Правосудие бандитского квартала - Александр Ли

За тем, как между нами сокращается расстояние, с любопытством издалека наблюдает бездомный бродяга в широком помятом плаще, который служит ему и одеждой, и пледом. В руке он сжимает недопитую бутылку виски. Ему-то опасаться нечего. Спиртное наркоманов не интересует. А оставшиеся полпинты виски – все, что есть у бродяги ценного.

Напускаю на себя безразличный вид, хотя сам уже подобрался.

– Стоп, – произносит наркоман, когда нас уже разделяет пять шагов. – Куда разогнался?

В Городе Пороков лучше всего носить в нагрудном кармане долларов двадцать – пятьдесят. И сразу расставаться с ними, когда попросят. Не стоит ждать, когда их из тебя вытрясут. Но я не люблю, когда люди претендуют на то, что им не принадлежит.

– Не хочешь помочь? – наркоман поигрывает обрезком трубы.

Раздумываю, что лучше – отвести полу и продемонстрировать кобуру с револьвером или же взять в руку шокер?

– С какой стати? – спрашиваю я.

Этот вопрос ставит наглеца в тупик. Он привык, что добропорядочные люди, оказавшиеся перед ним, сразу соглашаются оказать помощь. И тут я понимаю, что погорячился. Наркоман не один, у него есть дружок, который абсолютно бесшумно заходит мне за спину. Самого его я не вижу, но на тротуар ложится тень. Длинные волосы всклокочены, в руке бейсбольная бита. Не подаю вида, что заметил его. Он-то уверен, что появился скрытно – не заметил, что фонари здесь отбрасывают три тени сразу. Скорее всего, парни решили не довольствоваться малым, а вытрясти все, что лежит в моих карманах. Для этого только и нужно заехать мне битой по затылку. От такого удара наверняка треснет череп. А мне это надо?

Бита взлетает вверх. Главное, не выдать себя раньше времени. От напряжения мне кажется, что время замедлилось. Бита пошла вниз. Я отпрыгиваю. Удар приходится по парапету. Массивная бита не выдерживает такого столкновения, ломается пополам, ощеривается острыми щепками. Успеваю выхватить пистолет и стреляю. Первый раз, как и положено, в воздух. Не хотелось бы, чтобы у меня отобрали лицензию. Второй раз выстрелить не успеваю. Я недооценил противника. Наркоман бьет обрезком трубы. Попал бы по пальцам – раздробил бы суставы. А так только выбивает оружие. Мой любимый «Бульдог» с жалостным звоном скользит по тротуару. Дотянуться до него я не успею.

Бандит с обломанной битой уже сосредоточился на мне после первого неудачного удара. Он пытается использовать обломок как пику – тычет им перед собой. Рискую схватить обломок рукой и резко тяну на себя. При этом нельзя выпускать из поля зрения второго – с обрезком трубы. Кое-что мне удается сделать. Я сталкиваю наркоманов, они падают друг на друга. Несколько ударов ногами. Неблагородно, конечно, бить лежачих, но и вдвоем на одного – тоже неблагородно. Так что мы временно квиты. Первым вскакивает тот, кто был с битой. Не раздумывая ни секунды, сую ему электрошокер в шею. Вдавливаю кнопку. Голубая молния разряда на мгновение озаряет набережную. Слышу запах паленой плоти. Парня отбрасывает назад, он ударяется ляжками о низкий парапет. Взмах руками, мелькают подошвы его туфлей, и он плюхается в воду, подняв фонтан грязных брызг.

Наблюдать за его судьбой у меня нет времени. Обрезок трубы – грозное оружие, если у меня вообще ничего нет в руках. Электрошокер не в счет. Мне им не дотянуться. Труба мелькает в свете фонаря, как нунчаки. Наркоман скалит зубы. Он уверен в своей победе. Приходится отступать. Обвожу взглядом пространство – иногда подручные предметы могут пригодиться. Ничего лучшего, чем обломок биты, не попадается. Что ж, сойдет и он. Вот только надо поднять его с земли. Но как? Наклонишься, сразу же получишь трубой по затылку. Тогда не стоило и начинать драку.

Бездомный бродяга на другой стороне проезда внимательно и с азартом наблюдает за тем, как я спасаю свою жизнь. Ему нечего опасаться – денег у него нет, а потому он и неинтересен никому.

Наркоман тупо оттесняет меня к парапету. Я умудряюсь поддеть обломок биты острым носком туфли, подбрасываю его и судорожно ловлю. Теперь мы почти на равных. Металл и плотное сухое дерево сходятся. Летят щепки. На губах у наркомана появляется злорадная улыбка. Он уверен, что еще пара таких ударов, и мое оружие будет уничтожено. Но у меня другие планы. Просто усыпляю его бдительность. Резко отступаю в сторону. Обрезок трубы рассекает воздух. А я всаживаю острые щепки биты в лицо наркоману. Жуткий крик летит над набережной. Наверное, все-таки я угодил в глаз. Толкаю парня в грудь, и он падает в воду.

