Искры завтрашних огней - Александр Воронков

Кто с нами идти боится - не держу. Складайте зброю, берите своё барахло да выметайтесь из стана! За трусость карать не стану. Але ж кто иззрадить захочет да к ворогу переметнётся с вестью о набеге - нех лучше сам осину ищет да вервие плетёт. Живьём на угольях запеку! Всем всё понятно?

- Понятно!... ... Ясно, что не ясного-то!.. ... Все пойдём, а кто иззрадит - на куски порежем!.. - Загомонили присутствующие. Одинокий голос одного из разбойников вклинился в общий шум:

- А что же пан Влчениш? Мы-то люди егоные, а не лоунишские! Так нас только пану Юрасю и карать и миловать!

Стоявший до того, облокотившись на заснеженную крышу полуземлянки-полуизбушки раненый хозяин Влченишева при этом крике отцепился от своей опоры и, поддерживаемый верным Стахом, шагнул вперёд, вновь вставая вровень с обоими Жбанами:

- Пан Ян Жбан - моего батюшки покойного свояк, так что мне он ныне в отца место стал! И походов им пройдено без мала два десятка, так что опыта боевого и умений воинских пану Яну не занимать стать! Ввечор я препоручил себя и всех своих людей его покровительству и коль он кого карает - того караю я, кого он наградит - и я того жалую! Так что велю исполнять всем приказы пана земана каждому из вас беспрекословно!

А теперь - собирайтесь выступать в поход, хрдинове! Да осенит вас своим покровом Пресвятая Дева, да укрепит вас Святой Йиржи! Ступайте!

Минут через сорок объединённый отряд выступил из лагеря. Земан с сыном и дружинниками покачивались в сёдлах, не теряя из виду высланную в качестве головной заставы пару воинов, остальные же старательно вытаптывали тропу за едущей впереди кошевкой, загруженной прихваченными бухтами верёвки, запасными колчанами и ненужными пока что щитами пехотинцев. Семнадцать человек по средневековым понятиям - вполне приличная сила. По-местному - 'большое копьё', по меркам двадцать первого века - практически взвод. Беда лишь в том, что профессионалов военного дела среди нас было меньше десятка. Мы же - хлопы-возчики, четверо разбойничков-партизан из мужиков и, разумеется, я - в силу отсутствия навыка рукопашного боя в случае схватки с опытным противником рисковали остаться на утоптанном снегу поместья Имрё-бека.

С тех пор, как очутился в этом времени, я дважды участвовал в смертельных схватках: с парой монголов и с коварно напавшим на меня напарником по поиску кладов. Оба раза посчастливилось не только выжить, но и одержать победу, однако я вполне понимаю: повезло, и повезло крупно. Окажись в тот раз на месте пары бестолковых аратов хоть один настоящий батыр - и белели бы сейчас наши косточки в овраге, начисто обглоданные местным зверьём. А предатель-напарник сам, хотя и не без моей помощи, умудрился напороться спиной на шип лежащего на земле клевца. Иначе не знаю, чем бы тогда всё закончилось.

Сегодня же нам предстоит бой с немногочисленным, но сильным отрядом профессиональных воинов. Вполне возможно, что кто-то из нас не увидит завтрашнего дня, а если крупно не повезёт - и никто не вернётся. Так что мандраж есть, и сильный. Но куда деваться? Война - это единственная мужская работа, от которой нельзя отделаться, если хочешь оставаться мужчиной, а не чмом с половыми придатками. Вот и шагаю я теперь в группе пеших пехотинцев навстречу неизвестности, похрустывая подошвами сапог по снегу...

Двигались мы довольно долго - практически весь световой день пробирались лесами, лишь однажды пересекли подряд несколько заснеженных полей с низкими каменными оградками-межами и наезженную санную дорогу между ними. В конце концов сосредоточились в лесу, с опушки которого выставленные земаном дозорные, прячась в подлеске, наблюдали за замком. Хотя что там можно увидеть-то за валом с частоколом? Крыши да валящий в волоковые оконца под крышей дым очагов? Но раз Жбан распорядился - дружинники приказ выполняют беспрекословно. Мужиков он тоже 'озадачил': заставил обрубать ветки двух рухнувших сосен и из стволов изготавливать некое подобие лестницы. Своим хлопам и мне земан Ян приказал вязать на прихваченных верёвках здоровые узлы на расстоянии локтя один от другого.

Когда я попытался предложить свою помощь в приготовлении обеда - ведь народ с раннего утра не евши, да столько вёрст отмахали по снежной целине - меня обозвали бестолковым гражанином с разъяснением, что перед планируемым боем всегда нужно поститься: и Господу, дескать, это угодно, и самим воинам меньше риска при возможном ранении в живот. Вот победим, дескать, так в замке и нажрёмся, и напьёмся и с тамошними бабами ... Впрочем, в наличии за стенами укрепления лиц женского пола покамест достоверно известно ничего не было.

Люди Средневековья, не испорченные влиянием технической цивилизации, часов с собой не носят и день отмеряют по свету: от рассвета до заката. А зимой, как известно, среднеевропейская ночь гораздо длиннее светлого времени суток. Как только темнеет, так европейцы и устраивают себе отбой, чтобы с рассветом вскочить как ни в чём не бывало, готовыми к новым безобразиям.

Гарнизон замка Имрё-бека, судя по быстрому стиханию голосов за валом, также свято соблюдал древнее армейское правило: 'солдат спит, а служба - идёт'. В сумерках из ворот выехала пара всадников с горящим факелом и принялись объезжать укрепление по кругу на расстоянии примерно в тридцать шагов от вала. Через равные промежутки разъезд останавливался, один из конников втыкал в снег заранее подготовленные факела, а второй подпаливал их горящим. Таким образом они обвели световым кругом весь замок и вновь вернулись внутрь.

Среди бойцов нашего сводного отряда, скопившихся в ожидании начала боевых действий за заснеженным подлеском, пробежал тревожный ропот. И без того непростая задача незаметно пробраться к валу, форсировать тын и, обезвредив часовых, открыть путь в фортецию остальным, возложенная на группу Франты Жбана, стала казаться совсем невыполнимой. Позади меня шёпотом сыпал проклятья на 'хитрозадого Плешивца и всю его родню' старый земан. Теперь, когда световой круг охватывал замок и освещал часть заснеженного поля, двигаться скрытно стало невозможно. А перспектива бежать, как матросы в бушлатах на гансучьи пулемёты, как-то не очень радовала. Впрочем, так же, как и перспектива ползти по освещённому снегу безо всякой маскировки...

Стоп! Маскировка! Перед глазами как наяву встал плакат с укутанным в белый халат красноармейцем: 'Бываешь в разведке - посмотри на ветки, не спи в секрете - ты за всех в ответе!' Ну конечно! Самое простое может быть и самым эффективным - ибо, как говорил мой старший братец, 'в шомполе ломаться нечему'.

Потихоньку и очень-очень аккуратно, чтобы не потревожить снежные пласты на ветках кустарника, перемещаюсь поближе к командующему всей нашей операцией: