Per aspera ad veritatem - Сай (Maximus) Джефферсон

Глава 6

От странного всплеска энергии первым проснулся Корнелиус. Тихонько выскользнув в коридор, он столкнулся со своей женой, которая была так же, как он, взволнована и даже в некоторой степени напугана. Неведомая до нынешнего момента магия словно окутала всё поместье, и чета Венатори с искрящими сферами в руках почти полчаса потратила, перебегая по этажам от комнаты к комнате в поисках источника их беспокойства. Но ничего в итоге не нашла. Как только Максимус потерял сознание, аура его энергии растворилась в душном воздухе поместья, и раздосадованный Корнелиус громко чертыхнулся, окончательно потеряв магический след. Как, впрочем, и остатки своего сна. Один только Магнус не вышел из своей комнаты: он сидел на кровати, прижавшись спиной к прохладной стене, и нервно накручивал на палец шнурок от своей ночной сорочки.

«Надеюсь, сила не помутила твой разум, брат».

Максимус не стал скрывать от старшего наследника, что стало причиной его ночного обморока: он смело показал Магнусу завершённую печать драконов, и тот не без усилий прочёл витиеватую надпись между кругами. Пробудившаяся сила окрасила белые контуры печати в кроваво-красный цвет, отчего они стали похожи на затянувшиеся тонкие шрамы.

Корнелиус сразу заметил, что с его младшим сыном что-то не так, едва только мальчик появился в дверях обеденной залы. Да и некоторая бледность Магнуса, от которой тому так и не удалось полностью избавиться, насторожила его и заставила беспокойно подёрнуть плечами. Разговор о ночном происшествии было решено на время отложить.

– Я смотрю, ты сегодня снова проспал, – сурово обратился глава семейства к своему младшему сыну, на что тот медленно повернул к нему голову и ответил после лёгкого поклона:

– Прошу меня простить.

Холодок пробежал по спине Корнелиуса от такого столь несвойственного Максимусу тона, неприятного и сразу отбившего у отца всякий аппетит.

– Что с твоим голосом, Максимус?

– Вероятно, сломался.

Сказав так, мальчик на секунду застыл, глядя в свою наполовину пустую тарелку, и Корнелиус уловил краем глаза, как дёрнулись пару раз уголки его губ. Казалось, Максимус удержал в себе дурную усмешку, и мужчина ощутил, как мелкая нервная дрожь охватила его тело до самых кончиков пальцев.

– Осторожнее, не урони вилку, отец, – проговорил младший сын, прожевав очередной кусочек запечённой курицы. – Нам ни к чему сегодня гости, тем более дамы.

Теперь и Анжела недоумённо покосилась на него. Какое-то странное ощущение отравило её хорошее начало дня, как только Максимус явился к завтраку, а его неприятный тон, особенно в последней реплике, окончательно испортил женщине всё настроение.

– Да что с тобой такое? – спросила она раздражённо, вернув ложку с зачерпнутым супом обратно в тарелку. – Я тебя не узнаю.

– Это вполне естественно, – отозвался мальчик, будто не замечая нараставшего гнева в голосе матери. Он отправил в рот остатки картофельного пюре, вытер губы салфеткой и одёрнул чуть задравшиеся рукава рубашки. – Ведь я чужой в этом доме, не так ли, мама?

Анжела побелела как полотно и поднялась со своего места, глядя на сына глазами, полными страха и гнева одновременно.

– Этой ночью, – продолжал меж тем Максимус, – я наконец стал тем, кем должен быть, и потому, повторюсь, вполне естественно, что ты не узнаёшь меня. Ведь я унаследовал характер тех, кто ныне мёртв, а вовсе не ваш.

В обеденной зале воцарилась гробовая тишина, и среди четырёх членов семьи Венатори только братья были относительно спокойны. Выражение немого выжидания застыло на лице заранее подготовленного Магнуса, и он, так же, как и Максимус, терпеливо ждал ответа от совершенно растерянных родителей.

– Значит, – несколько хрипло произнёс Корнелиус, всячески избегая пронзительного взгляда младшего сына, – необходимость раскрытия нами нашей тайны отпала сама собой?

– Можно и так сказать. Самое основное мне уже известно, а на остальные вопросы, я почти уверен, смогу и сам найти ответы.

– Что ты намерен делать? – дрожащим голосом спросила Анжела, и по её почти не скрываемой тревоге в глазах Максимус понял, о чём она думала.

– Ничего того, что могло бы запятнать ваше имя. Никто не узнает, кто я есть на самом деле, и я буду скрывать свою суть до тех пор, пока это не станет невозможным. Тем не менее я продолжу собирать по крупицам историю своего рода, и в конце этой недели, – мальчик повернулся к отцу, – мне понадобится твоя помощь.

– В чём она заключается? – вяло отозвался Корнелиус. Он окончательно потерял всякий аппетит и просто ковырялся ложкой в остывшем пюре.

– В разрешении на переправу через Фригус.

– Я не пущу тебя туда одного.

– Я отправлюсь с ним, – вмешался Магнус, который до сих пор лишь внимательно слушал этот не слишком приятный разговор. – Если, конечно, никто не против.

– Я буду только рад такому спутнику, – краешком губ улыбнулся Максимус, мысленно сокрушаясь, что его клятва не показывать меч даже брату теперь не будет иметь никакого смысла. Корнелиус пребывал в мучительных раздумьях, отпускать ли сыновей вдвоём или отправиться самому, чтобы утолить своё внезапно возникшее любопытство. Анжела не предпринимала ровным счётом ничего, не принимала никаких решений, полагаясь на мнение мужа, и когда тот в итоге сдался, обещав братьям своё разрешение на переправу, она не стала возражать.

Когда через неделю в назначенный срок рано утром Магнус пришёл будить своего брата, тот уже не спал и сидел на кровати одетый, а на коленях у него лежал длинный свёрток, напоминающий, скорее, просто перевязанный рулон плотной ткани, чем завёрнутый меч.

– Что это? – поинтересовался старший сын, недоверчиво покосившись на свёрток.

– Узнаешь, когда минуем Атлантиду.

Максимус был полон мрачной решимости, и та фраза, услышанная им от матери на грани сна и яви, до сих пор стояла в ушах. Корнелиус поджидал сыновей на деревянном мосту небольшого причала, к которому была пришвартована широкая лодка, мягко качавшаяся на волнах. На вёслах сидел пожилой мужчина, перевозчик, чья профессия перестала пользоваться спросом после гибели расы драконов. Потому он был несказанно рад внезапному заработку – Корнелиус ему неплохо заплатил за переправу своих сыновей через Фригус.

– Что это? – спросил отец, указал головой на свёрток, на что Максимус прижал свою ношу к груди и отправил брата в лодку первым.

– Узнаешь, когда придёт время.

Он аккуратно спустился в лодку, сев на скамью слева от Магнуса, и Корнелиус бросил перевозчику отвязанный швартовый канат. Братья тронулись в путь.

Лодочник энергично работал вёслами, не задавая вопросов своим пассажирам, которые были не веселы и не особо располагали к задушевным беседам. Волны ощутимо качали не слишком новое судно, но мужчина умело вёл его под небольшим углом, и потому оно неизменно двигалось вперёд, противясь течению, что понемногу сносило его вниз по реке.

– Не могли бы вы подсказать, – обратился к перевозчику Максимус, когда братья вылезли из лодки, и мужчина втащил её на песчаный берег, – как я могу найти озеро Атлантида?

– Да легко, – добродушно улыбнулся лодочник, расстелив на дне своей посудины свёрнутый в рулон тонкий матрац. – Отсюда в лес ведёт только одна тропа. Она и приведёт вас к Атлантиде.

Мужчина с удовольствием забрался в лодку, подложил под голову подушку и окликнул своих пассажиров, пока они не ушли далеко:

– Только глядите, не потеряйтесь, а то ваш отец мне за вас голову оторвёт!

Максимус учтиво поклонился, и братья отправились по холодному песку в сторону, где виднелось начало тропы, исчезавшей в густом лесу.

– Почему ты меня ни о чём не спрашиваешь? – тихо обратился младший к Магнусу, пока мальчики друг за другом шли по петляющему между толстыми стволами пути. – Тебе разве не интересно?

– Меня пока интересует только то, что ты несёшь в руках, и как минуем озеро, я спрошу тебя об этом ещё раз.

Максимус ничего не ответил и молча продолжил идти по тропе, пока внезапно не остановился перед старым покосившимся указателем, у которого стрелка погнулась в трёх местах и поржавела от дождей и сырости.

– Здесь…

Мальчик с трепетом осознал, что именно в это место приходил постоянно во сне его отец и именно это название он никак не мог по утрам припомнить. Магнус вышел из-за спины брата и внимательно рассмотрел то, что было написано на обезображенной временем стрелке. На буквах лежал внушительный слой пыли, некоторые из них стёрлись и не имели то нижней, то верхней части, но в целом название «Atlantis» было вполне узнаваемым.

– Будем надеяться, что этот указатель всё ещё показывает правильное направление. Иначе мы в этом лесу надолго застрянем.