Новые идеи в философии. Сборник номер 11 - Коллектив авторов

43. Энергия только одна, но в зависимости от разностей интенсивности, в зависимости от того, выше ли или ниже температура или давление, чем в окружающей среде, больше ли или меньше скорость и т. д., энергия выступает в определенном качестве.

Если наше тело входит в состав данного образования, то мы качество ощущаем. Но субъективен при этом только характер сознательности, а не качество. Это последнее как объективная форма энергии принадлежит каждому образованию, в котором происходит при равных условиях обмен энергии. Чувственные качества (свет, звук и т. д.) суть обозначения для комплексов воспринятых разностей интенсивности. Факторы интенсивности суть те элементы, на которые должны быть разложены первые комплексы в целях объективирования. Рядом с научной своей определенностью ощущение остается еще как нечто неопределенное во всей своей непосредственности. Мы очень далеки от желания слишком низко оценить предстоящую здесь психологическую задачу, и мы указывали уже выше (§33) на различие между качествами чувственных областей и физическим распределением их. Для решения этого вопроса пришлось бы заняться разбором «закона порога», что слишком усложнило бы предстоящее нам теоретико-познавательное исследование.

В какой мере наблюденному обмену энергии присуща субъективность в другой еще области, кроме нашего Я, зависит от того, в какой мере отношение к единству носит характер сознательности в других областях, строение которых не составляет нервной системы, как у нас. С этой точки зрения мысль Фехнера об одушевленности, т. е. об ощущающих мировых телах или растениях, не содержит в себе никакого противоречия; ведь это все строения, содержащие в себе единство. Другой вопрос, конечно, в какой мере из этого можно сделать научное употребление.

Решение вопроса о роде и пределах сознания не относится к области физики. Именно у физики несравнимое преимущество, что она совершенно отвлекает от характера сознательности. Полнейшая объективность ее предметов гарантируется ей синтезом энергетического строения. Количественное описание явлений есть для нее задача, правда, бесконечная, но зато допускающая непрерывное движение вперед.

44. Мы развили здесь полное значение понятия энергии как единства закона, которым пространственно-временное содержание объективно определяется и полагается как однозначный мировой процесс. Но тем самым обозначены пределы этого понятия, нарушение которых приводит к злоупотреблению понятием «энергия» и переоценке его значения. В энергии и ее принципах мы констатировали то единство синтеза, которое обусловливается категориями отношения. Таким образом энергия существует только там, где категорией устанавливаются отношения единства в пространстве и времени, т. е. только в области природы. Все другие отношения единства нашего сознания, которые чувство и воля обозначают как особые формы синтеза, имеют в отношении своих образований собственную свою закономерность в идее; поэтому они и не подчинены также закону сохранения. Этот закон касается только того содержания сознания, которое объективируется как пространственновременное содержание, но он не касается дальнейшей переработки этого определенного таким образом содержания мира в других формах сознания. Поэтому когда речь идет об энергии за пределами природы (т. е. категорий количества, качества и отношения в связи с пространством), то это только образные выражения, которым вовсе не соответствует физическое понятие энергии. Энергия есть только объективированное законом рассудка содержание, т. е. определенная известными законами природа; содержание, т. е. определение при помощи синтеза, может быть, однако, создано и законами разума, именно, законами целесообразности и свободы. Об этом здесь нет речи, и указание это только должно напомнить, что энергия не есть ничто абсолютное, она есть только одна из закономерных форм сознания, именно, условие всякого чувственного опыта.

45. Вопрос, как движение переходит в ощущение, устранен теорией познания при помощи понятия сознательности (§39), это устранение еще более выяснилось с установлением объективного значения, которое получает в физике понятие качества. Раз качество определяется как форма обмена энергии, обусловленная объективными разностями интенсивности в строении, отпадает всякая необходимость говорить о субъективных чувственных качествах, в которые должны превратиться в субъекте объективные изменения энергии. Все, что может быть определено как качество, есть свойство, присущее самим объектам, ибо оно есть закономерная определенность обмена энергии. Температура, яркость, тон суть в такой же мере объективные факторы энергии или комплексы таковых, как и объем, масса, скорость, и, как таковые, они и должны быть найдены в предмете. Если вы на основании этого хотите называть предмет теплым, цветным или звучащим, то ничего против этого возразить нельзя. Качества не менее объективны, чем количества, и отношения между ними образуют чувственный мир тел. В этом смысле словоупотребление наивного реализма вполне правильно. Качества – не только в субъекте. Отличительным признаком субъекта является исключительно характер сознательности, но этот характер вовсе не бывает различным в зависимости от тех или других чувственных областей: сознательность во всех них остается одной и той же и выражает только отношение к Я, тождественное для всех различных качеств. Ничего нет удивительного в том, что это субъективное отношение, которое ничего не привносит в пространственно-временное содержание, можно предположить только там, где есть его условие, именно, отношение к единству субъекта. Отсюда еще вовсе не следует, что мир за пределами человеческого сознания холоден, слеп и глух; везде, где имеется энергия, существуют также отношения единства, но мы только ничего об этом сказать не можем. Единство заложено в законе, а не в субъекте, но оно не может никогда выступать без него, так как опыт связан с явлением. Содержание находится только в сознании, но всякое содержание объективно обусловлено.

