Разбитые сердца (ЛП) - Гувер Колин

— Мне еще нужно сбросить килограммов девять до желаемого веса. Нужно прикладывать больше усилий, — говорит она. — В чем твой секрет?

Мой секрет?

Я со смехом рассматриваю себя в зеркале, проводя ладонью по слегка впалому животу.

— Я голодала большую часть своей жизни. Не у всех людей в доме постоянно есть еда. — Я тотчас бросаю взгляд на Сару, которая смотрит на меня в ответ с непроницаемым выражением лица.

Она отводит взгляд и вновь устремляет его на экран телефона. Прокашливается.

— Это правда?

— Ага.

С минуту она покусывает щеку и спрашивает:

— Почему ты тогда почти не ела сегодня вечером?

— Потому что пережила худшие сутки в своей жизни и оказалась за обеденным столом с пятью незнакомцами в чужом доме посреди штата, в котором никогда не была. Даже голодные люди порой теряют аппетит.

Сара не смотрит на меня. Быть может, ей некомфортно от моей прямоты, или же она пытается принять, насколько сильно отличаются наши жизни. Я хочу поговорить о том, как заметила за ужином, что она ела только тогда, когда ела я. Но не делаю этого. Мне кажется, я уже достаточно задела ее сегодня, а мы только познакомились.

— Хочешь есть? — спрашиваю я. — Я-то умираю с голоду.

Она кивает с легкой улыбкой, и впервые я чувствую, будто между нами возникает какая-то связь.

— Я нереально голодная, черт побери.

Меня смешат ее слова.

— Вот и я тоже.

Я захожу в примерочную и переодеваюсь в свою одежду. Выйдя, я беру Сару за руку и тяну, чтобы она встала на ноги.

— Пойдем. — Бросаю одежду в тележку и направляюсь в продовольственный отдел.

— Куда мы идем?

— В продуктовый отдел.

Мы проходим мимо стеллажа с хлебом. Я останавливаю тележку возле фасованной выпечки.

— Какие твои любимые?

— Эти. — Сара указывает на белый пакет с шоколадными мини-пончиками.

Я беру пакет с полки и открываю его. Достаю из него пончик, засовываю в рот и отдаю пакет Саре.

— Надо и молоко взять, — говорю я с набитым ртом.

Сара смотрит на меня, будто я тронулась умом, но все равно идет следом в отдел с молочными продуктами. Я беру две упаковки шоколадного молока и указываю на место возле полки с яйцами. Пододвигаю тележку, сажусь на пол и прислоняюсь спиной к длинному напольному холодильнику, на котором разложены сетки с яйцами.

— Садись, — говорю я.

Сара на миг озирается по сторонам, а потом садится на пол рядом со мной. Я протягиваю ей шоколадное молоко.

Затем открываю свою упаковку и, сделав щедрый глоток, беру еще один пончик.

— Ты сумасшедшая, — тихо говорит Сара, взяв наконец пончик.

Я пожимаю плечами.

— Между голодом и сумасшествием тонкая грань.

Девушка делает глоток шоколадного молока и прислоняется затылком к холодильнику.

— Господи. Блаженство. — Она вытягивает ноги перед собой, и какое-то время мы сидим в тишине, молча поедая пончики и наблюдая, как покупатели одаривают нас косыми взглядами.

— Прости, если я обидела тебя высказываниями о твоем весе, — наконец говорит Сара.

— Не обидела. Просто мне не нравится, что ты сравниваешь себя со мной.

— Сложно не сравнивать. В особенности притом, что лето я провожу на пляже. Я сравниваю себя с каждой девушкой в бикини.

— Не стоит, — отвечаю я. — Но я тебя понимаю. Хотя это странно, не правда ли? Почему люди судят других по тому, насколько плотно их кожа обтягивает кости? — Я запихиваю в рот еще один пончик, чтобы замолчать.

— Аминь, — бормочет Сара и делает глоток шоколадного молока.

Мимо проходит сотрудник магазина, но останавливается, заметив, что мы едим, сидя на полу.

— Мы заплатим, — говорю я, отмахиваясь, и он, качая головой, уходит.

Между нами вновь повисает молчание, пока Сара, наконец, не нарушает его.

— Я очень нервничала перед встречей с тобой. Боялась, что ты меня ненавидишь.

