Канцтовары Цубаки - Огава Ито

Для отправки горизонтальных писем я подбираю особо длинные конверты, сложенные вчетверо по-европейски. Тоже из крейновской бумаги. Изнутри они проложены уже другой бумагой — тоненькой, цвета вечернего неба такой сказочной синевы, словно оттуда вот-вот посыплются звездочки для загадывания желаний.

Вооружившись кистью, я заполняю конверт за конвертом именами и адресами получателей. Список имен нынешних адресатов почти полностью совпадал с перечнем гостей на свадьбе 15 лет тому назад — за исключением тех немногих, кто за эти годы сменил место жительства.

Чтобы выписать имена с адресами горизонтально, я отложила кисть и взялась за ручку с пером. Чернила выбрала от фирмы J. Herbin, а из всех 30 ее знаменитых цветов — Gris Nuage. Говорят, с французского это переводится как «пепельная туча».

Сначала я попробовала на черновике. Получилось слишком размыто — прямо как в письме-соболезновании. Чтобы сделать чернила гуще, я открыла крышку пузырька и дала им немного подсохнуть. Если добавить осушителя, жидкость будет испаряться быстрее.

Подсохший и загустевший «Гри-Нюаж» прекрасно ложится на хлопковую бумагу — знаки получаются элегантными и контрастными. Густо-пепельный — лучший цвет для настроения, с которым я и выполняю эту работу. И при этом совсем не грустный. Ведь за каждой пепельной тучей обязательно синеет чистое небо…

Над выбором марок приходится думать отдельно.

Если аверс конверта — лицо письма, то марка на нем — помада, которая привлекает внимание. И если помада смазана или стерта, красота лица уже бессильна. Казалось бы, всего лишь марка, но именно она, словно театральный софит, подсвечивает на конверте истинные чувства писавшего.

Странное получилось письмо — вроде бы не о радости, но и не о горе. Обычная практика — наклеивать марку с картинкой грядущего времени года — кажется мне слишком банальной. Какой-нибудь символ Камакуры, где они прожили счастливо столько лет, в сочетании с этим письмом, пожалуй, вызовет недоумение. Я перетряхнула всю коллекцию марок Наставницы, но ничего путного так и не нашла.

Отчаявшись, залезла в интернет. И уже через несколько минут заказала сотню экземпляров марки, выпущенной 15 лет назад. В год, который связал их жизни воедино.

В том, чтобы на конвертах красовалась марка того самого года, мне чудился некий особый смысл.

お世話になった皆様へ

鎌倉の夏の縁が、ひときわ元気よく輝く季節となりました。

皆様は、いかがお過ごしでしょうか？・・・

ВСЕМ, КТО ПОДДЕРЖИВАЛ НАС ВСЕ ЭТИ ГОДЫ

Вот и настали дни, когда летнее солнце Камакуры сияет радостнее всего.

Как поживают уважаемые господа?

Со дня нашей свадьбы в храме Цуругаока Хатиман-гу миновало уже пятнадцать лет.

Так и кажется, будто время пролетело, как птица.

Тот славный день, когда в воздухе танцевали лепестки сакуры, а мы на Ваших глазах стали законными мужем и женой, до сих пор остается одним из самых счастливых воспоминаний нашей жизни.

С тех пор прошли годы, за которые мы успели насладиться не только успешными трудовыми буднями или сказочными путешествиями на море и в горы, но и бесценным счастьем нашего супружества.

Все эти годы мы прожили под сенью Вашего благословения, от всего сердца стремясь укрепить наш брачный союз пониманием и любовью.

Хотя Судьба не одарила нас счастьем отцовства и материнства, нашу единственную питомицу, собаку по имени Ханна, мы растили и баловали, как дорогое дитя. Путешествие вместе с Ханной на Окинаву до сих пор остается в нашей памяти символом безоблачного семейного счастья.

Тем огорчительнее на сей раз беспокоить Вас не самой радостной новостью. Дело в том, что в конце июля мы приняли совместное решение о расторжении нашего брака.

Немало времени мы провели в обсуждениях и поисках способа уберечь наш союз. Прислушиваясь к советам близких и друзей, от всего сердца пытались направить наш жизненный путь в благодатную сторону.

