Тест на любовь - Эми Эндрюс

Она посмотрела ему прямо в глаза:

— Сожалеешь?

— О боже, нет, Мэгги.

Он сел на кровать, потянулся к ней и поцеловал ее в ладонь.

Она отдернула руку, сердце сжалось от неприятного предчувствия.

— Звучит так, словно ты хочешь сказать «но».

Нэш вздохнул:

— Извини. Презерватив порвался.

Мэгги захлестнула волна облегчения. Презерватив порвался. И все? Он не смотрел на нее так, словно страсть сгорела. Всего лишь презерватив порвался.

Она была готова вскочить и станцевать на кровати, но, взглянув в его лицо, поняла, что Нэш не разделит восторга. Для молодого, свободного и независимого красивого мужчины это, возможно, самый худший исход ночи. Но для бесплодной сорокалетней женщины в этом не было ничего такого, о чем следовало беспокоиться.

Нэш принял ее затянувшееся молчание за дурной знак.

— Если хочешь, мы можем пойти и поискать аптеку, работающую по ночам. Возле больницы есть одна такая. Лучше всего сделать экстренную контрацепцию.

— Нэш. — Она села, прижав колени к подбородку, крепко обняв их. Они сейчас были близко, и она могла видеть тревогу, горящую в его голубых глазах. — Все в порядке.

Нэш с надеждой посмотрел на Мэгги, выглядевшую очень спокойной.

— Ты пьешь таблетки?

Она покачала головой и увидела, как блеск оптимизма угас в его глазах.

— Иди сюда, — прошептала она.

Нэш сел рядом с ней.

Мэгги прислонилась виском к его подбородку. Он обнял ее и крепче прижал к себе. Ее соски касались его руки. Ему нужно было лишь наклонить голову, чтобы поцеловать ее.

Мэгги легонько провела пальцами по его бицепсам, восторгаясь тем, как они напряглись от ее прикосновения.

— Ты чем-то болен, о чем я должна знать, Нэш?

Рука Нэша напряглась, но он заставил себя расслабиться, коснувшись лицом ее волос. Это был вполне резонный вопрос. Презервативы предохраняли не только от беременности.

— Нет. У меня никогда не было незащищенного секса. Никогда. И я проверяю кровь каждые три месяца, а потому знаю, что чист.

Мэгги улыбнулась, довольная таким страстным ответом. Нэш стал водить пальцами по ее плечу вверх и вниз, чувствуя, как затвердели соски. Она закрыла глаза, наслаждаясь ощущением.

— А ты?

Мэгги распахнула глаза.

— Ну… у меня уже давно этого не было, так что я уверена: мне не о чем волноваться.

Нэш поцеловал ее в макушку, чувствуя, что возбуждение вновь нарастает.

— Как давно?

— Три года.

Пальцы Нэша застыли. Мэгги обходилась без секса три года? Он вновь стал гладить ее.

— Черт, Мэгги, неудивительно, что презерватив порвался. Возможно, у него давно истек срок годности.

Мэгги рассмеялась, чувствуя облегчение от его шутки.

— Судя по голосу, ты не очень этим расстроена, — пробормотал Нэш, когда ее смех стих. — Ты разве не волнуешься о том, что забеременеешь? Или в твоем цикле сейчас безопасное время?

Едва сказав это, он захотел взять свои слова обратно. Он говорил как невежественный подросток. Нет безопасного времени! Господи, он же врач, он шесть лет учился в университете!

Мэгги закрыла глаза, наслаждаясь его близостью, его теплом.

— Я бесплодна, — призналась она.

Рука Нэша снова застыла. Слова прозвучали беззаботно, но он почувствовал, как она напряглась.

— Два года попыток с мужем. Шесть лет экстракорпорального оплодотворения. Многочисленные усилия, и ни одной беременности. Лишь один развод.

Он слышал напускную беспечность в ее голосе, и ему было стыдно за облегчение, которое накатило на него. Не нужно быть психологом, чтобы знать, что Мэгги страдала. Спустя несколько минут он вновь принялся водить пальцами по ее коже.

— Думаю, было трудно, — осторожно сказал Нэш. Он не хотел показывать, что счастлив от того, что было несчастьем Мэгги.

Мэгги закрыла глаза. Это были самые мучительные десять лет ее жизни. Неудивительно, что ее любовь с Питом сгорела. Годы ее гормональной инвалидности, секс, лишенный какого-либо выражения любви, привели к неизбежному завершению отношений.

— Да. — Все оказалось еще хуже, когда Питер вновь женился и у него быстро появилось трое детей подряд.

— Они обнаружили проблему?

Мэгги покачала головой:

— Беспричинное бесплодие. Сотни тестов, десятки тысяч долларов — и никто не смог сказать мне почему.

Зная Мэгги теперь близко, Нэш мог почувствовать ее глубокое, глубокое сожаление. Он видел ее с детьми на работе. Она была бы хорошей матерью.

— Мне жаль.

Она повернулась к нему:

— Это было давно. — Разве он не сказал ей то же самое о смерти своей сестры? Она не отвела от него взгляд. — Судя по крайнему облегчению в твоих глазах, я так понимаю, что дети еще не входят в твои планы?

Нэш робко улыбнулся ей. Он чувствовал себя так, словно уклонился от пули.

— Дети вообще не входят в мои планы.

Мэгги пожала плечами:

— Странно. Ты учишься на педиатра. Я думала, ты любишь детей.

— Именно из-за моей профессии и смерти моей сестры я и решил не быть отцом. Я каждый день вижу болезни и смерть. Вижу, как горе разрывает семьи. Я пережил смерть моей десятилетней сестры, и не хочу вновь так рисковать.

Мэгги кивнула. Очевидно, у Нэша остались глубокие душевные шрамы. Она его не винила. Бесплодие стало для нее ударом, но и Нэш был прав. По крайней мере, она никогда не узнает еще более жестокого удара — потери ребенка.

— Да, потеря ребенка, должно быть, опустошает.

Нэш потерся щекой о ее волосы.

— И я полагаю, у меня немного старомодные взгляды. Я не думаю, что следует заводить детей вне брачных отношений. А не планирую посвящать себя ничему, кроме карьеры, в течение многих лет.

Она передвинулась и немного повозилась, отыскивая удобное положение.

— Хорошо знать, что хочешь.

Нэш вновь почувствовал эрекцию и засмеялся:

— Ну, я знаю, чего хочу прямо сейчас. — Он обхватил ладонями ее грудь. — К счастью для нас двоих, у меня есть два презерватива в бумажнике. Два новых.

Мэгги взглянула на него:

— Я думала, мы уже решили, что в этом нет необходимости.

Нэш поцеловал ее в кончик носа и продолжал ласкать ее грудь. Мысль находиться внутри ее без преград была чертовски соблазнительной.

— Привычка — вторая натура. — Он снова поцеловал ее в нос. — Если у тебя не получилось с твоим бывшим, то вовсе не значит, что не получится со мной.

Мэгги улыбнулась от этой молодой самоуверенности:

— Думаешь, твоим пловцам удастся то, что не удалось медицинской науке?

Он улыбнулся в ответ:

— Не хочу рисковать.