Его моя девочка - Эльвира Владимировна Смелик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она быстро пожалела, что не накинула, как некоторые более прозорливые, куртку и отправилась за ней назад к девчонкам в комнату. Вот тогда-то и столкнулась с Ваней. Он удивился, обрадовался и больше не стал упускать шанс – не позволил ей никуда уйти. А чтобы не торчать в коридоре, они прошли в общую кухню, которой вообще редко пользовались и уж тем более ночью.
Свет включать не стали, потому что и так было неплохо – точнее, даже лучше – и постепенно от разговора перешли к поцелуям, увлекались всё больше и больше. Делали короткую передышку, опять немного разговаривали, особо друг от друга не отодвигаясь, иногда даже упираясь лбами, не вынимая рук из-под одежды.
Только один перерыв получился не по их воле, когда позвонила Маша и начала выяснять «Трофимова, ты куда провалилась?» Лиза порадовалась, что всё-таки прихватила с собой телефон, а не оставила, как и куртку с сумкой в комнате, сообщила подруге, что она по-прежнему в общаге, всё с ней нормально, искать её не надо, она сама вернётся, но позже. Маша хмыкнула, хихикнула, сказала «Ну, смотри», похоже, догадавшись, почему её нет. А родители с самого начала были предупреждены, что ночевать Лиза останется у девчонок в общаге.
Потом Ваня позвал её к себе, сказав, что сейчас живёт в комнате один. И Лиза всё-таки не настолько была наивная, чтобы не понять зачем. Да он и не скрывал. Но сначала она отказалась, а Ваня воспринял это… нормально – не разочаровался, не обиделся, не стал уговаривать. И они опять продолжили просто целоваться. То есть, конечно, не просто, потому что не только поцелуи, но и ласки становились всё откровенней, безудержней и ненасытней. И в его комнате они всё же оказались.
Правда Лизе пришлось предупредить, что у неё это в первый раз, и, говоря о подобном, она действительно смущалась, хотя и сама не могла сказать точно, от чего больше: от мыслей, что сейчас должно случиться, или от того что она совсем неопытная. Но Ваня слишком распалился, чтобы посчитать это преградой, пообещал (все парни наверняка в подобных случаях такое обещают), что будет осторожным и нежным.
В общем-то он таким и был, да. И всё не закончилось единственной ночью.
Потом они по-настоящему встречались, вместе проводили время, гуляли, и у Вани в комнате оказывались ещё не раз. Тем более он на самом деле остался в ней один – сосед жил на квартире у своей девушки, хотя официально и не съехал из общаги – ну, мало ли. Правда Лиза у Вани больше не ночевала, чтобы не объясняться с родителями и не травмировать их нежную психику, возвращалась домой.
Тогда они тоже были у него в комнате, просто Лиза выходила – ненадолго и по делу. Одеваться особо не стала, натянула на себя удлинённое Ванино худи, а когда вернулась, он сидел на кровати и говорил по телефону:
– Конечно, на майские приеду. Ну, как обычно. – Увидев входящую Лизу, он не засуетился, не задёргался, спокойно свернул разговор: – Ладно, пока, Ириш. Увидимся.
И она поинтересовалась без всяких задних мыслей:
– Это кто? Сестра?
Ваня откликнулся не сразу, посмотрел на неё – открыто, прямо в глаза, внимательно и немного напряжённо. Но у неё и тогда не возникло ни единого предчувствия. Даже когда он ответил:
– Девушка. – Лиза до конца не поняла.
Или, скорее, не приняла, не захотела верить. Он ведь даже не добавил «моя». И она уточнила недоумённо:
– У тебя кроме меня ещё есть девушка?
Он не подтвердил точно, вместо однозначных «да» или «есть» сказал:
– Дома.
Да ведь и так всё ясно и чётко, и там действительно должно было прозвучать «моя». Но вот эти Ванины прямолинейность и честность, нежелание выкручиваться, отрицать и врать, как наверняка поступил бы любой другой, сбивали с толку, делали его признания какими-то неестественными, мешали поверить.
Наверное, поэтому и не получилось устроить истерику, наорать, послать его подальше, швырнуть в лицо его же толстовку, а потом нормально одеться и сбежать, чтобы больше уже никогда не слышать и не видеть. Она, скорее, почувствовала себя пришибленной, растерянной, изумлённой, словно шла к определённой цели, точно следуя маршруту, но в итоге всё равно попала не туда. И теперь очень хотелось выяснить причину, почему же так случилось.
Лиза опустилась на кровать рядом с ним, спросила:
– Она обо мне знает?
– Нет, но… – негромко выдохнул Ваня, на мгновение сжал губы, однако продолжил достаточно спокойно: – В общем, она сказала, что не хотела бы знать, даже если случится.
По правде, и Лиза предпочла бы оставаться в неведении. Точнее, она не желала, чтобы так вообще было. А эта Ириша…
– Но в принципе она не против?
Ваня переглотнул, опять ненадолго сжал губы, даже, кажется, закусил, потом убеждённо произнёс:
– Лиз, ну разве нам плохо? Ты ведь тоже вряд ли веришь, что у нас навеки. Такое случается, конечно. Мои родители ещё в школе начали встречаться, в девятнадцать поженились и до сих пор вместе. Но это скорее редкость.
Ну да. Ей тоже только-только девятнадцать исполнилось, но замуж её вот совсем не тянуло, и далеко-далеко вперёд она не заглядывала, и то, что Ваня говорил, звучало вполне разумно и правдиво. Но всё же обидно.
– И ты же знала, что я доучусь и уеду. Поехала бы со мной?
– Нет, – мотнула головой Лиза, решительно и слишком торопливо.
– Или думала, что я останусь?
Она посмотрела в сторону. Конечно, можно было соврать, но она тоже не стала, пожала плечами:
– Ну, наверное. Иногда так и думала. – Вздохнула.
– Ну, Ли-из, – протянул Ваня виновато, обнял, поцеловал в висок.
Или, скорее, просто прижался к нему губами и зашептал ещё что-то, но, если честно, она плохо понимала, все силы
