Вернуть прошлое - Энн Бэрбор

Чад ничего не сказал, и Лайза густо покраснела под его взглядом. В этот момент оркестр заиграл вальс. Чад поклонился и предложил ей руку.

– Насколько я помню – это мой танец, Везучая Леди Лайза.

Вальс! Из всех танцев, которые ей бы пришлось с ним танцевать, почему именно вальс? Чувствуя себя скованно, она подняла руку, чтобы положить ему на плечо. Он обнял ее за талию, и от его прикосновения по ее телу пробежала дрожь.

Лайза взглянула на него. Совершенно ясно, что его не взволновала ее близость, потому что глаза Чада обегали вставшие для танца пары. Локридж наклонил голову и посмотрел на нее в упор.

– Вы любите все те же духи, – произнес он невыразительным тоном. – Фиалки, не так ли?

– У вас отличная память, мистер Локридж.

Он вскинул голову и посмотрел на нее с довольной улыбкой.

– Вы не думаете, леди Лайза, что после столь длительного знакомства мы можем вернуться к «Лайзе» и «Чаду»?

Лайза опять внутренне напряглась и глубоко вдохнула. Она вдруг разозлилась. Набрав побольше воздуха, она пристально посмотрела ему прямо в лицо – словно изучающе, но безо всякого интереса.

– Нет, мистер Локридж, – ответила Лайза ледяным тоном. – Я так не думаю.

Но веселость в глазах Чада не исчезла. Уверенно делая с нею сложный поворот, он просто заметил:

– Все та же враждебность, как я погляжу. Я и не знал, что наше… м-м… наше знакомство затронуло вас так глубоко.

Теперь Лайзе казалось, что она вот-вот задохнется, и ей потребовалась вся ее гордость, чтобы сложить губы в холодную улыбку.

– Это не так, мистер Локридж. Дело в том, что мне казалось, я знала вас хорошо… в прежние времена нашего знакомства, но я убедилась, что очень сильно ошибалась. И поэтому, как вы можете понять, мы теперь встретились как незнакомцы, и именно в этом ключе я предпочитаю поддерживать наши светские отношения.

Его зеленые глаза потемнели – как и всегда, когда он был в ярости или взволнован глубоким чувством, и его рука еще крепче обвилась вокруг ее талии.

Она ответила коротким смешком и непроизвольно слегка отстранилась.

– Скажите мне, – начала она непринужденно, в отчаянной попытке повернуть разговор в новое русло, – что привело вас назад в Англию, после стольких лет? Прихоть, быть может? Или у вас есть определенные намерения?

Его голос был тихим и немного хрипловатым, когда он ответил:

– Я преследую вполне определенную цель, миледи.

Лайза подняла на него глаза, широко раскрытые, вопросительные – и немного испуганные.

ГЛАВА 4

Глядя в ее глаза, Чад почувствовал совершенно неуместное сейчас желание склониться к ней и зарыться лицом в ее золотистых волосах. Вместо этого он наклонился к ней, ответил на ее минутную слабость самой сардонической улыбкой, на какую только был способен, и невинным тоном продолжил:

– Боже мой, у меня много деловых интересов в этой стране, и я слишком долго перекладывал их на своих поверенных.

– Ах, вот оно что, – проговорила Лайза едва заметно упавшим голосом.

– Судя по тому, что мне доложили, дела шли хорошо, но мне необходимо время от времени лично заняться чем-нибудь, вы согласны?

– Простите, не поняла? – спросила она безразлично.

– Ну, раз вы тоже занимаетесь… м-м… финансовыми сделками, вы, не сомневаюсь, меня поймете.

Насмешка в его голосе была настолько очевидна, что на какую-то секунду рука Лайзы шевельнулась, чтобы залепить ему пощечину.

– Ах, но я всего лишь слабая женщина, мистер Локридж, – ответила она, опустив глаза, чтобы скрыть свой гнев. – И вы, конечно, не можете ожидать, чтобы я по своей бестолковости смогла по-настоящему разобраться в делах, творящихся в таком бастионе мужчин, как мир финансов. Желаю вам приятно провести вечер, сэр.

Музыка умолкла, и резким движением, подозрительно напоминавшим бегство, Лайза отвернулась и поспешила в то место зала, где стояли ее друзья. Ей нужно прийти в себя, думала она, и как можно скорее. Она торопливо включилась в их общий разговор.

Локридж следил за ней удовлетворенным взглядом. Что ж, может, она раньше со скукой и подумывала – означает ли его приезд в Англию возврат страсти, которую он когда-то питал к ней? Но сейчас он сделал так, что ей теперь, по крайней мере, не скучно. Он только что получил удовольствие, поставив ее на место.

Глаза его сузились, когда он заметил Джайлза Дэвентри, скользившего изящной походкой, чтобы присоединиться к окружившим Лайзу кавалерам. Возможно, то, что писали ему его близкие друзья в последние месяцы, было не совсем чепухой. Наконец-то леди Лайза Рашлейк начинает смотреть благосклоннее на искания Дэвентри. Конечно, ему-то какое дело, одернул себя Чад. Но все же… какого черта… что она в нем нашла? Как она может принимать знаки внимания мужчины с моралью акулы? Или, может, она ничего не знает о самых бессовестных, грязных сделках и поступках мистера Дэвентри? Конечно, не его дело раскрывать ей глаза. Его взгляд последовал за рукой Дэвентри, коснувшейся оголенных плеч Лайзы жестом легкой ласки, и к горлу Чада подступил комок.

Повернувшись на каблуках, он пошел в другой конец зала. Может, он отвлечется, протанцевав еще тур с хорошенькой Кэролайн Пул. Эта-то хоть казалась довольной, что он возвратился под крылышко высшего света, – так же, как и другие кокетливые дамы. Да, те словно чуяли богатство, которое так их манило, подумал он с горькой улыбкой. Слава Богу, у него хватило ума скрыть истинные размеры своего состояния. Если бы только узнали, что теперь он один из самых богатых женихов Англии, разве спасло бы тогда хоть что-то кота от голубей?

Стоя рядом с Джайлзом, Лайза украдкой наблюдала, как Чад шел по залу. Она увидела, что его темноволосая голова опять наклонилась над изящной томной фигурой Кэролайн Пул, и она порывисто отвернулась, чтобы посмотреть на Джайлза.

Лайза больше не говорила с Чадом в тот вечер, но она не переставала ощущать его присутствие в зале, словно была в его объятиях.

Несколько часов спустя Чад вышел из Мервэйл-хауса и с удовольствием вдохнул полной грудью прохладный ночной воздух. Слегка ослабив влажный галстук, он подумал, что провести вечер в высшем обществе Лондона все равно что проблуждать вечерок в джунглях дельты Ганга.

Он слегка отмахнулся от лакея, вскочившего на ноги, чтобы помочь ему сесть в экипаж. Так как Мервэйлы жили всего в нескольких кварталах от Беркли-сквер, он решил отпустить своего грума на весь вечер. Он был рад поразмять ноги и дать ночному свежему ветерку возможность изгнать запах потных тел и назойливых духов, которыми пропиталась его одежда.

Чад присвистнул, когда стал вспоминать события прошедшего вечера. Он все еще ощущал на коже прикосновение локонов Лайзы, разлетавшихся во время вальса. Казалось, ее стройное легкое тело было сотворено для того, чтобы заполнять пустоты изгибов его тела, и атласные и кружевные оборки, иногда невольно ласкавшие его подбородок, вызывали мучительные воспоминания об их долгих прогулках, беседах по душам и поцелуях украдкой среди свежей листвы деревьев.