Не пытайтесь это повторить - Надежда Первухина

— То есть? Это значит, что ты меня не любишь?

— Дим, я люблю тебя. Ну как друга. Как всех людей…

— Как всех — не надо. Значит, ты мне отказываешь?

— Конечно. Дима, брак между человеком и умертвием невозможен.

— Почему?

— Ну, во-первых, хотя бы потому, что у женщины-умертвия никогда не будет детей.

— Я об этом не подумал… Но можно ведь взять приемных! Вон вампиры так и делают.

— То вампиры. Это их традиция. Никто на них за это косо не смотрит. А меня все будут осуждать за то, что я загубила жизнь такому классному парню.

— Чушь.

— Не чушь. Тем более что я не знаю, каково это…

— Что?

— Ну секс. Умертвия с человеком. Может, от меня что-нибудь отваливаться начнет в процессе.

— А ты что, еще ни с кем?..

— А когда мне? Я то работаю, то дома помогаю, то диссертацию пишу!

— Прости, я забыл, что ты ко всему прочему еще и пишешь диссертацию.

— Да даже не в ней дело… Дима, я… Я не человек.

— Неправда!

— Правда. Я не смогу сделать тебя счастливым. И давай просто… просто останемся друзьями, как будто этого разговора и не было.

— Ну нет.

— Ты хочешь сказать, что я тебе больше не друг? — с комом в горле спросила я.

— Не друг, — подтвердил Дима. — Если не… невеста.

— Прости, Дима. Не надо вражды.

— Вражды и не будет, — холодно пообещал Дима. — Только в больницу ко мне больше не приходи.

— Хорошо, не буду. — Если бы я могла, то заплакала бы. Но мертвые не плачут.

— И вообще…

— И вообще мне уволиться из музея.

— Нет, что ты! — Холод на миг пропал из Диминых глаз. — Я же не сволочь, чтоб ломать тебе карьеру.

— Я этого не имела в виду. Дима, Дима! Ну зачем я тебе?

— Я люблю тебя. И всегда буду любить.

Мне стало нехорошо от таких слов.

— Дима, не смей! Любить надо человека!

— Это ты не смей мне указывать, кого надо и кого не надо любить…

В общем, расстались мы не мирно. Я вышла из больницы, еле ступая. Мне казалось, что тяжесть всех преступлений мира легла на мои плечи.

И давит, давит!

— Что я наделала! — шептала я. — Как я могла такое допустить! Бедный Дима!

Он же слабый, как все люди, будет страдать, мучиться…

И из-за кого!

Из-за какой-то меня! Из-за трупа ходячего!

От ненависти к себе у меня прибавилось сил, и я пошла от больницы окольными путями, чтобы попасть на Желтый мыс. Я любила это место. Там я всегда успокаивалась, приходила в себя, и если что-то не ладилось…

В общем, вы меня понимаете.

Основательно пропылившись (где теперь розовость и шелковистость моей кожи?), я пришла на Желтый мыс. Села на большой плоский гранитный валун, напоминающий по форме усеченный конус. Обхватила колени руками и задумалась.

А может, не так уж я и виновата?

Ну влюбился в меня Димка, понятно. Но ведь в России ежедневно влюбляются тысячи парней в тысячу девушек. И бывает, эти девушки им отказывают. Так что ж теперь, им за неуступчивость накладывать на себя руки?

Это было бы какое-то массовое девичье смертоубийство!

И далеко не факт, что для этих девушек нашлись бы реаниматоры.

Настроение стало немного получше. Может, хватит брать на себя общемировую вину?

И только я так подумала, как на Желтом мысу материализовались двое.

Сначала я их не узнала. Подумала, просто маги — поколдовать телепортировались. А потом…

Это были они.

Сущности, присутствовавшие при моей смерти.

Кажется, их зовут Алаэль и Имхореп.

От внезапно накатившего ужаса я вскочила. Нечаянно заехала ногой по валуну, и тот аккуратно распался на две части. Ну вот, теперь еще и природе вред наношу. Этот валун тут лежал себе и лежал…

Но было не до этого.

Они стояли и молча смотрели на меня.

— Зачем вы пришли? — хрипло выдавила я, — Забрать меня? Забирайте. И без того тошно.

Они молчали.

— Я не виновата в том, что Димка в меня влюбился! Я бы все что угодно отдала, лишь бы этого не было!

Молчание в ответ. Ледяное, ровное, спокойное. И два взгляда: один обжигающий, другой — холодящий кожу. Мне бы устрашиться — как я смею таким тоном с самими ангелами разговаривать?! Но меня несло. И я высказала им все, что думала по поводу своего существования, по поводу Димы, по поводу их самих и даже по поводу вампиров. Я говорила, говорила, говорила, а потом вдруг увидела, что их нет.

Они исчезли. Так и не сказав мне ни слова.

Что это было? Демонстрация силы? Мол, мементо мори! Помни о смерти.

