Убить королеву - Вирджиния Бекер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Над одной из дверей я замечаю вывеску. Дельфин. Когда-то он был целиком синий, но теперь это голое дерево с парой пятен краски. Над ним написано «Пансион у Дельфиньей площади». На слабо светящемся окне пристроен листок с надписью «одна неделя — один пенни со стиркой». Заведение дрянное, как и все, в которых мы останавливались после отъезда из Ланхерна. Но за пенни в неделю мы можем прожить здесь несколько месяцев. За это время умрет либо королева, либо я.
Глава 6
Тоби
Сейнт-Энн-лейн, район Олдерсгейт, Лондон
3 ноября 1601 года
От стука в дверь я вскакиваю и принимаюсь шарить под матрасом в поисках кинжала. У меня редко бывают гости. Заходят разве что прачка за одеждой или хозяйка за деньгами. Но никто из них не является в такую рань. А от всех остальных, независимо от времени, приходится ждать только неприятностей. Я добираюсь до двери, когда стук раздается вновь, и знакомый скрипучий голос спрашивает:
— Мне что, нужно стучать особым образом? — После чего раздается сложный сигнал из постукиваний и царапания двери. — Тоби, черт возьми! Я знаю, что ты дома.
Я снимаю защелку и распахиваю дверь перед Джорджем Кэри в роскошном голубом дублете, черных штанах и черной шапочке, которой не дает упасть драгоценная застежка. Застежка, пожалуй, дороже всего здания, в котором я обретаюсь.
— И зачем ты запираешься? Воздыхательницы замучили? — Он смотрит мне через плечо, как будто надеясь увидеть там целый гарем.
— Не люблю вас разочаровывать. Как вы узнали, что я дома?
— Хозяйка сказала. Кстати, о воздыхательницах. — Кэри ухмыляется так, что его рыжеватая бородка дергается.
Вдова, которой принадлежит этот дом, хороша собой и молода. Несколько раз она зазывала меня к себе поужинать и сделать кое-что еще. В какой-то момент я отказался, что ей не очень понравилось. Но я не знал, как сказать, что ее брат интересует меня куда больше, чем она сама.
— Пустишь меня, или мне весь день стоять на пороге?
Я придерживаю дверь, и Кэри входит, огибая груды одежды и книг. Он оглядывается, видит разобранную постель и незажженный уголь в жаровне.
— Почему так мрачно? Мы же тебе нормально платим.
Кэри подписывает банковские поручения и знает мое жалованье с точностью до фартинга. Но лично мне кажется, что чем меньше я трачу, чем ценнее оставшееся.
Он выдергивает из-под стола табуретку и осторожно присаживается, как будто боясь, что она рассыплется на куски.
— Как продвигаются поиски? Раз тебя не было полночи, а то и дольше, значит, ты преследовал одного из этих людей?
Я падаю на матрас и киваю.
— У меня есть список из сорока человек, которых арестовали за участие в восстании Эссекса, а потом отпустили. Я думал начать с тех, кого уже арестовали или брали под наблюдение раньше.
— Звучит утомительно.
Чтобы сидеть на хвосте одного подозреваемого в течение дня, нужно семь человек. В одиночку проследить за каждым из списка я явно не смогу, но других вариантов у меня пока нет.
— Вы за этим пришли? Поинтересоваться моим здоровьем? Я тронут.
— В каком-то смысле. — Кэри вытаскивает лист бумаги и кладет на стол. Я немедленно узнаю банковское поручение. — Вижу по лицу, что ты доволен. На самом деле не вижу, ну и ладно. Пошли. Нужно нанести визит одному из моих протеже, и мне бы пригодился человек, способный распознать ложь за сто шагов.
Покровительствовать искусствам почетно и прилично. Кэри, аристократ и придворный, может выбирать себе подопечных. Он разделяет любовь королевы к театру и поэтому помогает деньгами полудюжине писателей и группе актеров, которые носят его имя, называясь «Слуги лорда-камергера». Труппа эта известная и богатая, любимая ее величеством и даже приглашенная выступать в один из ее дворцов. Я слышал, что они хороши, но сам не видел их представлений. Я почти не хожу в театры после смерти Марло.
Мы идем по темным переулкам, мимо собора Святого Павла. Путь наш лежит к пирсу на Поулс-Уорф. Кэри ни за что не станет пересекать реку по Лондонскому мосту, и я благодарен ему за это: слишком много там торговцев, карманников и пьяниц. Мы свистом подзываем ялик, и вот уже единственный гребец переправляет мелкую деревянную лодку на южный берег Темзы.
— Каков повод визита? — спрашиваю я. — Деньги нужны писателю или актеру?
— Ничего приятного, вроде вымогательства, не будет. — Он оглядывается на лодочника. Шпион в нем никогда не дремлет. — Так, нужно устранить кое-какие последствия.
Граф Эссекский использовал «Слуг лорда-камергера» в своем мятеже. Он нанял их для специальной постановки «Ричарда II». Заказ был странный: пьесе исполнилось уже несколько лет, она вышла из моды. Сейчас все смотрят только комедии. Но Эссекс заявил, что это его любимое представление, и заплатил лишних сорок шиллингов за беспокойство. На суде он признался, что это была часть плана: сцена низложения, заключения и убийства короля должна была послужить сигналом его сподвижникам, чтобы те вышли в город и подняли горожан на бунт против королевы.
Ялик подходит к берегу, корпус скребет по дну, а нос тычется в другую лодку — мы все стоим у одного пирса. «Глобус» совсем рядом с берегом, так что идти приходится недолго. Здание помпезное, в ширину вдвое выше, чем в высоту, деревянные стены оштукатурены, а соломенная крыша тянется лишь над сценой и ярусами — центр театра под открытым небом. Над единственной узкой дверью висит деревянная табличка с надписью «Глобус» и изображением Атланта и земного шара.
За дверью открывается узкий темный коридор. Оттуда доносятся звуки иного мира. Я бывал в соседнем театре «Роза» много раз — и много лет назад, — и хотя «Глобус» конструкцией напоминает «Розу», он больше и ярче. Внутри он представляет собой восьмиугольник с тремя ярусами для зрителей, в противовес двум ярусам «Розы». Деревянные стены изнутри покрашены, пол замощен кирпичом, а над головой виднеется небо.
