Затерянные - Алексей Пешков

Технологический прорыв в этой области был настолько стремительным и революционным, что сделал невозможной своевременную разработку операционных систем, программного обеспечения и интерфейсов ввода-вывода информации, способных полностью использовать возможности микроволновой оптики,– для этого требовались десятилетия и колоссальные материальные затраты.

Этот отрицательный аспект поставил под сомнение целесообразность дальнейшего развития более мощных, но и значительно более дорогих систем искусственного интеллекта на основе лазерной микроволновой оптики. С текущими проблемами вполне справлялась менее затратная, но более практичная обычная микроэлектроника – один из столпов экономического могущества Американо-Европейской Конфедерации, которая оставалась неоспоримым лидером в сфере создания и применения искусственного интеллекта, а именно в робототехнике. Ситуация снова резко изменилась только через четыре года.

В июне 2016 года ведущий инженер корпорации «Soni inc. Ltd» Кейдзуми Хайямото впервые удачно провел экспериментальную операцию по микроволновому лазерному сканированию и копированию функций головного мозга человека в систему искусственного интеллекта на основе лазерной микроволновой оптики. Фактически была создана первая искусственная кибернейронная автономная система, функционально и интеллектуально соответствующая возможностям головного мозга человека. Так появился на свет первый киберклон, положивший начало развитию нового прикладного направления некогда исключительно теоретической науки кибернетики – киберклонирование.

Результат слепого копирования процессов коры головного мозга человека оказался неоднозначным. Изначально предполагалось, что киберклоны являются перенесенными в искусственные тела-носители личностями, по всем параметрам превосходящими и людей, и роботов. Но действительность оказалось более прозаичной. Киберклоны действительно были способны при наличии приемо-передающих и светопреобразующих устройств воспринимать звуковую и видеоинформацию без применения двоичного программного кода. Они могли без дополнительного программного обеспечения самостоятельно анализировать информацию, пользуясь алгоритмами поведения и данными своей памяти, скопированной с мозга реального человека.

В общем, киберклоны могли делать все то же, что и человек, с которого они были скопированы. Могли петь, танцевать, самостоятельно водить машину, разговаривать на разных языках и понимать их, управлять техникой, на основе анализа информации давать инвариантные высокоточные прогнозы. И делали все это качественнее и быстрее обычного человека. Все, кроме одного – киберклоны не имели собственной воли, эмоций и устремлений.

Проще говоря, они напоминали человека, введенного в гипнотический транс. Такой человек может без труда решать в уме сложные интегральные уравнения, но в своих действиях и желаниях полностью ограничен волей гипнотизера.

По показателю скорости реакции киберклоны частично уступали роботам. Слишком сложный полуискусственный мозг дольше принимал решения, чем обычный запрограммированный автомат. Для того чтобы робот смог воспринимать ранее не используемый им язык, достаточно было проинсталлировать соответствующую языковую программу, что занимало обычно не более пяти минут. Для обучения новому языку киберклону необходимо было пройти лекционный курс обучения длительностью не менее двух месяцев – в точности как и человеку. То же относилось к навыкам вождения, строительства, воинской службы и т.д.

Кроме того, киберклонам требовался ежедневный восьмичасовой отдых, подобный человеческому сну. В противном случае эффективность их функционирования резко падала, вплоть до полного ступора. Срок эксплуатации киберклонов также больше зависел от возраста их биологического прототипа, чем от прочности и надежности конструкции искусственного носителя. В связи с чем перед будущим владельцем киберклона постоянно вставал вопрос, что лучше: заказать дешевую операцию по киберклонированию с мозга неопытного двадцатилетнего новичка и получить киберклона со сроком эксплуатации не менее сорока лет, из которых минимум десять уйдут на приобретение требуемых профессиональных навыков и около тридцати на дальнейшую эксплуатацию,– или произвести крайне дорогое киберклонирование с мозга сорокапятилетнего профессионала и успешно использовать его в течение ближайших десяти—пятнадцати лет.

