Мы живём на границе - Олег Верещагин

Мальчишки со спортивными пистолетами в руках вышли на рубеж для стрельбы. Синхронно вскинули руки…

Джефф: 10, 8, 9, 10, 10. Сорок семь.

Сергей: 9, 10, 10, 10, 10. Сорок девять.

Забег на два километра… Глеб понял, что грызет щеку. Он бегал сам – вчера. Этот Джефф пришел первым на полторы… Как бегает Сергей? Ну как же он бегает?!

Сергей обошел Джеффа на одиннадцать секунд. А на скачках с препятствиями шел со штатовцем колено в колено, пока в последний миг не заставил своего коня судорожным рывком отыграть полкорпуса, выиграв пятиборье…

…Выиграв соревнования со счетом 17:19.

Сидя на седле с подогнутой ногой, он с беспечной улыбкой подъехал к бушующим болельщикам, под объективы камер. И вдруг начал выкрикивать: 

– Имеем мы обычаи свои!Завет отцов и вечные преданья!И вещий сон в тени родных лесов!И шепот наших, трав в лугах и на полянах!И шелест наших злаков в бороздах,возделанных руками росских!И гик коней! И топот стад!И грай воздушных птиц!ВСЕ НАШЕ ЗДЕСЬ!  

– медным звоном грянули в наставшей тишине последние слова. Скиба сдернул мальчишку с седла, прижал к себе и, закружив, кинул во вскипевший восторженный водоворот.

А Глеб краем глаза увидел лица и глаза штатовцев. Кадеты выглядели досадливо-восторженными. Но в глазах их командиров были высокомерная злость и…

…и спрятанный за нею СТРАХ.

…– А откуда эти олова? – спросил Володька, наваливаясь локтями на стол. Сергей, допив остатки какао, спросил весело:

– Какие?

– Ну, эти. Стихи.

– А… – Сергей пожал плечами: – Так. Вспомнил. Читал, наверное, где-то, а тут пришлось на язык.

– Ребята, – Глеб усмехнулся, – а они нас боятся. Я видел. Точно.

– Почему? – удивился Петька. Глеб не успел ответить – вмешался Мирослав:

– Потому, – тихо сказал он. – Потому что КОГДА они ПРИДУТ – вы встанете на их пути. И они это видели. Какие же вы, русские, тупые… Неужели вы не понимаете – они же вас ПРОБОВАТЬ приезжали. И поняли… поняли… что вы… что есть… – и Мирослав вдруг зарыдал, пряча лицо.

Мальчишки удивленно и испуганно повскакали.

– Ты что?!

– Серб!

– Да что с тобой?!

Мирослав помотал головой:

– Мы… нас мало… всего мало… отец говорил… патроны… они – наши дома… мы дрались… мало, мало нас было… отец, мама… бежали… я… я… – он поднял лицо, заплаканное и улыбающееся: – Спасибо, ребята. Благо, руссы. За ЭТО. За эти дни. За победу – благо, руссы. Благо, друже…

– Я не русский, – смущенно буркнул Володька.

– Русский, – убежденно сказал Мирослав и поморщился: – Умыться бы…

– Завтра, между прочим, еще военная игра, – заметил Глеб.

 Располосовывая и закручивая в вихри утренний туман, вертолет приземлился на пятачке, свободном от зелени, недалеко от плавней. На каменистую осыпь один за другим попрыгали пятнадцать мальчишек в больших очках, вооруженные пейнтбольными автоматами, со снаряжением на ремнях, присели, пригнулись – и вертолет отвесно пошел вверх.

В это время в пятидесяти километрах от них точно так же выскочили из вертолета пятнадцать кадетов. На расстоянии двадцати пяти километров и от тех, и от других находился заброшенный полевой стан, который надлежало захватить и удержать.

Организаторы игры выбрали местность, с которой не были знакомы не только штатовцы, но и казачата, хотя на руках у тех и у других имелись карты.

Игра началась.

Ребята расселись кругом в центре осыпи. Глеб, держа в руках карту, встал в середине.

– Двадцать пять километров – степь, кусок плавней, снова степь, перелески, степь, – он поднял карту. – Предлагаю марш-бросок напрямую, с максимальной скоростью. Думаю, штатовцы будут действовать так же. Но предыдущий опыт учит: мы можем передвигаться быстрее. К полудню будем на месте и сориентируемся… Подъем, построение!

– Тут чертовски жарко, – Джимми Эллис вытер лоб. – Убойная духота.

Пятнадцать кадетов сидели на поваленных бревнах, спиной к каменистому обрыву, лицами – к Джеффу Оллспи, командиру отряда, носившему звание кадет-сержанта. Он изучал карту молча, ни с кем не советуясь. Остальные переговаривались:

– Какие у них красивые девчонки, заметили?..

