Эти Золотые мальчики - Рейчел Джонас

– Не, у меня сегодня выходной. Полезно знать босса, – дразнит он, имея в виду своего дядю Пола.

Рикки был «на побегушках» у этого мужика с тринадцати лет. Примерно тогда же дядя Пол взял под свое крыло Хантера (а наш отец в очередной раз доказал, что бесполезен). К сожалению, Пол далеко не законопослушный гражданин. Некоторые утверждают, мол, он замешан во всех дурных делах в Южном Сайпрессе. Ну, он и его подельники по всему городу.

Рикки бросает мяч повторно, и я, проглатывая остатки брауни, перехватываю его.

– Везет тебе, – говорю я с незаинтересованным вздохом. – Тебе, наверное, пора. Иди, насладись днем наедине с собой. Увидимся, когда увидимся.

Прежде чем Рикки успевает ответить, я поднимаюсь на несколько ступенек крыльца, направляясь к задней двери. Только легкая хватка за запястье меня останавливает. Прикосновение нежное, но все равно пугает: еще свежо воспоминание о том, как Уэст схватил меня в школе. Я вырываюсь и осаживаю Рикки тяжелым взглядом. Я полностью осознаю, что проецирую гнев, предназначенный Уэсту, на другого парня. Однако я слишком горда, чтобы извиняться.

Он поднимает голову, и мне известно, что он собирается сказать.

– Ты в порядке? Я не пытался тебя расстроить. Просто останься на минутку.

Вырывается измученный вздох, и я заставляю свое разочарование утихнуть. По крайней мере, на мгновение.

– Долгий день, только и всего, – вот единственное объяснение, которое я даю, и это самое большое преуменьшение, которое я когда-либо слышала.

Уставившись на ржавую дверь гаража, на которой висит корзина, я прислоняюсь к перилам. Рикки смотрит на меня, но я отказываюсь встречаться с ним взглядом. Вместо этого сосредотачиваюсь на черной паутине телефонных и электрических проводов, которые зигзагами тянутся от крыши дома к деревянным столбам, возвышающимся в переулке.

– Я думаю…

– Не в настроении слушать, что ты думаешь, – перебиваю я, все еще отказываясь встречаться с ним взглядом.

– Ты даже не знаешь, что я собирался сказать, – парирует он со смехом.

Его так трудно вывести из себя. Раньше я это любила и ненавидела. Но когда на него давят, показывается безжалостная сторона, которую никто, включая меня, не хочет лицезреть.

Когда я не заглатываю наживку, он использует другой подход. Тот, который я ожидаю меньше всего.

– Не ожидал, что девушка, которая собирается завалить Короля Севера, будет в таком дерьмовом настроении, – в его голосе слышится нотка веселья, которая чертовски меня раздражает. Он ухмыляется, когда я, наконец, опускаю к нему взгляд.

– Это еще что значит? – слова вылетают, будто стрелы, пропитанные не ядом, но подозрением.

Прежде чем ответить, Рикки достает телефон из кармана и прокручивает ленту. Когда экран поворачивается ко мне – и мерцает знакомой черно-розовой полосатой заставкой, – у меня сжимается желудок.

– Люди, похоже, думают, что в будущем тебя ожидает перепих, – добавляет Рикки.

В голове уже гремит гневная тирада о пережитом после инструктажа, но такими вещами я с Рикки делиться не собираюсь. Мы не друзья. Мы всего лишь бывшие, так что я держу все при себе.

Джулс же наверняка получит нагоняй, как только я войду в дом и наберу ее номер.

– Ты что, теперь сидишь в приложениях с дешевыми сплетнями, Руиз? Кажется, это немного ниже твоего достоинства.

Он смеется, но более сдержанно, чем раньше. Возможно, его эго слегка уязвлено. И моими словами, и тем, что он узнал обо мне и Уэсте. Последние несколько месяцев я была очень холодна по отношению к Рикки, так что где-то во мне скрывается крошечное чувство вины, побуждающее меня смягчиться.

– Это не… не то, что они там пытаются изобразить. Поверь мне, – это все, что я говорю. Ни слова о том, что эти ублюдки загнали меня в угол и угрожали.

Мне не нужна жалость Рикки или любая другая реакция, которая у него может возникнуть. Мои проблемы – не его, пусть он и считает иначе.

– Как скажешь, – отвечает он, прозорливо сверкая глазами. Но я полагаю, что он надумал себе что-то далекое от реальности.

– Я не собираюсь говорить об этом с тобой, – говорю я, завершая эту часть разговора.