Но страстная надежда жены на то, что ее новый союз поможет ей пройти тот же путь без сожаления о потерянном времени, была столь сильна, что противиться ей далее было бы уже неестественно. И в результате мы пришли к печальному выводу, что развестись будет лучше всего.

Горько осознавать, что это решение навеки лишит нас возможности вновь помолиться рука об руку с Вами за наше совместное счастье. Теперь, когда мы освободились от брачных уз, остается молиться за процветание каждого из нас по отдельности. Будем рады, если Вы сочтете наше решение смелым поступком двух людей, желающих счастья друг другу.

Но еще горше понимать, что, несмотря на все тепло, которым Вы одарили нашу семью, оправдать Ваших ожиданий нам не удалось.

С нижайшим поклоном благодарим Вас за Ваши радушие и симпатию. Нити, связавшие наши с Вами судьбы, не должны исчезнуть. Так пускай же они и дальше связывают с Вами каждого из нас по отдельности.

Будем счастливы когда-нибудь снова увидеть Вашу улыбку и обсудить с Вами очередные новости и перспективы.

Спасибо за все.

Весь текст занимал ровно две печатные страницы и заканчивался именами обоих бывших супругов.

Знаки препинания в вертикальном письме обычно сокращаются, но в горизонтальном присутствуют обязательно. Благодаря чему этот текст, как я и задумывала, напоминал скорее официальный документ.

В каждом письме — по две страницы. Я аккуратно сложила каждый листок по отдельности и пару за парой разложила их по конвертам.

Напоследок запечатала конверты восковым сургучом. Цвет воска — турецкий голубой, то есть позитивно-бирюзовый. Бывшая Супруга почти никак не высказалась о самом письме, но цвет печатей на конвертах оговорила отдельно.

Я зажгла спиртовую горелку и в серебряной ложке, которой пользовалась еще Наставница, медленно и не спеша растопила бирюзовые гранулы. По воздуху растекся медовый аромат — отличительная особенность именно этого воска.

Когда же он начал плавиться, я капнула им на эрзацы конвертов. И каждую расплывшуюся лужицу тут же придавила штампиком. На оттисках отпечаталась эмблема со стилизованной латинской буквой «M» — инициалом фамилии Бывшего Супруга.

По его словам, этот штампик он купил случайно в свадебном путешествии по Италии. Но по странной иронии судьбы воспользовался им только теперь и лишь для того, чтобы сообщить всем вокруг о своем разводе.

Чуть подтекшие, но все-таки затвердевшие, эти бирюзовые печати просто чудо как хороши. Раз за разом я продавливала воск до упора, ждала секунд пять, когда он остынет, затем отнимала штампик и переходила к следующему конверту. Если оттиски смазывались, я переплавляла их и штамповала заново.

Завтра утром я отнесу все это на привокзальный почтамт, и работа, отнявшая у меня столько времени и сил, будет завершена. После рассылки этих писем развод, который официально уже состоялся, наконец-то станет для кого-то реальностью.

В качестве заключительного аккорда я решила взвесить это послание на весах. На очень стареньких весах, которыми пользовалась еще моя прабабка.

За отправления весом до 25 грамм почта обычно берет 82 иены. Если окажется тяжелее, придется доплачивать за 10-иеновые марки.

Что ж, это письмо весит 18 грамм. Беспокоиться не о чем.

Мой взгляд упал на страницу календаря. Вот и август настал. Обо́н уже на носу[43]… Отпылал Фестиваль фонарей, Черный Дзидзо́[44] облегчил грешникам души, и каждое утро теперь — так внезапно, словно из ушей вынимают затычки, — наполняется зудом цикад.

Всю неделю Обона мы с «Канцтоварами» будем отдыхать. А в последний день той недели я сяду в утренний поезд на линии Еко́сука и всего через час прибуду на Токийский вокзал. Чем дома без толку сидеть, куда полезнее поохотиться за марками в Токио, решила я. Камакура — город небольшой, но в магазинах все есть, так что столичный шопинг мне не интересен. Пускай это будет просто ностальгическое паломничество в старый добрый Токио.