Дерево не выбирает птиц - Юлия Андреева

Говорили, что мастер чайных церемоний сделал все именно так, как учил его сенсей. Что лицо его снова озарили вдохновение и радость, увидав которые, ронин бросился наутек, покрыв тем самым свое имя позором. Впрочем, какое у ронина может быть имя?..

Когда-то, еще в далеком будущем, Ал читал эту историю и теперь слушал, как все было на самом деле.

Впрочем, кто может доподлинно сказать, где тут правда?

И главное, оставался открытым вопрос: если не мастер-повар, то мог ли мастер чайных церемоний, сын легендарного отца, быть присланным к нему в качестве шпиона? Почему бы и нет?

Впрочем, молодой мастер чайных церемоний, в отличие от своего отца, знал толк в бое на мечах. После того как в саду был найден обезглавленный труп мастера-повара, и Ал был вынужден отправиться в замок сегуна для предоставления отчета о произошедшем, мастер чайных церемоний облачился в самурайскую форму дома, в котором служил, опоясался двумя мечами, тщательно побрился и сделал самурайский пучок, после чего отправился разгуливать вокруг жилища Ала, поджидая притаившихся в засаде врагов.

Был он, даже для японцев, маленького роста, с короткими кривыми ногами, как нередко случается с детьми мужчин, родители которых не ищут им достойную невесту, а берут ту, что живет в соседнем дворе, и, видимо от того, весьма боевит и задирист.

— Кто убил мастера-повара? — петушился он перед только что отстоявшими положенное в карауле и теперь желавшими поскорее получить свои порции пшенки в уютном трактире в квартале горшечников самураями охраны Ала. — Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо сначала выяснить, что послужило поводом. Но на мастере-поваре не было мечей. Стал бы он задираться к другому человеку, если у него не было чем защищаться? Значит, убийца сам нашел какую-то причину и убил. — Выглядевший старше своих спутников стражник первым вошел в услужливо открытую перед ним дверь и, на секунду задержавшись у порога, безошибочно выбрал тихое, чистое местечко подальше от двери, а затем уверенно направился туда.

— Да уж, для того чтобы задираться, не имея под рукой оружия… надо либо не иметь головы на плечах, либо желать собственной смерти. — Старший принял из рук служанки миску с водой и тряпочку для мытья рук и, кивнув остальным, первым занял почетное место во главе стола.

— Но и умереть с оружием в руках все равно более почетно, нежели безоружным, — просто ерунда какая-то… — ответил ему один из стражников, рядом с которым опустились на колени сразу же две девушки. Одна с улыбкой протягивала чашку саке, другая расставляла тарелки.

— Действительно! — Мастер чайных церемоний огляделся и, заметив, что служанка несет им суп, попросил не наливать пока, поспешив на двор, где в специальном закутке находилось отхожее место, возле которого стояло ведро с водой и ковшик для мытья рук. Мальчик-служка немедленно засеменил к гостю, часто кланяясь и указывая рукой на скудные удобства.

— Иди, иди, без тебя управлюсь, — отогнал его мастер чайных церемоний, прикрывая за собой сплетенную из стеблей бамбука дверь и поспешно развязывая тесемку штанов.

— Один человек принародно похвалялся остротой и иными замечательными свойствами своего меча, — вдруг раздалось за тонкой стенкой уборной, хотя мастер чайных церемоний мог поклясться, что не слышал шагов или иных звуков, говорящих о приближении человека.

— Это вы мне? — спросил он, тихо обнажая клинок и пытаясь определить по голосу местонахождение противника.

— Да вот, услышал в трактире, как вы похваляетесь своим мечом, и решил рассказать вам поучительную историю. Вы ведь, если я верно разглядел герб, служите клану Фудзимото? Фуздимото Умино — если быть точным. А с агентами наследника даймё-христиан Кияма Укон-но Оданага из династии Фудзимото мне уже приходилось сталкиваться. Большинство из них не умеют слушать других людей, проявляют заносчивость и непочтительность. Жаль. А могли бы научиться новому.

— Не думаю, что кто-то осмелится назвать меня заносчивым или непочтительным, — мастер чайных церемоний еле сдерживал гнев. — Кроме того, я всегда готов поучиться чему-нибудь новенькому на благо моего сюзерена. Впрочем, было бы у кого учиться! Только одно, мне не понравилось, когда вы назвали меня агентом. И я бы попросил вас представиться и объясниться. — На самом деле мастера уже трясло от возмущения, но прежде чем наброситься на помешавшего его уединению негодяя, нужно было справиться с непростой задачей — натянуть и завязать штаны, при этом не выпуская из рук верного меча.

— В таком случае моя история именно для вас, господин, — не отвечая на вопрос, продолжил спокойным голосом невидимка. — Итак, один самурай похвалялся перед всеми своим великолепным мечом. «Как вы можете вслух говорить такое и надеяться при том дожить хотя бы до заката дня? Неужели вы думаете, что все остальные мечи, которые носят окружающие вас самураи, тупые?» — преградил ему дорогу незнакомый ронин. «Какое мне дело до чужих мечей?» — не понял намека самурай. «Вам может не быть дела до того, какие мечи носят другие самураи, но им, скорее всего, будет любопытно проверить ваш, — не отставал от него прохожий. — Если же вы хотите сравнить наши мечи, попробуйте наперед моего». — С этими словами незнакомец выхватил катану и перерубил дурака на две части.

Услышав угрозу, мастер чайных церемоний вскочил, придерживая левой рукой штаны и сжимая правой меч. И в ту же секунду за его спиной с хрустом разлетелась бамбуковая стена, и тело мастера чайных церемоний свалилось двумя окровавленными кусками на пол, проламывая тонкие перегородки и разваливая уборную.

— Второй шпион. — Улыбнулся в усы убийца, бережно отирая шелковым платком меч. — Этот хоть и при оружии, да все одно — пустое место. Прямо совестно брать плату за такие головы.

С этими словами он ловко скользнул за зеленую изгородь трактира, ловко перекатившись по траве, и оказавшись на дороге, ведущей в квартал красных фонарей, прикинулся пьяным.

Глава 7

Дела домашние

Хорошо, когда самурай умеет терпеть и ждать. Но плохо терпеть и ждать слишком долго. Все должно быть в меру.

— Мастер-повар! Лучший мастер-повар во всем Эдо! Личный доверенный слуга наследника! — причитала Фудзико, поправляя идеально сидящую на сыне форму.

«Каким же красавцем стал ее Минору! Широк в плечах, узок в талии. И высокий, на цыпочки приходится подниматься, чтоб дотянуться, а лицом хорош точно молодой бог. Только бы не отогнал, стерпел неуместные ласки своей старой, негодной матери, только бы позволил еще хотя бы минуточку, не отверг!»