Закат на Босфоре - Наталья Александрова

– Батальон! Шашки к бою! Рысью… марш! – и четким строевым шагом направился к выходу.

Шилишвили проводил его взглядом задумчивого налима и упал лицом на стол.

Следом за Хреновым на улицу вышел еще один посетитель «Звезды сераля».

Ротмистр шел по улице, пытаясь по-военному чеканить шаг, но из-за скверной водки Соломона Лапидуса это получалось плохо. Ротмистр то и дело сбивался с ноги, а то и вовсе спотыкался.

Немного отойдя от «Звезды сераля», он начал вдруг прислушиваться. Позади раздавались чьи-то крадущиеся шаги. Ротмистр остановился – и шаги за спиной стихли, он пошел дальше – шаги возобновились. Бравый ротмистр хотел было оглянуться, но это показалось ему с одной стороны унизительным для боевого офицера, а с другой стороны, честно говоря, просто страшно. Бог знает кого можно увидеть ночью на кривых улочках Галаты!

Ротмистр прибавил шагу. Ему показалось, что шаги сзади больше не слышатся. Взяв себя в руки и преодолев противоречивые чувства офицерской гордости и вульгарного страха, он остановился и обернулся. Никого не было видно на улице, да и темень была такая, что преследователь запросто мог сделаться невидим, стоило ему всего лишь прижаться к стене дома, укрывшись в тени.

«Правду гусар говорил – сволочь Соломон! – подумал Хренов, – такая дрянь его водка! Через эту его водку уже чертовщина всякая мерещиться начинает! Этак недолго и до горячки допиться!»

Ротмистр в сердцах плюнул, развернулся и решительно зашагал вперед по улице.

В то же мгновение от стены покосившейся лачуги отделилась тень, обернувшаяся человеческой фигурой. Этот человек, чьи гибкие крадущиеся движения выдавали явно преступные намерения, в несколько больших беззвучных шагов нагнал злосчастного ротмистра. Хренов попробовал было обернуться, но быстрый и точный удар узким стальным лезвием в затылок раз и навсегда прервал всякие его намерения и планы.

Ротмистр толком не понял, что с ним произошло. В последний миг жизни в мозгу его почему-то пронеслись мысли о скверной водке и о том, что надо бы вовсе бросить пить… Но тут свет в его глазах померк. Впрочем, на грязной темной улочке и меркнуть-то было особенно нечему.

Убийца осторожно выдернул лезвие из раны, и ротмистр Хренов тяжело повалился в сточную канаву. Так бесславно закончилась жизнь этого человека – в прошлом блестящего гвардейского офицера, чья неблагозвучная фамилия принадлежала к ряду лучших дворянских родов России, славного кавалериста, героя Германской войны, потом – участника Ледяного похода…

Глава пятая

Потрескалась багряная эмаль —

След времени, его непостоянство.

Твоих отличий никому не жаль,

Бездарное последнее дворянство.

На этот раз Борис с полковником Горецким встретились утром на пристани. Стоя на молу, оглядывая бухту и порт со стоящими на рейде кораблями, Аркадий Петрович курил трубку и выжидающе посматривал на Бориса.

– Я, конечно, согласен с вами работать, – вздохнув, начал Борис. – Вы меня вчера во многом убедили, да и жизнь сама тоже постаралась. Готов пойти в шпионы, только не против России.

– Вот как? – поднял брови Горецкий.

– То есть я хотел сказать, что вот в армии муссируются такие слухи, что нужно снова идти воевать, либо же объявить Советам беспощадный террор.

– В Ревеле, я слышал, базируются мелкие белогвардейские отряды, которые тайно переходят границу, убивают коммунистов, грабят и жгут села.

– Я категорически против этого! – воскликнул Борис.

– Я тоже. Мы проиграли эту войну, так что следует смириться с поражением и не кусать исподтишка. Так что не беспокойтесь, Борис Андреевич, в Россию нас с вами не пошлют.

Горецкий поежился на пронизывающем январском ветру и махнул рукой в сторону.

– Пойдемте, там есть кофейня. Выпьем кофе и согреемся.

Кофейня была маленькой и полутемной. Кроме того, она была совершенно пустой, только за стойкой скучал хозяин – совершенно лысый грек.

– Итак, – начал Горецкий, взяв в руки крошечную кофейную чашечку и с удовольствием вдыхая душистый пар, – что здесь, в Турции, делают сейчас англичане? Некоторые лидеры Советов, например, есть у них сейчас там некий Чичерин, народный комиссар иностранных дел, так вот, они рассматривают Азию, Дальний и Средний Восток как сферу возможного распространения своих революционных идей.

– Однако они весьма самонадеянны! Они серьезно считают, что если сумели удержать власть в России и победить в Гражданской войне, то и дальше будут побеждать во всем мире?

– А вы что-нибудь слышали о Троцком и его теории мировой революции? – поинтересовался Горецкий.

– Немного, – смешался Борис, – не до того было.

