Лестничная площадка - Дубинянская Яна

Грег оглянулся к профессорской двери: пять-шесть метров. Два раза щелкнуть рубильником. Материальное желание.

И вдруг стало совершенно все равно, каким образом появилась тут эта дверь, честное слово, он бы сейчас послал подальше профессора со всеми его скомканными пространствами. Важно было, — он рванул на себя ручку: заперто, а как ты думал, в такое время контору всегда запирают и ставят на сигнализацию, — жизненно важно было вспомнить этот не более сложный, чем номер рабочего телефона, но почему-то вечно вылетавший из памяти код. В свое время Грег даже записал его на пластиковую карточку и постоянно носил в нагрудном кармане пиджака… который сейчас лежит грязным комком в профессорской ванной. Грег положил пальцы на клавиши замка. Нажать-одну неправильно, и тут же включится сигнализация, а сигнализации сейчас не надо, он зайдет так, что они до последнего момента ничего не услышат, это будет сюрприз, и неплохой, черт возьми!

Он пробежался пальцами по клавишам автоматически, не глядя, больше надеясь на механическую память, и только на последней цифре засомневался и, прежде чем ее нажать, долго переминался с пальца на палец между семеркой и восьмеркой. Где-то наверху хлопнула дверь, и указательный палец соскользнул на шесть, прижав ее достаточно сильно, чтобы замок отреагировал. Грег отдернул руку, заранее вздрогнув в ожидании грохота и звона, но вместо этого раздался трехступенчатый, как клацание затвора, негромкий щелчок.

На охране сидел Сэнди, веснушчатый паренек моложе Грега. Сэнди, как всегда, сосредоточенно играл на компьютере и даже не нажал паузу, мельком кивнув из-за монитора. Об увольнении Грега, наверное, еще не все знали, удивиться его ночному приходу на работу охранник просто не догадался, а полосатый банный халат, по-видимому, и не разглядел. Грег прошел мимо, неслышно ступая по пружинящему ковровому покрытию. В тишине отдавались только жужжащие компьютерные выстрелы Сэнди, больше в конторе, казалось, никого не было, да и не должно было быть по всей логике вещей. Но логика сейчас не работала — вместо нее сработала машинка профессора. Сильное чувство, направленное на живого, конкретного человека.

Дверь директорского кабинета была точно такой же немой и запертой, как и все остальные двери — если не считать тонкой, в ниточку, полоски Света по периметру.

Вопрос на французском языке и пожатие маленькой железной руки. «Вы нам подходите, Грегори». Подходите, потому что вы — ничто, винтик с правильно подогнанной резьбой, мы взяли вас, но, в принципе, в любой момент можем заменить, серийное производство неплохо снабжает страну винтиками. И нам совершенно все равно, живы вы или нет. Вот только аккуратность не позволяет нам бросать винтики куда попало, чтобы они потом валялись под ногами. Так что, — возвращаясь к предыдущему утверждению, — лучше, чтобы нет. Хозяйственнее, удобнее «И парнем вы были хорошим ..»

Грег шел вперед по коридору, набирая ускорение, словно собирался пройти сквозь эту дверь, перед которой полагалось почтительно приостанавливаться. Если закрыто, полагалось стучать. Черта с два! Я был винтиком, был хорошим парнем, но сейчас…

И он налетел на дверь чуть ли не с разбегу, резко повернул ручку и толкнул створку вперед, а когда она не поддалась, ударил плечом в белый металло-пластик. Дверь была заперта на внутренний замок, но этот замок — жалкая английская защелка — был не из тех, что могли бы сейчас его остановить. Грег ударил еще раз, и еще, что-то затрещало — и вдруг защелка клацнула, дверь подалась, он по инерции влетел внутрь и напоролся на стол, опрокинув вазу с сухими цветами.

— Что вы здесь делаете, Грегори?

Несколько секунд он лихорадочно вертел головой, пока наконец не увидел Ольгу. Она стояла слева от распахнутой двери, в тени створки, маленькая, почти незаметная. Она смотрела на него в упор, без испуга, без удивления, ее вопрос не мог означать ничего сверх того, о чем она формально спрашивала. И это было неправильно, черт побери! Ведь к ней в офис глубокой ночью вламывается человек, которого она считает убитым, убитым на все сто процентов, она же привыкла, что ее приказы выполняются быстро и безукоризненно, — а он вот вламывается, он жив, и на нем махровый полосатый халат… Она должна бы удивиться.

