Откат к 'заводским настройкам' - Виталий Владимирович Держапольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вставать не хотелось, но мочевой пузырь уже трещал. Я подорвался с места и вышел из душного купе, воняющего застарелым перегаром. Из открытых окон тянуло свежей ночной прохладой, запахом пропитанных креозотом шпал и угольным дымом. Я с наслаждением вдохнул эти железнодорожные запахи, знакомые каждому, наверное, с самого детства. Именно так пахнут приключения, связанные с путешествиями. Именно так пахла для меня самая настоящая свобода… Все портили только непереносимые позывы к мочеиспусканию. Я дернулся к туалету, но он оказался заперт. Твою, сука, мать! Уссусь ведь сейчас! Я стремглав побежал в другую сторону коридора, туда, где находилось купе проводника и второй туалет. Купе проводника оказалось пустым, а туалет, так же, запертым. Я поспешно ломанулся на улицу.
— Какая станция? — спросил я у проводника, спрыгнув на землю. — Сколько стоим?
— Облучье, — равнодушно отозвался проводник, взглянув на часы. — Осталось пятнадцать минут.
— А туалет?
— Санитарная зона… — буркнул он.
«Бля! Не дотерплю! — Пронеслась в моей голове мысль. — Будь, что будет!»
И я, «зажав причиндалы в кулаке», словно сайгак понесся, перепрыгивая через шпалы и рельсы, в самый дальний и темный уголок вокзала. Благо, ночь на дворе!
Скинув давление, грозившее вот-вот излиться из ушей, я вздохнул с облегчением и вернулся к вагону.
— А я уж думал, что ты здесь решил остаться? — усмехнулся проводник, посверкивая в темноте огоньком папиросы.
— Вот еще! — фыркнул я, закуривая. — Мне во Владивосток надо!
— А, во Владик, — кивнул проводник, — значит до конечной.
— Ага, поступать еду, — зачем-то сообщил я ему.
— А чего, ближе института не нашлось? — спросил проводник. — Или в моряки собрался?
— В моряки, — подтвердил я.
— Ну-ну, удачи, — произнес проводник.
— К черту! — отозвался я.
— Давай в вагон, отправляемся, — предупредил меня проводник.
Я щелчком отправил в полет бычок, который горящим метеоритом прочертил в темноте яркую полоску, и вернулся в вагон. Проводник залез следом и закрыл подножку. Состав дернулся, лязгнув металлом на стыках вагонов. Затем паровоз оглушительно свистнул и покатился по рельсам, постепенно набирая ход. Оказавшись в вагоне, я завис в коридоре у открытого окна, навалившись локтями на поручни. Свежий ветер трепал мои волосы, выдувая из головы остатки похмелья. Наконец-то я почти полностью пришел в себя. Хватит бухать и идти на поводу у Патласа — пора браться за ум, а то такими темпами и спиться нахрен недолго! Сказано — сделано! Определившись с намерениями на последнюю «пятилетку» я с чистой совестью вернулся в купе. Под мерный перестук колес я быстро провалился в крепкий и здоровый сон без сновидений. А разбудил меня истошно орущий динамик, вмонтированный в полок купе:
— Я снова в пути и мой любимый город,
Снится в ночи за сеткою дождей,
Здесь так давно я был горяч и молод,
Плыл по реке твоих ночных огней.
https://www.youtube.com/watch?v=4rbf35q6H-E
— Че, сука, за херня? — недовольно просипел я спросонья, подскакивая на полке.
— Ты че, Серег? — Патлас свесился с верхней полки и посмотрел на меня — видимо, он проснулся немного раньше. — Это ж «Кар-мэн»! Офигительская новая группа! — И он крутанул ручку регулировки звука, выкручивая её на максимум:
— Париж, Париж, мой славный друг,
Старинных стен незыблемая сила.
Париж, Париж, сон наяву,
Седая ночь в тебя влюбилась.
Париж, Париж…
— Я их клип по ящику видел перед самым отъездом в программе «Эстрадный вернисаж»! — перекрикивая орущий динамик, довольно сообщил он. — Это ты со своими экзаменами всю музыкальную движуху пропустил!
— Было б, что пропускать! — парировал я, но музыка мне понравилась — она идеально ложилась на мое дорожное настроение. Пусть, и не в Париж едем, но, как по мне, Владивосток не хуже.
— Но сбудутся сны, и я вернусь навеки
В ласковый плен мансард и площадей,
Будут они меня встречать и ветер,
Ветер надежды и любви моей…
«О да! Ветер надежд — это мое все!» — подумалось мне, но я не стал этого произносить вслух — и так все понятно.
— Пацаны, пожрать бы, — зевнув, произнес проснувшийся Леньчик. С его тучной комплекцией суточное голодание он переносил плохо. Поднявшись с полки, он приподнял её и достал из багажного ящика свою спортивную сумку, с которой отправился в дорогу. Расстегнув молнию, он вытащил из нее завернутую в фольгу жареную курицу и несколько яиц. Подозрительно обнюхав сверток, он довольно кивнул и водрузил хавчик на стол:
— Вроде бы не протухло!
Патлас, слегка убавив звук динамика, спрыгнул с верхней полки и присел рядом с Леньчиком.
— А жрать действительно охота! — произнес он, тоже понюхав припасы толстяка. После чего полез за своей сумкой. Ну и я не отстал от своих друзей — едой меня родители тоже снабдили. Вскоре небольшой столик был завален отварными яйцами, курицей, конфетами и печеньем разных сортов.
— Живем, пацаны! — радостно потер ладошки Патлас.
В моем животе громко заурчало при виде домашнего изобилия, а рот наполнился тягучей слюной.
Дверь в купе отъехала в сторону, и к нам заглянула миленькая молодая проводница. Я оценил её соблазнительную крепкую грудь, выглядывающую сквозь несколько расстегнутых верхних пуговок форменной белой рубашке РЖД. А ничего так, соска! Пацаны тоже смотрели на проводницу, едва сдерживая вожделение и капая слюной, выделяющейся отнюдь не из-за жаренной курицы. Хотя вот эту самую курицу я отжарил бы с превеликим удовольствием!
— Ребята, вы уже проснулись? — выразительно хлопая ресницами, сладким голоском произнесла проводница. — Чаю не хотите?
«Хотим, но не чаю», — мысленно ответил ей я.
— Офигеть, какой сервис на советских железных дорогах! — воскликнул Патлас, восхищенно сверкая глазками. — И где только таких прекрасных проводниц набирают?
— Я из Владивостокского студотряда, — улыбнувшись, призналась девушка. — Пединститут, третий курс.
— Ух, ты, — продолжил мило болтать с ней Алеха, — а мы тоже поступать едем!
— И куда же хотите? — поинтересовалась проводница.
— В морской хотим, — без задней мысли сообщил ей Алеха, — чтобы в загранку без проблем ходить!
— Ну, да, — кивнула девушка, тряхнув аккуратно стриженными пепельными волосами, — во Владике такие институты имеются… Так чай будете, ребята?
— Конечно!