– Ну да это теперь не важно. Значит, на Востоке Советам повсеместно противостоит Британская империя, потому что заключение торгового соглашения ко всеобщей выгоде – это одно, а упускать сферы влияния – это совсем другое. И Британия полна решимости не допустить этого. Ключевую роль в этой драматической коллизии играет Турция. Турки вполне сознают двойственность своего положения между Востоком и Западом и в равной мере опасаются как своего северного соседа, то есть Советской России, так и западных союзников. Кроме того, как я уже говорил, существует затянувшийся конфликт между греками и турками, где Англия поддерживает греков. Таким образом, именно сейчас встал вопрос: кто кого? То есть, согласится ли правительство Турции заключить договор с Советской Россией или нет? Насколько мне известно, такие же переговоры Советы ведут сейчас с Персией и Афганистаном. И по всему выходит, что эти страны тоже готовы подписать договоры с Советской Россией.

Борис закурил и крикнул хозяину, чтобы принес еще кофе. Тот лениво пошевелился, но начал колдовать над жаровней.

– Далее, – продолжал Горецкий, – известно, что Советская Россия ведет переговоры о решении спорных вопросов между Арменией, Азербайджаном, Грузией и Турцией. И вот тут-то интересы Советов и Британской империи сталкиваются особенно остро.

– Нефть, – понял Борис.

– Совершенно верно. Как вы знаете, в августе девятнадцатого года англичане вынуждены были эвакуироваться из Закавказья, однако Батумская область осталась оккупационной зоной Британской армии. С апреля двадцатого года решением Верховного совета Антанты батумский порт объявлен свободным, так называемым «порто-франко», а сам Батум и приморская область Аджарии – территорией под покровительством Лиги Наций[5] с нахождением там войск Великобритании, Франции и Италии. И хотя в Азербайджане уже установилась власть Советов, но нефтепровод Баку – Батум по-прежнему исправно качает нефть, которую ждут в батумском порту английские танкеры. Меньшевистское правительство Грузии еще держится, но не сегодня-завтра падет. Пока Советам выгодно такое положение с Батумом, потому что им нужно торговать, иначе страна вымрет от голода и недостатка необходимых товаров. Но все может очень быстро измениться, если Советы убедят правительство Турции не претендовать на Батумскую область, которая в восемнадцатом году по грузинско-турецкому договору отходила Турции на вечные времена, как было записано в указе султана. Но где теперь тот султан? Он отрекся, и на престоле его брат, который ничего уже не решает.

– Приблизительно я понял ситуацию, а теперь хочу спросить вас: что конкретно требуется от меня? – спросил Борис, довольно невежливо прервав Горецкого.

Аркадий Петрович, недаром преподавал когда-то в Петербургском университете, обожал рассказывать, объяснять и просвещать, так что каждая беседа с ним понемногу переходила в профессорскую лекцию, а Борис начинал чувствовать себя нерадивым студентом. Ему становилось скучно, хотя, несомненно, полковник рассказывал нужные вещи.

– Перехожу непосредственно к делу, – согласился Аркадий Петрович. – Положение в Константинополе сложное. Здесь, как я говорил, полно военных – англичан, французов, итальянцев. Высшее, если можно так выразиться, общество состоит из союзников – военных и штатских, турок, близких к правительству, чиновников, дипломатов, промышленников, а также избранных русских эмигрантов – тех, кому удалось вывезти из России достаточное количество средств. Общество довольно своеобразное, как вы увидите. Особенность его состоит в том, что никакие серьезные дела не делаются здесь в конторах и вообще в кабинетах. Где бы вы думали заключаются сделки, добываются важные сведения, решаются судьбы если не государств, то их частей? В ресторанах, кабаре и салонах прекрасных дам, которых, надо сказать, здесь множество. Так уж повелось, что в Турции дамы полусвета играют важную политическую роль.

– Не только в Турции так было, – возразил Борис.

– Верно, но здесь смешались языки и стили, цивилизации Востока и Запада. Дамы эти в основном француженки, русские и итальянки, либо имеют официальную связь с кем-нибудь из турецких офицеров или чиновников, либо у них есть постоянный покровитель, не обязательно любовник. Он держится обычно в тени, на людях со своей дамой бывает редко и всегда в компании, никакого уединения. Вообще эти женщины всегда окружены целой свитой офицеров и штатских молодых людей. Это – условие их профессии. Их метод состоит в том, чтобы очаровывать мужчин с положением и офицеров всех национальностей. Они завлекают мужчину, завораживают его сладкими речами, оплетают лестью, а когда он окончательно теряет голову и заваливает их дорогими подарками, требуют все больше и больше. Он кутит, швыряется деньгами, играет в карты. И наконец осознает, что полностью проигрался. Турецкому офицеру грозит в этом случае перевод в провинцию. А после сладкой жизни в Константинополе он скорее пустит себе пулю в лоб, чем уедет в свою тьмутаракань. Тогда прелестница, чудом, как он думает, узнавшая о его неприятностях, сама приходит к нему, плачет, утешает его, как может, а потом, между делом, подсовывает ему на подпись маленькую такую бумажку. Это либо долговое обязательство, либо обещание работать на какую-нибудь разведку, все зависит от того, до какой стадии дозрел, если можно так выразиться, сердечный друг очаровательной дамы. Разведка получает нового сотрудника, от которого бесперебойно начинает поступать ценная информация. Так же дело обстоит с английскими, французскими и итальянскими военными – за растрату казенных денег ни в каком государстве по головке не погладят.