46. Ничего во всем этом не изменится, если мы будем рассматривать различные формы энергии, обозначенные как качества, только как пространственно различные конфигурации одной только формы энергии, как этого требует идеал атомистики, если мы заменим эти различные формы энергии закономерными группировками и устойчивыми подвижными системами постоянных частей пространства с постоянными количествами кинетической энергии. Оставим здесь без обсуждения вопрос, в какой мере возможно сведение факторов энергии пространства к факторам энергии движения. Может быть, здесь возможно расширение кинетической атомистики под понятием энергии. Но и в кинетической атомистике придется принять, что все качества остаются объективными единствами, хотя атомам приписывается только один род энергии. Ведь единство это есть единство закона, заложенного в строении. Как реальные качества во временном содержании, они полагаются единством синтеза как конфигурации энергии. Как таковые они представляют собой объективные формы, которыми регулируется в органах рода обмена энергии и представляют объективные качества, т. е. единства синтеза в пространственном строении. Трудность механического воззрения на природу заключалась только в том, что атомы полагались как субстанции, которые совокупным своим действием должны вызывать ощущение. Но комбинации атомов имеют, наоборот, свое единство в синтезе через категории количества, качества и отношения, т. е. через объективные законы, и этими последними ощущение определяется, как пространственно-временное содержание.

В интересах не энергетики, а теории познания свести эмпирические уравнения строения факторов энергии к одним пространственным конфигурациям энергии. Но как бы ни шло навстречу этому интересу развитие естествознания, в работе последнего все яснее и яснее выступает мысль, что последнее единичное, конкретное содержание природы не есть чувственная данность: оно обладает объективным значением только, поскольку оно определяется общими законами. В успешной выработке и выяснении таких общих принципов мы усматриваем теоретикопознавательное значение современной энергетики.

Генрих Герц.

Три картины мира

Ближайшая и до известной степени важнейшая задача нашего сознательного познания природы заключается в том, чтобы предвидеть плодотворные будущие открытия и в согласии с этим регулировать наши действия в настоящем. Для решения этой задачи познания мы исходим прежде всего из данных опыта, уже имеющихся в наличности, полученных случайными наблюдениями, либо намеренно и сознательно устроенными опытами. Метод же, которым мы всегда пользуемся, когда выводим будущее из прошлого, чтобы осуществить это будущее, заключается в следующем: мы создаем себе внутренние образы или символы внешних предметов и создаем мы их такими, чтоб логически необходимые последствия этих образов были всегда образами естественно необходимых последствий изображенных в них предметов. Для того, чтобы исполнение этого требования было вообще возможно, должно существовать известное согласие между природой и нашим духом. Из опыта мы знаем, что требование это вообще осуществимо и что такое согласие, следовательно, на самом деле существует. аз нам удалось из накопленного до сих пор опыта вывести образы требуемого характера, то мы можем уже из них, как из моделей, в короткое время вывести те последствия, которые наступят во внешнем мире лишь гораздо позже, без нашего содействия или как последствия собственного нашего вмешательства в ход вещей; так, мы можем предварять факты и решения наши в настоящем соображать с достигнутым нами познанием. – Образы, о которых мы говорим, суть наши представления о вещах; они имеют одно общее с вещами существенное свойство, которое заключается в исполнении названного требования, но для исполнимости этого требования вовсе не необходимо, чтобы они имели еще что-нибудь общее с вещами. В действительности мы и не знаем и у нас нет никаких средств узнать, имеют ли наши представления о вещах еще что-нибудь общее с последними, кроме того одного основного свойства.