ты любишь мир, любишь жизнь. Люби бога! Не бойся его, а люби.

– О каком боге говоришь ты, мудрец? Я прошел немало троп и видел, что люди чтят разных богов.

– Ты еще мало видел! – мудрец, казалось, потерял интерес к разговору. – Но, что бы ты еще не увидел в пути, знай – бог один! Люди разные.

Джаркыну еще предстояло понять слова мудреца, пока он только внимал, стараясь запомнить все, что тот ему говорил. А старик вернулся к его пути в пещеру.

– Когда сады закончились, а подъем стал круче, ты почувствовал трудность пути, но не повернул обратно. Почему?

– Я хотел узнать истину…

– Все наивны. Все хотят узнать истину. И никто не знает, что узнать ее – это пройти свой путь, а не услышать слова старика, о котором забыл бог. Понимаешь ты, человек, что такое истина?

Джаркын замер. Он не думал о том, что есть истина, он, как и все, хотел ее знать. Но… Старик покачал головой.

– Не понимаешь. Ладно, вернемся к твоему пути. Когда ты карабкался по крутой осыпи, когда шел, не зная куда, был ли ты уверен в правильности своего пути? Не поминал ли ты грубым словом того, кто указал тебе его?

Джаркын еще раз раскаялся в том, что незаслуженно ругал того старика на осле, который рассказал ему о мудреце. Старец не ждал его ответа, он, казалось, в тот момент шел рядом с ним и знал все его думы.

– Вот так поступают с советчиками! Человек всегда ищет оправдание своим поступкам за своей спиной. Думай сердцем! Слушай только его – свое сердце! – и тогда ты не будешь терзаться сомнением, а все поступки будут только твоими и ответственность за них тоже.

– Я понял, ата, – поблагодарил Джаркын, склонив голову и приложив руку к сердцу.

Старик улыбнулся.

– То-то! А про свой путь понял?

Джаркын сознался:

– Я только догадываюсь, ата.

– Хорошо, – подбодрил старец, зевнув. – Давай спать. Устал я.

В серой холщовой рубахе до пят, расправив плечи и раскинув руки в стороны, стоял старец на площадке перед пещерой, не боясь утренней свежести и пронизывающего ветра. Воздух звенел от ожидания. Пурпурное небо светлело. Солнце, еще скрытое от глаз горизонтом, одним своим приближением прогоняло тьму и ее тени, пытавшиеся спрятаться под покровом зари. И вот произошло чудо! Макушка светила показалась над просыпающейся землей! Старец воздел руки к самому небу и восславил жизнь и свет!

Джаркын внимал ему с душевным благоговением.

– Давно ты здесь, ата?

Старец, казалось, не слышал вопроса. Он ворошил остатки кострища, пробуждая заснувшие искры к жизни.

– Воды принеси, – попросил он коротко и кивнул вглубь пещеры.

Джаркын взял бурдюк и пошел, не спрашивая более ничего. Через несколько шагов остался рассеянный свет за спиной, а впереди была мгла. Куда идти? Джаркын остановился и прислушался. Где-то в глубине пещеры шумела река. Но как добраться до нее в темноте? Да и далеко она по звуку. Лоб покрылся испариной. Джаркын утер его тыльной стороной ладони, крепче сжал горлышко бурдюка, но покачнулся и облокотился на стену пещеры. Она оказалась влажной. Джаркын потрогал стену – так и есть! – мокрая! Он прислушался, склоняясь ухом ближе к стене, и вдруг на фоне далекого гула отчетливо распознал капель. Джаркын присел, потрогал пол вокруг себя; ближе к стене ладонь погрузилась в лужу. «Ага! – смекнул он. – Где-то здесь старец набирает воду!» Слабый свет от грота, где жил мудрец, едва доходил до этого места, и, когда глаза привыкли к темноте, Джаркын различил блики на поверхности воды. Она стекала многочисленными ручейками со стены в глубокую выемку в камне. Опустив в нее бурдюк по горлышко, Джаркын набрал воды и, довольный своей смекалкой, вернулся к старцу.

Они позавтракали куртом и травяным чаем.

– Откуда у тебя еда, ата? – любопытство так и распирало Джаркына.

– Люди приносят.

– Часто к тебе приходят?

Старец усмехнулся.

– Не часто, но с голоду умереть не дают. Ко мне несколько дорог. Ты пришел из одной долины, а можешь выйти в другую, если крутизны гор не испугаешься.

Джаркын согласился и засобирался в путь. Старец благословил его и показал дорогу наверх.

– Можешь той тропой пойти. Подниматься легче, чем спускаться.

На прощание мудрец сказал:

– Твоей ноше место у воды, а где оно, мне неведомо. Слушай сердце – не ошибешься.

– Спасибо, ата! Прощай!

Мудрец не ответил. Казалось, он уже забыл о незваном госте, погрузившись в свои думы.

Джаркын обошел скальную стену по тропе, которая сначала шла под самой скалой, а потом повела наверх. Местами она была так крута, что дух захватывало, но Джаркын шел уверенно и вскоре выбрался на самый верх.

Он стоял на краю высокогорной долины, похожей на гигантскую подошву сапог, которые словно перевернул мифический великан и оставил лежать наклоненными от пятки до носка. Пятка уходила вниз, а носок, задранный кверху, обрывался скальным массивом. Стоять у края скалы было страшно. Джаркын упал на колени и пополз прочь, но любопытство оказалось сильнее страха, и, развернувшись, он вернулся к обрыву – ползком, как ящерица! И какой простор открылся взору!

Прикрытая легкой дымчатой вуалью, желтела внизу широкая долина. Серебристая лента реки украшала ее, словно драгоценный пояс, небрежно брошенный красавицей. Очертания далеких горных хребтов то скальными, то более мягкими снежными изгибами очертили голубое небо, разграничив миры людей и богов. От головокружительной высоты тошнота подобралась к горлу. Джаркын сглотнул и, сморгнув слезы восхищения, отполз назад.

Вниз он шел вдохновленный красотой природы, его сердце наполнила любовь ко всему миру. Стоило пройти весь путь, чтобы понять, что жизнь – это счастье. Джаркын сиял от радости и таким счастливым он пришел в кишлак на берегу сая – похожий на все другие, но все же не такой, как все. «Люди тоже так: у всех есть голова, руки, ноги, но все разные», – подумал он и прошел мимо человеческого жилья, желая молча и в одиночестве наслаждаться тем, что теперь жило в его сердце.

Глава 4. Караван кушанской принцессы

Дорога, идущая вдоль реки, нырнула в узкое ущелье. Джаркын остановился, почувствовав тревогу. Здесь, среди холмов, кое-где увенчанных скалистыми гребнями, еще ощущался простор. Солнечный свет заливал и дорогу, и реку, и пожухлые за лето травы. Отражая золотистые блики гладкими блюдцами, пенясь на взмывах, убегая непоседливыми струями от каменистых берегов, вода текла быстро, но ее говор был приветлив. Из ущелья же слышался ворчливый рокот реки, зажатой между двумя скальными стенами, пронзающими острыми изгибами небо. Свет едва касался середины одной из них, но и он убегал по нависающим над дорогой камням все выше и выше, вслед за уходящим днем.