Сумерки - Стефани Майер

— Кто? — Тайлер не верил своим ушам.

— Эдвард Каллен, он стоял рядом. — Я никогда не умела лгать, и на этот раз все прозвучало не слишком убедительно.

— Каллен? Его я не заметил. Bay, ну и скорость! Как он?

— По-моему, в порядке, хотя тоже в больнице.

Я ведь не сумасшедшая, галлюцинациями не страдаю. Как же все произошло? Похоже, ответа не найти.

Мне сделали рентген головного мозга. Говорила же я медсестрам, что со мной все в порядке, так оно и оказалось. Никакого сотрясения. Однако без осмотра доктора уйти мне не разрешали. Итак, я застряла в процедурной. Если бы еще Тайлер перестал извиняться!.. Я ему раз сто повторила, что со мной все в порядке, а он продолжал изводить и себя, и меня. Наконец, я перестала его слушать и закрыла глаза. Покаяния Тайлера доносились словно издалека.

— Она спит? — произнес низкий бархатный голос, и я тут же открыла глаза.

У моей койки, самодовольно улыбаясь, стоял Эдвард. Хотелось показать, как сильно я злюсь, но ничего не вышло, сердиться на Каллена было невозможно.

— Послушай, Эдвард, мне очень жаль… — начал Тайлер.

Каллен жестом попросил его замолчать.

— А где же кровь? — с притворным сожалением спросил он и рассмеялся, обнажив белоснежные зубы.

Эдвард присел на койку Тайлера, однако повернулся ко мне.

— Каков диагноз? — спросил он.

— Со мной все в порядке, но уйти не разрешают! — пожаловалась я. — Слушай, а почему у тебя не берут анализы?

— Все дело в связях и личном обаянии! — засмеялся Каллен.

Тут в процедурную вошел доктор, и у меня просто отвисла челюсть. Он был молод, светловолос и красивее любого манекенщика из всех, кого я видела. И это несмотря на мертвенную бледность и темные круги под глазами.

— Итак, мисс Свон, как вы себя чувствуете? — спросил доктор Каллен.

Боже, его голос даже красивее, чем у Эдварда.

— Все в порядке, — кажется, в тысячный раз ответила я.

Он включил световой щит у изголовья моей койки.

— Рентген показывает, что все в норме, — одобрительно проговорил доктор. — А голова не болит? Эдвард сказал, что вы сильно ударились.

— Все в порядке, — вздохнула я, бросив свирепый взгляд на Каллена-младшего.

Холодные пальцы доктора осторожно ощупывали мою голову. Вот он коснулся левого виска, и я поморщилась.

— Больно?

— Да нет, — ответила я. Разве это боль?

Я подняла глаза и, увидев покровительственную улыбку Эдварда, разозлилась.

— Ваш отец ждет в приемном покое. Пусть забирает вас домой. Но если закружится голова или внезапно ухудшится зрение, сразу приезжайте ко мне.

— Могу я вернуться на занятия? — спросила я. Не хватало еще, чтобы Чарли за мной ухаживал!

— Сегодня лучше отдохнуть, — посоветовал доктор.

— А он вернется в школу? — поинтересовалась я, имея в виду Эдварда.

— Должен же кто-то сообщить добрую весть! — самодовольно изрек Каллен-младший.

— Вообще-то, — вмешался доктор, — почти вся школа собралась в приемном покое.

— О нет! — застонала я, закрывая лицо руками.

— Может, останетесь здесь? — с сомнением предложил доктор Каллен.

— Нет-нет! — испуганно вскрикнула я и тут же вскочила на ноги. Очевидно, я поспешила, потому что, потеряв равновесие, упала в объятия доктора. Он только головой покачал.

— Ничего страшного, — пролепетала я. Не рассказывать же ему, что с равновесием у меня вообще проблемы!

— Выпейте тайленол, — посоветовал он, осторожно ставя меня на ноги.

— Голова почти не болит! — упрямилась я.

— Вам очень повезло, — улыбнулся доктор, ставя подпись на моей выписке.

— Повезло, что Эдвард стоял рядом со мной, — поправила я, многозначительно глядя на своего спасителя.

— Ах, да, конечно! — согласился доктор, делая вид, что разбирает какие-то бумаги. Затем он подошел к Тайлеру. Интуиция не подвела, доктор Каллен был польщен.

— А вам, молодой человек, придется здесь задержаться, — объявил он Тайлеру, осматривая его ссадины.

Как только доктор отвернулся, я подошла к Эдварду.

— Можно тебя на минутку? — чуть слышно прошептала я.

Парень отступил, упрямо стиснув зубы.

— Тебя ждет отец, — процедил он.

Я посмотрела на доктора Каллена и Тайлера.

— Хочу поговорить с тобой наедине, если не возражаешь, — настаивала я.

Эдвард поморщился, а затем вышел из процедурной и быстро зашагал по длинному коридору. Мне пришлось бежать, чтобы не отстать. Завернув за угол, мы оказались в небольшом тупичке, и Каллен резко повернулся ко мне.

— Чего ты хочешь? — раздраженно спросил он.

— Ты обещал объяснить, как все случилось, — напомнила я, но не так уверенно, как собиралась. Его внезапная враждебность пугала.

— Я спас тебе жизнь, а ты еще претензии предъявляешь!

Я едва сдерживала негодование.

— Ты же обещал!

— Белла, ты ударилась головой и не понимаешь, что говоришь! — съязвил парень.

— С головой у меня все в порядке!

— Что ты от меня хочешь? — В голосе Эдварда появилась злоба.

— Узнать правду! — решительно сказала я. — Хочу знать, ради чего я лгала твоему отцу.

— А по-твоему, что случилось?

Чтобы выложить свою версию, мне хватило минуты.

— Я прекрасно помню, что тебя рядом со мной не было, Тайлер тоже тебя не видел, поэтому не надо говорить, что у меня амнезия! Фургон должен был раздавить нас обоих, но ты его удержал, причем с такой силой, что на двери фургона остались вмятины от твоих ладоней, а на бампере «хонды» — контуры плеч. У тебя нет ни одной царапины… И еще: фургон мог переехать мне ноги, но ты его не просто оттолкнул, а приподнял…

Я замолчала, понимая, что рассказ кажется бредом сумасшедшей. От досады на глаза навернулись слезы, и я сжала зубы, чтобы не разрыдаться.

Эдвард недоверчиво смотрел на меня.

— Думаешь, я приподнял фургон? — спросил он таким тоном, будто сомневался в моем душевном здравии.

Разве ему можно верить? Похоже, Каллен — прекрасный актер.

Стиснув зубы, я кивнула.

— Твоей истории никто не поверит, — насмешливо проговорил он.

— Я не собираюсь никому рассказывать, — очень четко произнесла я, сдерживая гнев.

— Тогда какая разница? — удивленно спросил он.

— Для меня есть разница, — твердо сказала я. — Не люблю врать и хочу знать, ради чего я это делаю.

— Неужели трудно просто сказать мне спасибо и обо всем забить? — устало спросил он.

— Спасибо! — зло бросила я.

— Но ты ведь не успокоишься?

— Конечно, нет!