Грег машинально пригладил рукой еще влажные волосы. Ольга была в классическом песочного цвета костюме, приталенном, элегантном. И вся — ухоженная, безупречная прическа — волосок к волоску, и некоторые пряди серебрятся, но вряд ли это седина, наверное, просто такая краска для волос Он вдруг впервые подумал о том, сколько Ольге лет тридцать или все сорок? Ни одной морщинки на лице, но ведь женщины, особенно такие, они умеют…

Хорошенькие мысли и, главное, вовремя! Эта баба, она же приказала тебя убить из-за канцелярской скрепки, а ты…

Он шагнул к ней, все крепче стискивая кулаки. Сильное, материальное чувство. Все равно какое — так, кажется, говорил профессор? — любовь, ненависть или страх. Страх достанется ей. Ей, привыкшей запросто менять винтики в своем механизме. На этот раз так просто не получилось.

Вот если б еще не этот нелепый халат, едва прикрывающий колени. Не лучший наряд для мстителя — но какое, к чертовой матери, это имеет значение?!

Ольга вдруг повернулась, плавной неторопливой походкой прошла мимо Грега и села за свой рабочий стол. Медленно, обстоятельно сложила стопочкой бумаги, некоторые из них спрятала в ящик, задвинула его, выключила компьютер. И только потом подняла глаза.

— Садитесь, Грегори. Только сначала, пожалуйста, поднимите вазу.

Ах ты.. Грег не додумал ругательства, ни одно не казалось достаточно сильным. Хотя, в конце концов, она просто бравирует. Тянет время, пытаясь что-то придумать Если бы она запаниковала, закричала, позвала на помощь охранника, честное слово, Сэнди бы не успел. Грег внезапно остро проникся этой мыслью и почувствовал себя абсолютно, безмятежно спокойным. Если что, Сэнди не успеет. Никто не успеет прийти ей на помощь.

Но только не в этом дело. Он должен прежде всего разобраться… должен понять, как это — за канцелярскую скрепку…

Он нагнулся, придерживая полы халата, и поставил на стол маленькую фарфоровую вазу. Потом нагнулся еще раз и, выпрямившись, сунул в нее пучок уже смятых, похожих на сено сухих цветов.

Ольга забарабанила пальцами по столу. Маленькие, неправдоподобно тонкие пальцы, бесцветные ногти и узкое обручальное кольцо. Муж Ольги был телемагнатом, не более и не менее успешным в своем бизнесе, чем она в своем. Кажется, у нее есть и ребенок… да, сын, его фотография лежит в ящике письменного стола вместе с какими-то документами, которых Грег не видел, но из-за которых… Или из-за чего-то другого?

— Садитесь, Грегори, — повторила Ольга.

Он опустился на стул. А может, ей и все пятьдесят, парень-то довольно взрослый. Старуха, ненавидящая чужую молодость. Он ей покажет. Но сначала…

Он набрал в легкие побольше воздуха.

— Зачем вы это сделали?

Ольга перестала барабанить и пожала плечами:

— Грегори, мне кажется, Пол вам достаточно доходчиво объяснил, за что вы уволены. Кстати, напоминаю, что вас брали на работу с испытательным сроком на год, и этот срок еще не окончился. Вам бы стоило быть осторожнее со своим любопытством. Лично я не думаю, что вы шпионили в пользу конкурирующей фирмы, но это всего лишь мое мнение. Мы не имеем права рисковать.

Не имеет права рисковать. Грег даже задохнулся в диком возмущении, все поплыло у него перед глазами. Не рисковать! Вот как это называется, спокойно и без зазрения совести. Он никак не мог перевести дыхания, а Ольга еще продолжила ровным бесстрастным голосом:

— С вашими способностями, Грегори, вы без особого труда найдете другую работу.

«И парнем вы были неплохим…»

Он поплотнее запахнул халат, придвинулся вплотную к столу Ольги и оперся на него локтями, нависая над его поверхностью всей своей массой. Ольге пришлось бы запрокинуть голову, чтобы посмотреть Грегу в глаза. И она запрокинула, вздернув четко очерченный подбородок, их взгляды встретились.