За шаг до пропасти - Владимир Михановский

Затем в поле зрения появился еще один из пришельцев, известных элам, – самый приземистый. Все они находились в замкнутом отсеке, ограниченном вогнутыми поверхностями. Отсек был заполнен приборами непонятного назначения, и Гангар впервые подумал, что пришельцы не так примитивны, как кажутся на первый взгляд, – если, конечно, они не захватили чужой корабль.

Два пришельца о чем-то заговорили – начали поочередно воспроизводить звуковые колебания. Значит, отсек был заполнен воздухом – средой, которая проводит звук. Интересно, какой информацией они обмениваются? Гангар ударом щупальца включил дешифратор, чтобы разобраться для начала хотя бы в отдельных терминах.

Между тем Леон приблизился к модели Голубой планеты и крутанул ее пальцем.

Шар завертелся.

– Клянусь Гангароном, они умеют раскручивать планеты! – благоговейно прошептал кто-то из элов.

– Вращать модель еще не значит вращать планету, – бросил Гангар.

Дешифратор Гангара продолжал трудиться, пытаясь преобразовать звуковые колебания в радиосигналы, понятные элам.

Гангар сказал:

– Мы должны узнать координаты Земли. Она может пригодиться элам для жилья.

– А местные жители? – осмелился спросить кто-то из элов.

– Эти примитивные существа едва ли доставят нам много хлопот, – ответил Гангар.

– Примитивные? – не унимался его собеседник. – А как же их корабль, который возник в пространстве из ничего, из небытия? Быть может, они научились по-своему пронзать космические просторы?.. В таком случае они обладают могуществом…

– Из небытия? Глупости, – проворчал Гангар, который больше всего на свете не любил признавать собственных ошибок. – Просто наши наблюдатели проворонили момент появления этой громоздкой колымаги. Посмотрим, как они тронутся в путь. Растворятся в пространстве, или примитивно двинутся, подобно черепахам, которые когда-то водились на Тусклой планете.

…К этому времен мешанина воспоминаний и мыслей Леона, проецируемая на экран Гангара, приняла новое направление.

Иван стоял перед огромным жидкостным кристаллом с поблескивающими гранями и что-то объяснял Леону. Дешифратор все еще не мог разобраться в словах, которыми они обменивались. Но Гангара привлекло другое – пунктирная фосфоресцирующая линия, замысловатой кривой пронизывающая кристалл. Каждая точка кривой сверкала, словно малая звездочка. Кривая начиналась от Изумрудного светила.

Гангар замер в напряженном внимании. Он узнал узоры созвездий. Окрестных созвездий, которые давно изучал. Вмонтированные в глубину кристалла, они блестели первозданной красотой.

Фотооко Гангара хищно блеснуло, когда он включил запоминающее устройство. Теперь кристалл с пунктирной линией был воспроизведен на пленке во всех деталях.

– Пусть теперь летят когда хотят и как хотят, – с торжеством произнес Гангар. – Их планета от нас никуда не денется.

– Это сказали тебе звезды?

– Да. Они служат координатной сеткой. Теперь мы знаем, где расположена Земля.

Корабль пришельцев двинулся в путь. Сделал он это самым обычным, более того – допотопным способом. Ни о каком мгновенном исчезновении в пространстве, ни о каком молниеносном пронзании его не было и речи. Неуклюжий корабль пришельцев долго разогревал дюзы – затем выбросил реку пламени (которая, к счастью, прошла мимо астероидной группы) и, в полном соответствии с реактивным принципом движения, ускоренно направился по своему пути – в направлении, противоположном потоку бушующего огня.

– Как видите, я был прав! – с торжеством просигналил Гангар во всеуслышание. – Никакими новыми способами перемещения в пространстве, неизвестными нам, пришельцы не владеют. Их корабль, каждый может убедиться воочию, перемещается так, как некогда передвигались каракатицы в водоемах Тусклой планеты. Только огня да грохота побольше, но это дела не меняет.

– Твой вывод? – спросили у Гангара.

– Он прост, – ответил Гангар. – Пришельцы примитивны, они даже не сумели обнаружить нас. Эти белковые существа слабы и неуклюжи, как их корабль. Мы легко справимся с ними на их планете, если это только понадобится.

Когда «Валентина» скрылась из зоны прямой видимости, элы соединились в коллективный мозг, который принял решение – готовить экспедицию на Землю, богатую планету слабых и неуклюжих пришельцев.

13

Полет в плоском пространстве проходил спокойно.

«Валентина» шла в нефорсированном режиме, ускорение составляло менее трети предельного, а это значит, что сразу после включения фотонных двигателей невесомость на корабле сменилась тяжестью, равной земной.

– Пора привыкать к земным условиям, – сказал капитан в кают-компании во время традиционного чаепития.

Жизнь на корабле шла теперь по новому циклу, наиболее приближенному к земному.

Свободное время экипаж посвящал разборке и систематизации сведений, накопленных в космосе, в свободном поиске. Впрочем, огромные запасы проб и образцов, взятые из разных точек внегалактических пространств, еще ждали своего часа.

Особое внимание Анга с сотрудниками уделяла пробам, взятым на безжизненном астероиде, пронизанном смертельной радиацией.

– Пустое занятие, – заметил ей как-то на это Леон. Они сидели вдвоем, просматривая спектр излучения Изумрудной звезды.

Леон взял Ангу за руку, девушка отняла ее. – Твое сердце холодно, как ледышка, – сказал Леон. – Анга пожала плечами:

– Сердце не в моей власти. И не будем больше возвращаться к этому, ладно?

– Я люблю тебя, Анга.

– А я тебя нет. Что же нам делать?

– Растопи ледышку.

– Не могу, – покачала головой Анга. – Сделай это ты, если сумеешь.

– Мне без твоей помощи ничего не сделать.

– Вот рентгенограмма обелисков малого астероида, – сказала Анга, круто меняя тему тягостного для нее разговора, и протянула Леону тонкую пачку атомарных снимков.

Леон, поначалу нехотя, а потом увлекшись, принялся рассматривать их.

– Что и требовалось доказать! – заметил он, возвращая снимки. – Полная неорганика. И обелиски, и шляпки на них.

– Раньше ты считал, что их могла воздвигнуть чужая цивилизация.

– А теперь отказался от этой мысли, – резко сказал Леон.

Анга погладила полупрозрачный обломок известняка, подобранный на астероиде. Она с ним не расставалась.

– Советую и тебе отказаться, – произнес Леон. – Я убедился, что самое горькое на свете – строить несбыточные надежды.

– Иногда и самые несбыточные надежды сбываются.

Леон прошелся по комнате.

– Зря упорствуешь, Анга, – сказал он. – Мы исследовали твою находку вдоль и поперек. Это обычный известняк, мертвая, косная порода с заурядными вкраплениями элементов, обычно встречающихся в метеоритах и на малых небесных телах.