Наступает короткая пауза. Я чувствую, что он хочет надавить, но воздерживается. Ну и прекрасно. Вместо этого Рикки меняет тему, но, конечно, поднимает ту, которую я также отказываюсь с ним обсуждать.

– Твой брат опять спрашивал о тебе. В общем-то, он делает это каждый раз, когда мы разговариваем, – добавляет он. – Говорит, тема важная, но не для переписки или телефонного базара. Говорит, надо лицом к лицу.

Вздохнув, я поднимаю взгляд к небу.

– Как я продолжаю тебе повторять: Хантер сам виноват, пусть сам и разгребает. Достаточно того, что он оставил меня разбираться со всем в одиночку. Мне нужно присматривать за Скар, плюс работа, а через несколько дней уже учеба, – бормочу я. – Он должен быть здесь. Знает же, какие у нас родители. Мог бы подумать о нас с сестрой.

– Не говори так, – перебивает Рикки. – Ты же знаешь, он всегда думает о вас.

Мой взгляд становится холодным. Он всегда заступается за Хантера, хорошего или плохого, правильного или неправедного. Есть такая вещь, как верность, и такая вещь, как содействие. Иногда я изо всех сил пытаюсь решить, какую роль Рикки играет в жизни Хантера чаще.

– Если бы ему было не все равно, если бы он действительно хотел для нас лучшего, то был бы здесь, – заключаю я. – Точка.

Я не могу признаться в этом вслух, но я на сто процентов уверена, что не смогу посмотреть на него такого – запертого в клетке, – зная, что он будет там десятилетиями без малейшего шанса на освобождение. Я предпочитаю хорошие воспоминания, которые мне удалось сохранить.

Сердце в груди подпрыгивает, но я скрываю, как сильно это ранит.

– Я не хочу видеть его таким, Рикки. Мне все равно, что он скажет, мне нужно двигаться дальше.

Теплая рука накрывает мою, лежащую на перилах, и я не двигаюсь, хоть и должна.

– Я знаю, ты злишься, но это не отменяет того факта, что он – твоя семья. Здесь или там, он – твоя кровь.

По щеке скатывается одна слезинка, но я не спешу ее вытирать.

– Я приняла решение, Рикки. Больше нам не о чем говорить, – я чувствую, как он пристально смотрит на меня, но стою на своем.

– Если это то, чего ты хочешь, я не могу тебя заставить, – он нехотя отпускает мою руку и охлопывает карманы джинсов.

Гул басов из динамиков проезжающей мимо машины заполняет тишину между нами. Но как только я решаю снова встретиться с Рикки взглядом, он смотрит куда-то мне за спину.

– Что это?

Сердце замирает. Я поворачиваюсь, спеша сорвать с сетчатой двери розовое уведомление об отключении. Впрочем, это не имеет значения, потому что он его уже видел.

– Сколько тебе нужно?

Я игнорирую его вопрос и вместо этого сосредотачиваюсь на двух детях, катающихся на велосипедах по аллее.

– Значит, я настолько ужасен, что даже не могу помочь тебе? – спрашивает он, только сейчас в его голосе появляются нотки разочарования.

– Не делай этого, – огрызаюсь я.

– Не делать чего? Не говорить правду? Почему бы тебе просто не признать то, что мы оба знаем? Ты считаешь себя лучше меня.

Это и так был ужасный день, и мне не нужна очередная дурацкая ссора. Я указываю на дом, а затем на свою дерьмовую машину, и из меня вырывается невеселый смешок.

– Да, жизнь в этом дворце определенно вскружила мне голову, Руиз. Спасибо, что поставил меня на место.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Мне не нужны твои деньги, потому что я знаю, как ты их получаешь, – кричу я, корректируя его извращенную логику и одновременно привлекая внимание мисс Левинсон. – С чего ты взял, что я приму грязные деньги от тебя, если не принимаю их от собственного брата? Проблема никогда не заключалась в том, что я слишком хороша для тебя. Проблема в том, что ты слишком хорош, чтобы превратиться в своего дядю Пола, и мы оба это знаем.

– Да плевать, – вздыхает он, отмахиваясь от меня. Его ноздри раздуваются – верный признак того, что я его разозлила. – У меня есть твой адрес. Электрической компании больше ничего и не надо. Об этом позаботятся к утру, – заявляет он.

– Не лезь не в свое дело, Рикки, – кричу я бессмысленно, ведь он уже исчез в переулке, скрытый от глаз гаражом мисс Левинсон.

Клянусь, каждому парню, с которым я сегодня столкнулась,