На этот раз я могу посмотреть на него сверху. Вода расходится кругами, колышутся сорванные течением гнилые водоросли. Наркоман всплывает, хватает воздух ртом, отчаянно бьет руками. Его приятеля не видно, наверное, он утонул. Что будет с раненым, мне неинтересно. Он сам нарвался, сам выбрал свою судьбу. Пусть теперь сам и спасает свою шкуру или идет на дно вслед за своим приятелем.

Отряхиваю руки и смотрю на часы. Мне нельзя опаздывать. Невежливо не прийти вовремя и заставить ждать заказчика. Репутация частного детектива – самое дорогое, что у него есть. Только ее можно трансформировать в деньги.

Бездомный на другой стороне улицы явно доволен тем, что я вышел победителем. Он даже показывает мне оттопыренный большой палец. Мол, поздравляю. Интересно, показывал бы он этот жест, если бы в финал вышли наркоманы?

Но с бездомными без надобности лучше не разговаривать. Все окончится банальной просьбой «помочь». Так что лишь взмахиваю рукой и шагаю дальше. В спину мне летят всплески и крики покалеченного мной наркомана. Можно было бы набрать сержанта Дугласа, но жалко времени, которое придется потратить на оформление бумаг. Впереди меня, возможно, ждут великие дела и хорошие деньги.

Темнота по мере приближения к Старому Городу сгущается. Даже свет редких фонарей и тот кажется блеклым. Вот и та невидимая черта, которая отделяет это проклятое место от остального города. Даже дышится здесь по-другому. Воздух тяжелый и застывший, словно желе. Конечно, здесь лучше не появляться, особенно в такое время.

Зеленоглазая худая кошка перебегает мне дорогу и с опаской косится на меня. Был бы я настроен мистически, мог бы подумать, что это одна из шлюх превратилась в нее и сейчас побежит докладывать своим подругам о чужаке, рискнувшем зайти на их территорию.

Облезлые фасады домов. Мертвые окна. Закрытые ставни. Трудно понять, где живут, а где квартиры брошены. Мне чудится, что за мной наблюдает несколько пар глаз. Мне слышатся звуки осторожных шагов. Инстинктивно держусь подальше от стен. Иду посередине дороги. Кебич-стрит уже близко. Кажется, мне удалось добраться до цели невредимым. Но никогда не следует быть самонадеянным. Резко заводится мотор, свистят по асфальту покрышки, оглушительно грохочет музыка. Это совсем рядом, за углом.

Я еле успеваю отпрыгнуть в темноту ниши, прижаться спиной к шершавой, местами обсыпавшейся штукатурке.

– Боже… – шепчу я. – Только бы пронесло.

Из-за угла вылетает открытая машина, а в ней стая хищных проституток. Шлюхи выехали на «охоту», а не устроили девичник. Они настроены априори агрессивно к любому человеческому существу, которое хоть чем-то отличается от них – в плане физиологии или психики. Шлюхами не рождаются, ими становятся. Вот в чем опасность. Каждая из этих фурий когда-то имела шанс вести другую жизнь. Вот и готова мстить за прошлые и сегодняшние обиды.

Машина проезжает возле меня, и я уже готов с облегчением вздохнуть, как совсем некстати ярко вспыхивает ближайший от меня фонарь. До этого он тускло мерцал, а теперь словно сам дьявол его включил.

– Назад! – кричит обернувшаяся крашеная блондинка с шоколадным личиком.

На ней всего лишь две тонкие полоски голубой материи, слегка прикрывающие бедра и сиськи, на руке надет кастет с острыми шипами, наверняка содравший не один квадратный фут мужской кожи. Впрочем, вещица выполнена с претензией на произведение искусства.

Убегать бесполезно. Меня заметили. Побежишь – догонят, собьют с ног и сразу же начнут избивать. А так еще остается небольшой шанс договориться. Ведь прегрешения мои невелики. Я только оказался на их территории по делу.

Девицы обступают меня плотным полукольцом. За мной ниша в стене. В другое время можно было бы и полюбоваться молодыми, еще не попорченными возрастом, губительными привычками и пороком женскими телами. Передо мной их целая выставка, на все вкусы и предпочтения. Но сейчас мне не до этого.

Некоторое время мы изучающе смотрим друг на друга.

– Добрый вечер, дамы, – наконец произношу я.

Чем тут же вызываю дружный хохот. Это не тот соблазнительный женский смех, к которому привыкло большинство мужчин. Это грубый хохот. Сродни хохоту солдатни или моряков. Шлюхи вышли «охотиться», а не соблазнять. Теперь передо мной их истинное обличье. Их не заботит, мило ли или красиво они смотрятся. Дамы внушают ужас. Тут же вспоминается фраза одного умного человека: «Когда смотришь в бездну, не забывай, что и она всматривается в тебя».