– Вообще-то тут все красиво, только мало леса.

– Да, похоже на Арканзас или даже Калифорнию.

– Говорят, прямо там – Чечня. Та самая, где шла война.

– О, так мы в прифронтовой зоне?!

– Эти казаки очень умелые ребята.

– Не хотел бы я с ними воевать по-настоящему.

– Но у них нет нашей техники и намного хуже снаряжение, я сравнил.

– Внимание! – Джефф сделал движение – почесать бровь, но наткнулся на пластырь и поморщился. – Объективный анализ ситуации таков: нас отделяют от цели пятнадцать с половиной миль[18]. Такой марш-бросок они проделают гораздо быстрее нас… Но вот тут, – он быстрыми движениями начертил на голой земле часть карты, – протекает река, приток Куры. Она делает петлю… Если мы преодолеем пять миль за час, то окажемся на ее берегу…

- Кто у нас спец по рафтингу[19]? – поднялись несколько рук. – Так. На берегу мы сделаем следующее…

Бег в жару – занятие неприятное и очень тяжелое. Хорошо еще, что утро было относительно прохладным и до самой-самой жары ребята должны были уже оказаться на месте. Но двигаться все равно было нелегко.

Глеб решил не осторожничать. Он не выставлял прикрытия, не высылал дозоров – отряд бежал сплоченной группой, тесной и целеустремленной, оставляя за собой облако пыли. Тянулись мимо заросшие, местами – "рабочие" поля. Все выше всходило солнце.

"Штатовцы сейчас тоже бегут, – думал Глеб. – Торопятся, конечно, но не успеют, слабоваты они на терпелку без техники. А мы добежим, ничего с нами не случится… Вот как в плавнях будем переправляться?" Он вспомнил карту – там было одно место, где можно подойти к воде не через болота, а относительно нормально. И вроде бы показан разрушенный мост… Идти к реке другим путем – значило завязнуть в трясинах и потерять часы. Он еще раз мысленно проверил путь: да, там можно будет переправиться, не так то иначе, труднее, легче – но можно. А дальше – прямая дорога к стану.

– Веселей! – крикнул он, хотя никто не нуждался в подбадривании.

– Поворот – ап!

Плот, грузно подскочив на бурунах, ухнул носом в кипящую воду, но направляемый ловкими руками, выверну лея из водоворота, перевалился с борта на борт, вышел на относительно чистую воду и, набирая скорость, понесся к следующему перекату. Руки и плечи ныли, вода захлестывала лицо. Пятеро мальчишек на наскоро собранном суденышке бешено работали шестами, пересмеиваясь и перекидываясь шутками. То, что они делали, было опасно – на самоделке, на чужой бурной реке, без спасательного снаряжения – но эти мальчишки умели ценить опасность и наслаждаться ею. Пит Клеменс на носу завопил, перекрикивая шум воды:

– Сорок бочек погрузили,

Всю дорогу лихо пили!.. – и безумная команда хором откликнулась:

– Капитан глядел на нас,

Будто мы его топили!..

Хэй-о! Плыть по Эри тяжело!

Отложи, пацан, весло!..

…Да, опередить казаков не удастся. Но бурная речка донесет группу прикрытия до переправы через плавни раньше, чем туда доберутся русские. Другой дороги у них нет, это ясно. Пять человек могут там задержать весь казачий отряд на несколько часов. За это время получившие фору основные силы займут полевой стан и как следует приготовятся ко встрече. Если будет, кого встречать.

…– Поворот – ап!

– Давай вышлем разведку.

Глеб посмотрел на Мирослава с удивлением. Но Серб был абсолютно серьезен.

– Зачем? – не понял Глеб. Колонна остановилась: – Можно попить, пару глотков, и все!.. Для чего?

– Не знаю, – Мирослав пожал плачами. – Просто… – он снова пожал ими.

– Время… – Глеб вытер рукавом лицо. – Ладно. Бери кого-нибудь – и вперед, но быстро.

– Сухов, – Серб махнул Петьке, и они, взяв оружие наперевес, бесшумно поспешили вниз, где тропинка ныряла в заросли.

– Никого, – Боб Харкорт перевернулся на бок. – Может, они пошли другой дорогой?

– Кругом болота, – Пит отхлебнул из фляжки, протянул ее Бобу, тот отпил и пустил по кругу. Пять человек, замаскировавшись за кустами у остатков моста, внимательно следили за переправой. – Никуда они больше пойти не могут.

– Они здесь, – сказал Макс Харниш, молчаливый, бесстрастный паренек из Кентукки, потомственный охотник. Пит насторожился:

– Что ты увидел?

– Ничего, – Макс покачал головой. – Я чувствую. Они здесь и они тоже наблюдают.

– Не дышать, – прошептал Пит и окаменел.