Край, где живет детство - Сергей Боев

Они плескались до дрожи, до «гусиной кожи», пока не посинели от холода губы. Только тогда оба, посмотрев друг на друга, пулей выскочили из воды. С ходу плюхнувшись на горячий песок, они стали подгребать его к себе руками – под голову, под бока, под ноги – пока не превратились в два песчаных холмика с торчащими из них вихрастыми головами.

– Вот накупались так накупались! Только маме не говори, что мы так долго, – всё ещё не попадая зубом на зуб, попросил Славка.

– Да ладно, что я, маленький, что ли? – важно ответил младший брат. – Ты лучше скажи – мы ещё в воду полезем?

– Ну, сейчас кажется, что нет. Но погоди, щас пожаримся на песочке, и опять захочется. И знаешь что? Чтобы веселее было, давай ребят позовём и в «крокодильчика» сыгранём? А потом в воде в салки, а?

– В салки я знаю, а вот в «крокодильчика» – это как?

– Это просто, объясню, когда нажаримся.

Оба замолчали, закрыли глаза и растворились в горячем песке, жар которого клетка за клеткой вытеснял холод воды, постепенно напитывая теплом всё тело. Вот и зубы уже перестали отстукивать мелкую дробь, вот и спину начало припекать поднявшееся в зенит солнце…

– Эй, Вадька, Витька, давайте к нам, сыграем в «крокодильчика» на следующий заход! А потом – в салочки, не слабó? – позвал Славка соседских ребят.

– Не слабó! – и оба, не вставая, по-пластунски подползли поближе и начали нагребать большую кучу песка. Славка присоединился, его примеру последовал и младший брат. Когда куча была готова, в её вершину вставили соломинку, и Славка объяснил простые правила игры:

– Значит, так. Начинаем по очереди «огребать» кучу, чтобы её склоны обязательно обсыпались. Сильно или чуть-чуть – не важно, но главное – чтобы хоть самую малость обсыпались, иначе вылетаешь. Ну и, само собой, нужно не повалить соломинку. Первый, кто повалит соломинку – самый невезучий. Он после окончания игры должен вползти с берега в воду на животе, типа как «крокодильчик», ясно?

Серёжка закивал головой, внутренне содрогнувшись от мысли о медленном вползании в холодную воду.

– А дальше что? – спросил он, надеясь, что следующие стадии игры не такие «зверские», и ему повезёт не быть первой жертвой.

– Дальше оставшиеся нагребают кучу снова и продолжают игру. Поваливший на этот раз соломинку должен будет вбежать в воду «собачкой», на четвереньках. Это тоже умора! – радостно сообщил брат. – Ну а в оставшейся паре проигравший должен впрыгнуть в воду «бомбочкой», разбежавшись с берега. А победитель может входить в воду как угодно. Итак, начинаем!

И он на правах водящего первым огрёб кучу, обсыпая склоны горки как можно сильнее. Младший брат последовал его примеру, но уже осторожнее, а дальше по кругу – соседские ребята. Склоны за один круг осели – дальше некуда. Поэтому на этот раз Славка огребал кучу очень медленно, одними пальцами, и соломинка устояла, хотя и встревоженно дрогнула в самом конце, оголив одну сторону и накренившись. «Ну, спасибо, брат! Похоже, быть мне «крокодильчиком», – подумал Серёжка, осматривая горку со всех сторон. – Хотя если я смогу обсыпать ту сторону, где соломинка ещё хорошо закрыта, и не потревожить эту, может, и пронесёт…»

План был хорош. Четверть круга… Половина… Песок с безопасной стороны обсыпается – самую малость, но и это засчитывается… Три четверти… На лбу выступила испарина – то ли от жары и горячего песка, то ли от напряжения. Ещё чуть-чуть… Он почувствовал, как задел в глубине песка предательскую травинку, и замер, затаив дыхание и взглядом гипнотизируя соломинку, умоляя её устоять… Но песок у основания горки всё-таки чуть осел, потревоженный движением травинки, следом посыпались песчинки выше, выше – и вот соломинка накренилась и медленно, как в замедленной съёмке кино, упала.

– Есть «крокодильчик»! – довольно закричали везунчики хором. – Готовься, разминай лапы и хвост!

… Следующим из игры вылетел Витька, и его проводили тем же напутствием. А вот распределения ролей в последней паре пришлось ждать долго – оба осторожничали, соломинка давно держалась на честном слове, но всё не падала.