Меня пробирает смех.

— До сегодняшнего дня я даже не знала о твоем существовании.

Похоже, мой ответ ранит ее чувства.

— Твой отец никогда не говорил обо мне?

Я качаю головой.

— Не потому, что он скрывал факт твоего существования. Просто у нас с ним… нет контакта. Вообще. Мы едва ли парой слов обменялись с тех пор, как он женился. Я даже забыла, что он женат.

Сара будто собирается сказать что-то в ответ, но нас прерывают.

— У вас все в порядке? — спрашивает Маркос.

Мы смотрим вверх и видим Самсона и Маркоса, взгляды которых мечутся между нами.

Сара приподнимает свой пакет с шоколадным молоком.

— Бейя сказала мне перестать зацикливаться на весе и заставила съесть вредную еду.

Маркос смеется и сует руку в пакет за пончиком.

— Бейя права. Ты и так прекрасна.

Самсон пристально смотрит на меня. Он никогда не улыбается, как Маркос, у которого улыбка будто бы вообще не сходит с лица.

Сара встает с пола и помогает мне подняться.

— Идем.

Глава 7

Мы сложили в багажник все покупки, кроме телефона. Я пытаюсь разобраться с настройками, но в машине темно и руководство пользователя сложно прочесть. Я даже не знаю, как его включить.

— Хочешь, помогу? — спрашивает Самсон, наблюдая за моими трудностями.

Поглядываю на него и вижу, что он протягивает руку. Я отдаю ему коробку, и он подсвечивает инструкцию своим телефоном.

Когда Маркос паркует машину на пароме, Самсон все еще занят моим телефоном.

— Идете? — спрашивает Сара, открыв дверь.

Я жестом указываю на телефон в руках парня.

— Ща. Он настраивает мне телефон.

Сара расплывается в улыбке и захлопывает дверь, будто настройка моего телефона каким-то образом приведет к курортному роману. Меня раздражает, что она задалась такой целью. Меня совершенно не интересует тот, кому настолько не интересна я.

Самсону приходится ввести номер, чтобы завершить настройку, но устройство сообщает, что до окончания активации нужно подождать пару минут.

Две минуты — не так уж долго, но у меня такое ощущение, будто я погружаюсь в вечность. Выглядываю из окна, пытаясь не обращать внимания на напряженное молчание, повисшее между нами.

Мне безумно неловко, и уже спустя десять секунд я начинаю надеяться, что он скажет хоть что-то.

Через двадцать секунд я начинаю нервничать и выпаливаю единственный вопрос, который могу задать.

— Почему ты сегодня фотографировал меня на пароме?

Я поглядываю на него, а он сидит, упершись локтем в основании окна. Он легонько водит пальцами по нижней губе, но убирает руку, заметив, что я смотрю на него. Сжимает пальцы в кулак и ударяет им по стеклу.

— Оттого, как ты смотрела на океан.

От его ответа по спине мурашки бегут.

— И как я на него смотрела?

— Будто видела его впервые.

Я ерзаю в кресле, вдруг почувствовав себя некомфортно оттого, что его слова окутывают меня будто шелк.

— Ты их уже посмотрела? — спрашивает он.

— Что посмотрела?

— Фотографии.

Я мотаю головой.

— Что ж, когда посмотришь, можешь смело удалить те, что тебе не понравились, но я бы очень хотел вернуть карту памяти. На ней есть снимки, которые я хотел бы сохранить.

Я киваю.

— Что еще ты фотографируешь, кроме девушек на паромах?

Он улыбается от моих слов.

— В основном природу. Океан. Рассветы. Закаты.

Я вспоминаю сегодняшний закат и думаю, что он мог сфотографировать меня на его фоне. Выясню, есть ли у Сары компьютер, которым можно воспользоваться, чтобы посмотреть все снимки на карте памяти. Мне стало любопытно.

— Закат сегодня действительно был очень красивый.

— Ты еще не видела рассвет со своего балкона.

— Я так рано не просыпаюсь, — отвечаю я со смехом.

Сигнал оповещает о завершении настройки телефона, и Самсон опускает взгляд на экран.

— Хочешь, внесу наши номера? — Он открывает список контактов в своем телефоне на имени Сары.