Положение осложнялось еще и тем, что операцию по киберклонированию одного и того же человека допускалось проводить с периодичностью не более одного раза в семь лет. Иначе возникала опасность как для здоровья биологического прототипа, так и для целостности несвоевременно снятой с него киберклонокопии. Теоретически существовала возможность снимать киберклонокопии с самих киберклонов, но по не выясненным до сих пор причинам получавшиеся производные киберклоны были совершенно недееспособны.

В результате в двадцатых годах двадцать первого столетия появился новый перспективный и прибыльный вид бизнеса – киберклонирование. В отличие от разработки и реализации программного обеспечения для автоматизированных и роботизированных компьютерных систем искусственного интеллекта, где основными участниками рынка числились крупные корпорации и монополии, рыночные отношения в сфере киберклонирования представляли собой более сложное и разветвленное явление экономики. Ведь прототипом механоида мог стать любой человек и даже некоторые виды животных.

Несмотря на наличие серьезных недостатков и более высокую цену, чем у роботов, киберклоны продолжали успешно развиваться. Особенно они прижились в Азии, где больше всего пришлись по душе домохозяйкам и военным. Решающую роль сыграло то обстоятельство, что для управления киберклонами их владельцам не требовалось проходить длительный курс специальной подготовки и обладать специфическими знаниями и умениями. Достаточно было четким и внятным голосом ставить задачи и формулировать приказы. Очень часто состоятельные домохозяйки заказывали для работы на дому операции по киберклонированию себя или членов семьи.

Военные чины Азиатского содружества поначалу очень сомневались в эффективности использования киберклонов в военных действиях против людских военных формирований и роботов противника. Однако экспериментальные испытания на полигоне во время ежегодной военной выставки 2018 года в Абу-Даби показали, что у киберклонов имеется собственная ниша в военном деле.

Как и роботы, киберклоны не ведали страха смерти, но при этом были менее прямолинейны, более маневренны и непредсказуемы. Так, на открытой местности взвод роботов в течение всего лишь семидесяти секунд полностью уничтожил взвод аналогично вооруженных киберклонов, потеряв половину своего состава. Но при проведении аналогичных испытаний в лесисто-холмистой и городской местности ситуация резко изменилась. Теперь уже взводу киберклонов понадобилось две минуты для полного уничтожения подразделения роботов, при этом потери киберклонов составляли не более тридцати процентов.

Появление киберклонирования встряхнуло различные религиозные движения и псевдонаучные течения по всему миру. Тот факт, что в результате высокотехнологичного сверхточного копирования структуры человеческого мозга на искусственные носители получались лишь сомнамбулические пародии на человека, наглядно доказывал наличие души у человека и других высокоорганизованных представителей животного мира.

Острая корпоративная конкуренция и религиозные предрассудки оказались главными причинами, тормозящими распространение киберклонирования за пределы Азиатского содружества. Несмотря на тесное экономическое и военно-политическое сотрудничество со странами Азии, исключительно по религиозным соображениям Халифат объявил киберклонов «нечестивым порождением шайтана и оскорблением Пророка», запретив их использование правоверными мусульманами как в мирных, так и в военных целях.

В Европе и Северной Америке Римская католическая и Объединенная протестантская церкви совместно вынесли вердикт: «Киберклоны – угроза божественной сущности западного христианства». Правда, ходили слухи, что авторами вердикта в большей степени являлись функционеры корпораций, выпускающих роботов и киборгов с искусственным интеллектом, а не сами святые отцы.

В России, Индии, странах Латинской Америки и Южной Африки киберклонирование практиковалось, но очень ограниченно и исключительно в мирных целях. Боясь попасть в экономическую зависимость от азиатских соседей, правительства этих стран, которые были объединены в два мощных военно-политических блока, использовали в военной сфере не менее, а иногда и более эффективные достижения собственных ВПК.