Анатомия обмана - Наталья Андреевна Букрина

посмеиваясь над обычной дружбой. Теперь Мила будет с ними наравне. В собственных глазах она разом перескочила на несколько ступенек вверх, потому с интересом ждала дальнейшего развития событий. Генка справился с волнением и потянулся губами к ее запястью. Девочка одернула руку. Цветы разлетелись. Оба покраснели и присели их собирать.

– А, может, тебе все только кажется? – как бы невзначай уточнила Мила.

– Нет! – решительно выпалил поклонник. – Давай не расставаться никогда!

Это был совсем другой подход. Вряд ли кто-то из ее соперниц получал подобное предложение. Самооценка Милы взлетела на недосягаемую высоту. Может, она и впрямь неповторимая и единственная? Генка, конечно, не герой ее романа, но очень даже ничего. Весь параллельный класс по нему сохнет, да и ее одноклассницы заглядываются, а он выбрал ее, Милу. И пусть она не Прекрасная Елена, так ведь и он не мифический Парис. И живут они далеко не на Парнасе. Так что смело можно задрать голову и утереть нос его почитательницам. Значит, в ней есть что-то такое, чего нет ни у одной из этих девочек, рассудила Мила. Осознание того, что теперь она дама сердца едва ли не самого завидного жениха школы, кружило голову. Генка, отчаянно сопя, понуро ждал ответа. Мила, напротив, не спешила радовать его.

– Вместе навсегда! – чуть поразмыслив, степенно предложила она.

– До конца жизни! Обещаю, нас никто и ни за что не разлучит!

Объяснение скрепили нежными объятиями. В смущении поцеловаться не решились. Платонически-восторженная первая любовь пленила обоих и стремительно набирала обороты. На зависть чужим и знакомым девчонкам Генка сопровождал Милу в школу и изостудию, встречал после занятий, провожал до дома. Про местных Ромео и Джульетту судачил весь поселок. К середине лета Леся потеряла покой и сон. Ревностно наблюдая за развитием событий, она изматывала дочь необоснованными подозрениями и без конца стращала всевозможными последствиями, отыскивая повод разлучить подростков. Ближе к концу июля Генка потихоньку осмелел и, провожая Милу до подъезда, решительно прижал к стене. Подглядывающая с балкона Леся с трудом сдержала рев возмущения. К счастью, разъяснительные беседы не прошли бесследно: дочь повела себя благоразумно – решительно отстранила кавалера и скрылась в подъезде. Тот пробормотал вслед что-то невразумительное и дал деру. Уверенности в том, что его ухаживания не пробьют брешь в обороне дочери, у Леси не было. Боязнь, что она повторит материнскую судьбу, преследовала постоянно. Утром Мила в компании двойняшек была сослана в село, под бдительный надзор бабушки. Теперь до конца каникул романтических свиданий можно было не опасаться.

На первосентябрьскую линейку Мила катастрофически опоздала. Вся школа уже томилась в торжественном строю, когда она, загоревшая и еще больше похорошевшая, протолкнулась в свой ряд. Мальчишки не сводили с одноклассницы восхищенных глаз, но та, став вплотную к Наташе, по привычке не обращала ни них никакого внимания. Девочки радостно обнялись.

– Ты чего так опоздала?

– Никак не могли с курорта выбраться – билетов не было.

– Счастливая. А я ни разу ни пальм, ни моря не видела. Какое оно?

– Мокрое, – отшутилась Мила. – Плещется туда-сюда. Приходи, покажу акварели, – участливо пригласила она. – А ты как время провела?

– Санитарила в больнице у мамы. Заработала на сапоги и пальто.

– Извини, – смутилась подруга, осматриваясь. – Генки что-то не видать.

– Его больше не будет. Отца перевели в область, на повышение. Он тебе вот это передал, – Наташа протянула письмецо.

– Потише, девочки, – пристыдила их завуч. – Будущим выпускницам не пристало так себя вести. Какой пример вы подаете малышам?

Подруги беспрекословно замолчали. После линейки классная руководительница попросила Милу помочь в оформлении музея.

– Кстати, – акцентировала педагог, привлекая внимание школьников, – Люсины графические работы победили на республиканском изобразительном конкурсе. Скоро в школу передадут ее диплом, готовьте поздравления.

Одноклассники приветственно загудели. Но аплодисменты и расспросы Милу интересовали меньше, чем содержание заветного письма. Отстав от всех, она спешно вскрыла конверт. «Здравствуй, Мила! Хожу к тебе целыми днями напролет, но дверь никто не открывает. Ты все не возвращаешься, а у меня совсем не остается времени. Отца перевели на другую работу, и мы завтра уезжаем навсегда. Я буду писать тебе каждый день. Обещаю. Главное, чтобы ты отвечала. Договорились? Ты для меня по-прежнему самая талантливая и самая красивая девушка на свете. Помнишь мое обещание? Вместе до конца жизни! Согласна? Возражения не принимаются! Твой Геннадий». Из глаз счастливой девочки ручьями потекли слезы. Размазав их по щекам, она расцеловала промокший листок и бережно спрятала его в потайной карман.

В подъезде Мила первым делом проверила содержимое почтового ящика. Писем тогда и потом было много, они приходили с завидным постоянством. Генка с юмором рассказывал о новой школе, друзьях и городских достопримечательностях, уверял, что скучает и считает дни до зимних каникул, на которых он собирался вырваться на свидание к ней. Было даже назначено время и место – все тот же парк и старая беседка. Мила с энтузиазмом делилась содержанием сердечных посланий с Наташей, хранила драгоценную корреспонденцию в секретном месте и втайне от матери строчила пламенные ответы, благо карманных денег хватало не только на конверты и открытки. Любовь и осень окрылили и воодушевили ее. Девочка успешно освоила новую технику рисования, писала маслом, часами пропадая на природе. Преподаватели школы искусств были в восторге от плодов юношеского вдохновения. Картины Милы заметили признанные мастера кисти, они стали постоянными участниками солидных выставок. Появились первые публикации с хвалебными отзывами. В одночасье девочка стала гордостью школы и всего поселка, но относилась к свалившемуся на нее успеху как к чему-то само собой разумеющемуся. Она не была честолюбивой – голова кружилась лишь от признаний далекого воздыхателя.

Похолодало как-то незаметно. Ветра стали холоднее, листья на деревьях облетали стремительнее, а ответы приходили все реже. А когда выпал первый снег, почтовый ящик и вовсе опустел. Мила потеряла покой и сон, забросила учебу, строчила письма активнее прежнего, но весточек больше не было. Она похудела и подурнела, стала сторониться одноклассников и избегать единственной подруги. Наташа пыталась отвлечь страдалицу от треволнений, но та замкнулась и еще больше ушла в себя. Белый свет со всеми земными радостями стал девочке не мил. Леся загрузила дочь домашней работой, но ни дела, ни забота отца и привязанность двойняшек не могли заполнить сердечную пустоту. Первая любовь обернулась невосполнимой потерей и глубокой душевной раной. Сердце Милы разрывалось от боли. Казалось, предательство вдребезги разбило его. Не радовали ни грядущий Новый год, ни долгожданные каникулы.

Незадолго до праздника Григорий принес домой пушистую елку. Открыл дверь тихо, чтобы не слышали домочадцы. Дети втроем расположились