Новое назначение - Андрей Александрович Васильев

— Да это… — отчего-то вдруг смутился Ровнин. — Я вообще-то…

— Мне коньяк не очень, — не дослушав его, пояснила девушка. — Больше «Амаретто» нравится, оно вкусное. И еще ликеры немецкие. «Берлинен барен» вишневый — вообще вещь!

Олег не пробовал ни того, ни другого, поскольку со спиртным особо не дружил, но про «Амаретто» слыхал. Просто тот же Васек относился к данному напитку с большим уважением. Нет-нет, он его не употреблял, предпочитая жидкости градусом повыше, но охотно использовал в других целях, амурных, именуя при этом данный напиток не иначе как «бабоукладывателем».

— Если что — особо губы не раскатывай, — предупредила Яна юношу, когда тот уселся на свое место, прихватив с собой бутылку. — Я не из таких!

— И не думал даже! — искренне возмутился Ровнин. — Ты чего!

— Я того, — сурово сдвинула брови девушка, после встала и сняла с полки свою сумку. — Знаю уж, всяких повидала. Глянешь — вроде чистенький, воспитанный, а как закинет сто на грудь, так сразу давай руки распускать.

— Ну, давай я бутылку обратно уберу. — Олегу очень не понравилось то, что он услышал, и он завернул было открученную с горлышка пробку. — Да и все.

Убирать не пришлось, Яна сменила гнев на милость, мало того — в ее багаже обнаружилась небольшая синяя кружка, из которой молодые люди и выпили по очереди за знакомство.

— Сивуха, — выдохнул Олег, отпробовав коньяка. — Фу! Наверняка подделка. Вон этикетка как криво наклеена.

— Отрава, — согласилась с ним Яна, выпившая первой. — Клопомор, как дядя Саша говорит. Это сосед наш. Заешь давай, а то развезет. Что мне тогда с тобой делать?

— Налей, — под нос Олегу ткнулся пластиковый раскладной стаканчик, — не жадись!

Юноша поднял глаза и увидел верзилу с опухшей небритой рожей. Ну а исходя из того, что с задних сидений перестал раздаваться храп, становилось понятно, кто именно стоит перед ним.

— Налей, — повторил верзила, и сложно сказать, чего в голосе присутствовало больше — просьбы или констатации того факта, что сделать это так или иначе придется.

— Лучше угости, — окинув взглядом двухметровую фигуру, посоветовала Яна. — Мучается же человек.

До той поры, пока стаканчик не наполнился доверху, рука верзилы его от лица Ровнина не отводила, зато после коротким, отточенным движением переправила содержимое емкости в рот владельца.

— Ф-фу, — блаженно вздохнул здоровяк, дружелюбно глянул на молодых людей и басовито проворчал: — Если какая стервь доколебется — скажете.

После он развернулся и пошаркал обратно, на место спячки. Впрочем, отойдя на пару шагов, остановился, повернул голову и добавил, как видно решив, что без этой информации его благодетели не обойдутся:

— Я Гриша.

— Давай еще, — протянула кружку Яна, когда рокочущий храп снова заполнил салон автобуса. — А то, чего доброго, минут через десять Гриша снова припрется и бутылку добьет, тогда нам ничего не достанется.

Часа через два, когда в бутылке осталась всего треть содержимого, а разговор молодых людей потихоньку начал переходить в игривую плоскость, водитель резко тормознул автобус и зычно объявил:

— Привал! Девочки направо, мальчики налево. Стою десять минут. Кто прозевает — пойдет в Москву пешком.

— Да как тут прозеваешь-то? — удивился Олег, глянув в окно и ничего там толком не увидев, ибо темень стояла — глаза коли. — Десять минут — море времени.

— Раз говорит, значит, что-то такое случалось, — резонно предположила Яна, вставая с кресла. — Мало ли дел в ночном лесу можно найти?

Олег как ни прикидывал — ни одно в голову не пришло. Ну, кроме того, для чего он в этот лес и зашел.

Народ, было разбежавшийся по кустам, снова собирался около автобуса, служившего единственным источником света в темной ночи. Люди негромко переговаривались, щелкали зажигалками, давая друг другу прикурить, просто дышали свежим воздухом, который прямо-таки кружил голову после душного салона.

— Люблю ночь, — сообщила Яна, подходя к Олегу. — Не понимаю тех, кто ее боится.

В лесу ухнула птица, причем так близко и громко, что пара женщин, выходящих из-за деревьев, даже взвизгнули, а после припустили к остальным.

— Филин. Потревожили мы его, не дали мышку словить на обед. — Девушка достала из сумки мягкую желто-белую сигаретную пачку и зажигалку: — Будешь?

— Да, — неожиданно для себя самого ответил Ровнин. Его родители не одобряли табачную забаву, потому он не курил в школе, в институте и после него, но тут вдруг захотел попробовать сей запретный плод.

— Бери. — Яна ловко щелкнула ногтем по дну пачки, отчего одна из сигарет выскочила из нее почти наполовину. — Травись на здоровье!

Олег много раз в кино видел, как после первой затяжки новички в деле табакокурения начинают кашлять, пучить глаза и вообще выглядят забавно, потому решил — ни за что он не закашляется. Просто Яна чем дальше, тем больше ему нравилась, выглядеть клоуном в ее глазах ему не хотелось. Вообще, конечно, следовало просто отказаться, но раз слово «да» уже вырвалось, то, что теперь сделаешь?

Девушка щелкнула зажигалкой, Ровнин поднес сигарету к огоньку. Первая затяжка — и ничего. Никакого кашля, ничего такого. Нет, в чем приятность курения, Олег тоже не понял. Просто присутствовала в этом процессе извлечения и выдыхания дыма некая бесполезность. Он это все делает, чтобы что?

— Недавно куришь? — проницательно заметила Яна.

— Ага, — подтвердил Олег. — А ты почему так подумала?

— Так повадки, — пояснила девушка. — У тех, кто давно дымит, механизм процесса курения отработан до автоматизма, а ты вон, как тебе сигарету держать удобнее, для себя даже не решил. И затягиваешься неумело. Мой тебе совет — если не нравится, так и не кури. Бросай, пока не втянулся. Я бы тоже, да силы воли не хватает.

Услышанное Ровнина расстроило. Не потому, что он выглядел в глазах девушки неумехой, просто ему не нравилось, когда люди считывали по нему какую-то информацию, подобное для себя он считал проявлениям крайнего непрофессионализма.

Мимо автобуса было промчалась машина, но в какой-то момент, удалившись на всего ничего, она вдруг притормозила. Не остановилась, нет, но ощутимо сбросила скорость. Потом, правда, снова ее набрала, но увиденное все же обеспокоило шофера, который дымил с пассажирами. Он настороженно подобрался, выкинул окурок, а после скомандовал:

— Народ, тушим бычки и в