Новое назначение - Андрей Александрович Васильев

— Не надо, оставь при себе, — покачал головой начальник ОВД и протянул Ровнину листочек, наполовину исписанный его размашистым почерком. — Ксива все же, какая-никакая, а защита в пути. После в Москве сдашь. Вернее, заменят ее тебе на тамошнюю, как в штатное расписание включат. Да, вот чего не сказал! Марк сам тебя не примет. Но оно и ясно, не хватало ему еще с каждым летёхой лясы точить. Подъедешь по адресу, что на бумажке, с проходной наберешь внутренний номер, вот этот, ответит тебе Антонина Макаровна. Объяснишь, кто ты, откуда, а дальше что скажут, то и делай. Все понятно?

— Понятно. — Минуту назад понурый Олег вдруг чуть приободрился. Просто в его жизни снова появилась хоть какая-то ясность, а это не могло не радовать. Человеку, особенно тому, который только-только ворвался во взрослую жизнь, всегда надо точно знать, куда и зачем он идет, поскольку наличие цели придает уверенность в себе. — Единственное — в Энгельс-то мне как попасть?

— Так я подброшу, — пояснил Васек. — Что тут ехать? В десять вечера уходит автобус на Москву, вот на нем и отправишься. Даже кроссворды не нужны, просто продрыхнешь почти всю дорогу.

— Времени девять, — глянул на часы Нестеров. — Поторапливайтесь, ребятки.

— А? — Олег потыкал оттопыренным большим пальцем правой руки себе за спину, намекая на сторожей за окном.

— Через детский сад уйдем, — улыбнулся его коллега. — Там-то нас никто не ждет.

Неизвестно кому пришла в голову идея ставить рядом здания ОВД и детского сада, но те, кто возводил этот район, поступили именно так. Мало того — эти полярные по своей сути заведения обладали одним подвалом на двоих, чем сотрудники милиции время от времени пользовались, особенно когда нужно было, как сейчас, незамеченными уйти из здания.

Впрочем, случались и обратные визиты. Как правило, обе двери, отделяющие милицию от педагогики, были закрыты, но вечно спешащие куда-то сотрудники то и дело забывали о том, что щеколды не просто так придумали или руководствовались какими-то другими умозаключениями. Вот потому как-то раз парочка особо шустрых огольцов из подготовительной группы отыскала переход, не побоялась пройти по нему, темному и страшному, а после оказалась на территории закона и порядка. И все бы ничего, если бы каждый из этой парочки, состоящей из глазастого пацаненка и девчушки с бантиками, не держал в руках по початку вареной кукурузы, которую им давали на обед, а младший сержант Котенков, что нес вахту на входе, аккурат накануне по видику фильм «Дети кукурузы» не посмотрел, усидев при этом в одну калитку поллитровочку беленькой под тещины огурчики. А тут еще, как назло, на улице откуда-то грозовые тучи натянуло, отчего белый день изрядно померк.

Стоит, значит, Котенков, смотрит через окна дверей на улицу, где ветер вихорьки из пыли по асфальту гоняет, и слышит за спиной писклявое:

— Дядь, а дядь. А у тебя автомат настоящий?

Оборачивается он, а перед ним парочка малышей с кукурузинами в руках, лица у обоих серьезные, и главное — взгляд какой-то недобрый. А тут еще гром с небес шандарахнул! Вот у кого в такой ситуации нервы не сдадут? Особенно если с хорошего похмура…

Впрочем, так и осталось тайной, кто кого больше напугал — дети Котенкова или наоборот. Просто после дикого, рвущегося из самого сержантского нутра вопля неугомонные малыши так припустили по коридору в сторону спасительного перехода в родной и уютный детский сад, что догнать их возможным не представлялось. А уж опросить — тем более.

Но в целом тайные подземные хоромы ОВД выручали крепко и не раз. Именно туда во время проверок относили то, что ни к чему видеть представителям комиссии, там время от времени отсыпались не до конца протрезвевшие к началу дня сотрудники, да и разных захоронок хватало. Одних незарегистрированных стволов по хорошо замаскированным нычкам отыскать можно было, возникни у кого такого желание, с десяток. Но оно не возникало, ибо существовало негласное правило на то, что у каждого могут быть свои тайны. Равно как ни один сотрудник ОВД никогда не упоминал при посторонних о данном любопытном архитектурном решении, зная, что эта тайна только для своих. Даже после увольнения молчали, понимая, что вот тут-то тебя точно настигнет справедливое возмездие товарищей.

Что же до детсадовского персонала — конечно, и они все знали, но тоже предпочитали языки не развязывать. Во-первых, потому что никогда не стоит портить отношение с соседями, особенно если речь идет о милиции. И во-вторых — у них тоже проверки случались.

По причине позднего времени в детском саду никого уже не было, он в ночном режиме не работал, а сторожа из-за недостатка финансирования там со времен Горбачева не имелось.

Васек двигался по коридорам уверенно и тихо, словно кошка. У Олега так не получалось, за то время, пока парочка пробиралась к выходу, он налетел лбом на дверь и случайно пнул ногой ночной горшок, который какой-то беспечный карапуз оставил прямо на дороге. Хорошо еще, что хоть пустой.

— Что ж ты как слон-то? — недовольно бросил ему спутник. — Учись ходить тихо, это основа основ.

— Я стараюсь.

— Хреново стараешься. — Васек остановился около двери, ведущей на улицу, достал из кармана связку ключей, нашел нужный и сунул его в замок.

— А он откуда у тебя? — удивился Ровнин. — Где раздобыл?

— Соседку свою, тетю Зину, сюда еще позатой зимой устроил нянечкой, — пояснил Воронов. — Ну а она мне по дружбе и из благодарности после ключик на часок раздобыла, чтобы я дубликат сделал. Штука-то нужная. Сейчас вот сам видишь — пригодилась.

По присадовой территории продвигаться было куда легче, хоть сумерки уже и упали на город, видно было как днем. Вскоре опера добрались до забора, Васек первый через него перебрался, огляделся и велел:

— Давай сюда. Никого нет. Так, только молодняк бродит по любовной нужде.

За то время, что Олег потратил на преодоление забора, Васек уже успел забраться в не новую, но ухоженную «четверку» и даже повернуть ключ в замке зажигания.

— Ты ее не того? — чуть опасливо поинтересовался юноша. — Не угоняешь?

— Делать мне больше нечего, — фыркнул коллега. — Просто просчитал ситуацию и одному знакомому коммерцу звякнул из автомата еще тогда, когда в контору ехал. За ним кое-какой должок числится, он