Цвет страсти - Сандра Мартон

— Да. — Сиенна решила выбросить белый флаг перемирия, и дружелюбно улыбнулась. — Я последовала вашему совету. На мне две майки. И, — она подняла ногу, — две пары носков.

— Ну, вот и отлично. — Джесс снова повернулся к кастрюле. — Поставьте куда-нибудь лампу.

— Хорошо. Суп пахнет просто изумительно.

— Я открыл две банки. Здесь их много.

— А я… я могла бы что-нибудь сделать?

«Да, — подумал он. — Могла бы».

Могла бы не выглядеть такой красивой.

Джесс помрачнел. Надо пребывать в полном отчаянии, чтобы найти Сиенну Каммингс красивой. Нет, с внешностью у нее все в порядке, просто она из тех женщин, которые никогда не привлекали его. Независимых, требующих ответа женщин, считающих, что они могут быть наравне с мужчинами…

Это не значило, что Джесс любил глупых женщин.

Просто ему нравились те, которые знали, когда нужно уступить мужчине.

Его раздражало нелепое движение за равноправие, словно шторм, сотрясавшее всю страну.

Линде это тоже не нравилось. Она умела сделать так, чтобы мужчине было хорошо дома. Она уважала Джесса, давала ему почувствовать, что он тут главный…

До тех пор, пока вдруг не оказалось, что он уже не был главным.

Он не мог ее винить. Зачем женщине нужен мужчина, который просыпается в поту от ночных кошмаров? Который не имеет ни малейшего понятия, что ему делать? Который всю жизнь верил в то, что теперь потеряло для него всякий смысл?

— Наверняка я смогу принести пользу, — сказала Сиенна.

Джесс, моргнув, уставился на нее:

— Что?

— Я говорю, вы приготовили суп, и я тоже должна что-нибудь сделать. Может, накрыть на стол?

— Я всего лишь открыл банку.

— Две.

Она улыбнулась. Было просто невозможно не ответить на ее улыбку.

— Верно. — Легкий кивок в сторону буфета из светлого дерева. — Тарелки там. Столовые приборы в ящике. Хлеб в отделении за дверцей. Если нужно масло — возьмите в холодильнике. Только не держите дверцу открытой.

— Слушаюсь, сэр.

Его глаза сузились.

— И что это должно означать?

— Ничего… — Сиенна замялась. — У меня это невольно вырвалось. В общем… ну… я видела вашу форму. Там, в гардеробной. Извините за излишнее любопытство.

— Вот и правильно, — буркнул он. — Лучше передайте мне тарелки.

Если бы настроение у Джесса было получше, испуганный взгляд Сиенны заставил бы его рассмеяться.

Через пару секунд тарелки стояли на столе. Джесс выключил плитку, зачерпнул половником густую массу и не торопясь начал разливать суп.

— Я служил в армии, — сказал он. — Ясно?

— Ясно.

— А сейчас садитесь и ешьте.

Устроившись на одном из высоких табуретов, Сиенна опустила ложку в суп.

— Эта форма совсем не похожа на форму регулярных войск.

Его брови надменно поднялись.

— А что вы вообще знаете о военной форме?

— В нашем лагере на раскопках были офицеры.

— Резервисты, — хмыкнул Джесс. — И поэтому вы считаете себя экспертом?

— Послушайте, если вы не хотите говорить…

— Я служил в войсках специального назначения. — Его тон был даже не холодным, он был ледяным. — Еще есть вопросы?

Сиенна покачала головой. Джесс прав. Не стоило ей лезть в чужие дела.

— Отлично. А теперь ешьте суп.

— Еще будут приказания, генерал?

— Ошиблись со званием. И я не отдаю приказания, а просто говорю, что делать. — Уголки ее губ дрогнули. Нечего удивляться. Джесс и сам понимал, что выглядит дураком. — Ладно, проехали. Я не слишком силен по этой части.

— По какой? — Улыбка Сиенны была такой же сладкой, как и голос. — По части нормальных человеческих отношений?

— Я не привык принимать кого-нибудь в своем доме. Я живу один.

— В самом деле?

— Да. Я не гожусь для компании.

Еще одна сладкая улыбка.

— Подумать только!

Он посмотрел на Сиенну. Ну вот, началось. Женщины не должны быть такими. Они не должны показывать, что могут быть с тобой на равных. Но разве ему когда-нибудь встречались такие, как она?

Интересный эксперимент. Но вот нужны ли ему эксперименты? В жизни их и так было предостаточно.

— Ешьте суп. — Джесс пододвинул к ней тарелку с нарезанным белым хлебом. — И хлеб. За сегодняшний день вы потратили немало калорий.

Есть Сиенне хотелось. Через пару секунд, пожав плечами, женщина снова взялась за ложку.

Она съела весь суп. Съела четыре куска хлеба. Когда ее тарелка была пуста, Сиенна облизала губы:

— Очень вкусно.

— Еще бы, — откликнулся Джесс, складывая пополам очередной кусок хлеба и отправляя его в рот. — Я отличный повар.

Сиенна посмотрела на него. На ее губах появилась улыбка. Это была хорошая улыбка, не из тех, что изображают на лице, когда хотят польстить мужчине. Конечно, приятно, если женщина улыбается, чтобы доставить мужчине удовольствие, просто искренняя улыбка — большая редкость.

— Ага, — протянула она.

— Ну нет, постойте, — возмутился Джесс, делая вид, будто Сиенна оскорбила его профессиональную гордость. — Все же для того, чтобы превратить консервированный суп в блюдо, достойное ресторана, требуется особый талант.

Сиенна рассмеялась:

— Не хотите поделиться своим секретом? Мне частенько приходиться заниматься подобными вещами на кухне.

— В самом деле?

— В самом деле.

Он отвел глаза в сторону.

— Значит, Джек вам не помогает?

— Джек?

— Тот парень, с которым вы приехали сюда.

Ее улыбка увяла.

— А, этот.

— Есть и другие?

— Нет. Просто я… — Сиенна нащупала на столе хлебные крошки и, нахмурившись, начала перекатывать их пальцами. — Я уже и забыла о нем.

— О Джеке?

Она подняла голову:

— Да и кто он такой, этот Джек?

— Очевидно, ваш любовник.

— Мой любовник? — Ее изумление казалось неподдельным.

— Тогда кто он?

— Мой профессор. Просто мы занимаемся одной темой.

— Какой?

— Коренные народы Америки.

— Вы имеете в виду индейцев?

— Я имею в виду коренных американцев. Называть их индейцами — оскорбление.

— Это для меня новость. Я что, выгляжу оскорбленным?

Сиенна уставилась на Джесса. Оскорбленным его никак не назовешь. Скорее наоборот. Он выглядел гордым. И таким красивым, что у нее защемило сердце.

А что, если этот Джесс и в самом деле настоящий? Что, если он — тот человек, о котором она читала? Что, если она попала в другую реальность?

Нет. Это невозможно! Сиенна не могла в это поверить.

Табуретка жалобно скрипнула, когда она резко поднялась и начала собирать тарелки.

— Я антрополог, — холодно пояснила женщина. — А Джек Берден мой руководитель. Это и привело меня сюда. — Опустив тарелки в раковину, она вернулась к столу, чтобы забрать оставшийся хлеб и завернуть его в бумагу. Неожиданно Сиенна почувствовала, что эмоции готовы захлестнуть ее. — Я не затем ехала сюда, чтобы что-то украсть, или испортить, или нарушить чьи-то границы. Я ехала изучать исторические памятники, и меня возмущает…