Дивен Стринг. Атомные ангелы - Михаил Харитонов

— Девочку, говоришь? С девочками много возни, — задумчиво протянул зелёный. — Вот сейчас мне как раз пришлось повозиться с одной девочкой.

— Надо найти девочку, — отец-мать Люси с трудом выталкивала из себя слова, — Агагу хватило всего одной ночи… Лос-Ужос…

— Что-что? Э-э, парень, ты, похоже, лезешь в чужие дела, — озабоченно сказал зелёный. — Давай-ка обратно, — он взялся за пучок проводов и трубок.

— Одной ночи, а бедствия были неисчисли… — угасая, пробормотала отец-мать.

Умирая в очередной — и наконец-то в последний — раз, он успела подумать, что не оправдал доверия, и врата света отныне закрыты для него. Потому что его последние слова услышал не его сын-дочь, а преступник.

Но на сей раз никаких ангелов, преграждающих путь, не было. Был лишь чистый свет горнего милосердия — радужный поток, мост в новую жизнь. Он поняла, что прощена, и ринулась в животворный источник бесконечного обновления.

…В палате тревожно запищал кардиограф. Его стрелка замерла в крайнем положении, показывая отсутствие сердечной активности.

— Ну, сейчас набегут, — недовольно сказал человек в зелёном и двинулся к двери.

На мгновение он задержался, увидев на полу маленький блестящий ключ. Он остановился, как бы прислушиваясь к какому-то внутреннему голосу.

— Чего? — сказал он куда-то в пустоту.

Раздался невнятный звук: будто что-то пробурчало в животе.

— Ну, — сказал человек в зелёном, — если тебе это зачем-то надо…

Потом наклонился и осторожно, двумя пальцами, подобрал вещицу и завернул в медицинскую салфетку.

ГЛАВА 11

— Деточка, — вздохнул Иеремия Амадей Каин Буллшитман, начальник отдела, жуя сигару и рассматривая портрет Джорджа Вашингтона. — Это дело не для тебя.

Люси промолчала. Она всё ещё не могла привыкнуть к мысли, что её папы-мамы больше нет. Холод одиночества — худшего из лекарств, которым нас пичкает жизнь — ещё не просквозил её душу. Но она чувствовала, как изнутри подступает огромная боль невосполнимой утраты, боль, которая угрожает затопить остров здравого рассудка, поглотить питающую её душу родники любви и ответственности.

— Я хочу вести это дело, — сказала она, чтобы хоть что-то сказать. Но, сказав, она почувствовала, что сказала нужные слова. Да, она должна расследовать убийство своего отца-матери. Найти убийцу и поступить с ним по закону. Может быть, даже отправить в тюрьму, если он вдруг окажется достаточно вменяемым.

— Девочка, — сказал Носорог, — я всё понимаю. Но это противоречит инструкции. Ты заинтересованное лицо. Ты не можешь вести дело, в котором лично заинтересована.

Уисли упрямо наклонила голову, сжимая кулачки. Она не нарушала инструкций — когда речь не шла о жизни и смерти. Но сейчас речь шла именно о жизни и смерти.

— Мою папу убили, — повторила она. — Я хочу найти этого ублюдка и надрать ему задницу. Кстати, — вспомнила она о том, что происходило с ней в последнее время, — похоже, меня пытаются убрать с дороги.

— Как? — спросил Буллшитман, продолжая жевать сигару. Он не курил, с тех самых пор, как его двоюродный брат умер в семьдесят два года от рака лёгких, потому что в тринадцатилетнем возрасте однажды затянулся чужой сигаретой. Но и отказаться от табака совсем он не смог: сказывалась многолетняя привычка.

— На меня трижды падали тяжёлые предметы. Кирпич, камень, какая-то железка… — начала перечислять Люси, уже понимая, что говорит это напрасно.

— Падали предметы? Откуда? — Буллшитман откусил прожёванный кусок сигары и съел его, закусив извлечённой из верхнего ящика стола ментоловой папироской.

— Не знаю. Наверное, сверху, — пожала плечами Люси.

— И кого же ты подозреваешь? Ангелов? — тем же тоном поинтересовался Буллшитман.

— Не знаю, — честно ответила Уисли. — Но я уверена, что существует какая-то связь.

— Любой на моём месте сказал бы, что ты неадекватна и страдаешь галлюцинациями. Но я в тебя верю, ты справишься. Если будешь держаться подальше от этого расследования, — заключил начальник отдела. — Я поручу это дело другому.

— Хорошо, — сказала Люси. — Но я хочу знать, что сказала моя отец… мой мать… сказала моё родитель перед смертью. Я знаю, в палате все разговоры записываются на плёнку. Я хочу прослушать запись.

— Нет, — отрезал Носорог, откусывая добрый кусок от плитки трубочного табака. — Эта запись, — он достал из ящика стола кассету, — является уликой. Ты не имеешь права знакомиться с её содержанием, это может помешать следствию. Пойду покурю… — он вспомнил, что не курит, и нахмурился. — Пойду отолью, — поправился он. — Подожди меня тут.

Наградой ему стал благодарный взгляд Люси.

Дождавшись, пока Буллшитман выйдет, она вставила кассету в диктофон и услышала голос.

Он был ей знаком. То был голос человека, который звонил ей по телефону.

ГЛАВА 12

Люси и Рой сидели в маленьком вьетнамском ресторанчике и ели водорослевые чипсы с морскими гребешками. Гребешки были такие горячие, что обжигали язык.

Люси подумала, не подать ли в суд на владельцев ресторанчика за то, что на тарелке нет дисклеймера о максимально допустимой температуре пищи: ведь американский ребёнок или американский психопат на её месте мог обжечься или подавиться.

Но Рой отвлёк её от этих ответственных размышлений, признавшись, что дело об убийстве папы-мамы Уисли поручено вести ему.

— Само собой, — добавил он, вылавливая палочками последний кусочек морского гребешка, — я буду держать тебя в курсе. Если это не противоречит инструкции, конечно.

Уисли задумчиво кивнула головой. Она ощущала поддержку Роя, его готовность помочь ей пережить утрату. Но то, что она задумала, она обязана была совершить одна.

— Тебя ввели в курс дела? — поинтересовалась она. — Ты исследовал улики?

— Пока нет, — ответил Бэксайд, — Носорог просил меня зайти к нему завтра.

— Значит, завтра… Как ты думаешь, — спросила Люси, вглядываясь в лицо Роя, — что такое Лос-Ужос?

Рой вздрогнул и выронил палочки.

— Откуда ты знаешь это название? — он нервно оглянулся. Его красивое смуглое лицо побледнело.

Люси мягко коснулась его руки своей. Она поняла, что допустила бестактность — возможно, задела какой-то комплекс.

— Всё в порядке, — сказала она. — Я слышала его от папы-мамы… в бреду, — на всякий случай солгала она. — Может быть, это имеет какое-то отношение к делу?

— Ладно, я расскажу тебе, — Рой Бэксайд справился с собой, вновь натянув маску уверенного и циничного профессионала. — Только не спрашивай меня, откуда я всё это знаю. Этого я не могу сказать даже своему психоаналитику.