А я и так помню. Очень даже хорошо.

Только смерть не грозит тому, кто уже и так умер.

Ладно, хватит об этом.

— Приди в себя, — сказала я хриплым голосом. — Тебе пока ничто не угрожает. Никто не собирается тебя забирать ни в рай, ни в преисподнюю. Потому что ты недостойна ни того, ни другого. Мыкайся вот теперь на Земле.

И после этих слов стало мне хорошо и легко. И с Димычем, подумала я, мы еще помиримся. Не все еще потеряно.

Я рассеянно погладила ладонью две половинки валуна. Извини, дружок. Похоже, ты больше всех пострадал в этой истории.

И тут я услышала:

— И из-за этого меня лишили отдыха в моем гробу?

Ох, опять кого-то несет нелегкая!

Надеюсь, не по мою душу.

Я осторожно присела на обломок валуна. Уйти незаметно уже не получалось: по единственной торной тропинке на Желтый мыс кто-то поднимался, оживленно беседуя.

Они подошли поближе, и я узнала Юлю Ветрову. А рядом с ней была красавица каких мало и… Кто бы вы думали?

Аларих!

Мне стало любопытно, что связывает всю тройку.

Они взобрались на мыс и конечно же увидели меня.

— Вот это да! — весело зашумела Юля. — Какие люди — и без охраны! Тийя, сто лет не виделись!

Я встала и подошла к ним. Юля обняла меня.

— Прекрасно выглядишь, — шепнула она мне при этом.

Да уж, прекрасно…

— Знакомьтесь, это Тийя, моя близкая подруга, — сказала Юля. — И ты, Тийя, знакомься: это моя сестра Эстрелья и ее бойфренд Аларих. Они приехали ко мне в гости очень издалека!

— Приятно познакомиться, — прощебетала Эстрелья, и я поняла, что это она только что жаловалась на то, что ей не дают спокойно поспать в гробу. — А ты симпатичная. Где такую блузочку купила?

— Я сама сшила, — зарделась я. Похвалы моему портновскому ремеслу были мне всегда приятны.

— Аларих, почему ты так смотришь на Тийю? — удивилась Юля.

— Потому что мы с Тийей уже знакомы, — по-английски выдавил сквозь клыки Аларих.

— Да, знакомы, — подтвердила и я.

— И как же вы познакомились? — чуть ревниво спросила Эстрелья.

Да что ей ревновать-то! Я ей в подметки не гожусь! Такая красотища! Глаза — во! Грудь — во! Губы — во! И причесочка, и прикид — все модели высшего пилотажа. Даже странно, что Эстрелья заметила мою скромную блузку.

Эх, не была бы я умертвием — обязательно попросилась бы в вампирши!

Чтоб тоже быть вот такой же — сногсшибательной!!!

Пока я искренне восхищалась красотой Юлиной сестры (и откуда у Юльки сестра-вампирша?), Аларих выдал девушкам свою версию встречи со мной. В его трактовке не было нападения на меня, а только моя помощь по части аптеки и такси до "Цепеша". Ну и ладно. Не хочет Аларих правду говорить, и не надо.

— Здорово, что вы познакомились, — искренне восхитилась Юлька. — Ну что, вот это и есть наш Желтый мыс, древнее место, полное магической силы. Чувствуете?

Парочка вампиров вежливо покивала. Крылья над их головами качались в такт. Я поняла, что с их помощью вампиры прикрываются от солнца. Но это так, для блезиру. На самом деле сейчас очень немногие вампиры боятся солнца. Они разработали специальные иммунные препараты, вводят их себе, и солнце им уже не грозит.

Они еще о чем-то болтали, я не прислушивалась, а потом Эстрелья капризно сказала:

— Я голодна! Эта ваша донорская кровь совершенно не утоляет голода! И к тому же мой организм ее отторгает!

— А… — начала было Юля и словно наткнулась на невидимую преграду, — Хорошо, Эстрелья. Я сейчас же покормлю тебя.

У Эстрельи блеснули красным глаза. А Аларих с шумом втянул в себя воздух.

Юля сняла часы с левого запястья и протянула запястье к губам Эстрельи:

— Пей, сестренка!

— Спасибо, сестренка, — благодарно улыбнулась красавица и, обнажив клыки, припала к пульсирующей на запястье жилке.

Меня замутило. Только этого еще не хватало!

А Юля ничего, стояла и улыбалась.

— Тийя, — сказала она мне, — ты не волнуйся, Эстрелья никогда до конца меня не выпивает. А потом резервы моего организма быстро восполняют недостаток крови. Я же ведьма. Тоже не совсем человек. И потому у меня все по-другому.

— Я не волнуюсь, — тихо сказала я. — Хотя нет, черт, конечно же волнуюсь! Просто при мне такого никогда… Юля, а тебе больно?

— Нет, только щекотно немного.

— Все, — сказала Эстрелья. — Я напилась. Сыта. Мерси, Юленька.