– Всё, свободен, ты «бомба»! – безапелляционно объявил Славка, когда Вадька закончил очередной раз огребать кучу. И действительно – тот переосторожничал, и песок нигде не обсыпался. Можно было бы и поспорить… Но солнце припекало, и всем не терпелось залезть в воду. Поэтому Серёжка, недолго думая, резво взял старт, «крокодильчиком», по-пластунски преодолел узкую полоску песка, отделявшую его от края озерка, и с ходу с головой ушёл под воду.

Река обожгла, оглушила его. На мгновение всё разгорячённое полуденным зноем тело буквально онемело и потеряло чувствительность. Казалось, осталась лишь голова, которая пыталась осознать эти странные ощущения. И только когда онемение сменилось обычным холодом, он с визгом, как пробка, выскочил на поверхность.

По берегу, взрывая песок и поднимая тучи пыли, уже нёсся на четвереньках Витька. Ещё миг – и он скрылся под водой. А сразу следом за ним, подняв целый столб брызг, грохнулся «бомбочка»-Вадька. Славка едва стоял на ногах, держась за живот от смеха, но всё-таки нашёл силы сделать шаг вперёд и тоже плюхнулся в воду.

И, как в калейдоскопе, закружились одно за другим все известные им водные приключения: салки-догонялки и водяные войны-брызгалки; ныряние с маской в поисках ракушек и измерение глубины – где «с головой», а где – «с ручками»; тщетные – как всегда – попытки загарпунить из самодельного подводного ружья краснопёрку или плотвицу; игра в «Баба сеяла горох» и ныряние со сцепленных «замком» рук в глубину; охота за кувшинками и стрекозами в камышах…

Потом пришли искупаться родители, и Серёжка с удовольствием взобрался отцу на спину, и тот катал его, отфыркиваясь, как большой морж, через всё озерцо…

А когда накупались вдоволь, пришло время обеда. И, казалось, нет в мире ничего вкуснее свежего чёрного хлеба, первых огурцов и помидоров со своего огорода, порезанных пополам и посыпанных крупной солью, а потом – яиц «всмятку» и перчёных отбивных с зелёным луком.

Сытые и довольные («как слоны после купания», любил говорить Славка), ребята отползли от стола и растянулись на покрывале у машины, в тени развесистой ольхи.

Старший брат уснул сразу, а Серёжка лежал на спине и смотрел сквозь чуть колышущиеся на тёплом ветерке листья в бездонное небо, по которому бежали невесомые, почти прозрачные облака…

Ему вдруг вспомнился выезд всего городка на рыбалку года два назад на другую речку – как они вместе с солдатами сначала ехали в кузове грузовика, потом ловили рыбу и раков бреднем, а потом купались под присмотром старших ребят. Именно тогда Славка научил его плавать по-настоящему: он заставил его преодолеть страх и переплыть реку от берега до берега, а сам плыл рядом, подбадривая его и измеряя глубину, чтобы он не очень боялся…

И подумалось – если можно описать «счастье», то оно, наверное, именно такое: жаркий летний день, яркое солнце, горячий песок, прохлада речки, бесконечные игры в воде, брызги и смех, старший брат, который всё знает, всегда рядом и не подведёт, сильные папины руки, мамина вкуснятина, ласковый ветерок… И над всем этим – облака, неспешно плывущие по бескрайнему синему небу…

Именно так оно ему и приснилось тем же вечером на обратном пути под мерную дробь капель дождя по крыше машины. За окном шёл настоящий летний ливень – а Серёжка в своём сне снова и снова подставлял тело ласковому солнцу, зарывался в раскалённый песок, заползал «крокодильчиком» с берега в прохладу воды, и брызгался, и плескался до «гусиной кожи», и опять растворялся в тепле и блаженстве этого дня…

Мог ли он представить себе, сколько раз приснится ему этот рай на берегу Хмары в будущей его жизни – в промозглые дождливые ноябрьские ночи в маленьком районном городе Торжке, куда они переедут, когда он пойдёт в пятый класс; и в студенческие годы в неприветливой и безразличной ко всем и вся Москве; потом за тридевять земель в далёкой Эфиопии; и позже, морозными снежными ночами в Екатеринбурге и в Питере…

Пройдёт тридцать долгих лет – и этот постоянно приходящий, ставший приятным наваждением сон позовёт его в дорогу. И он приедет сюда через тридцать лет – успешный, состоявшийся – и привезёт своих стареющих родителей на этот самый берег Хмары, где прошло его детство и их юность. И будет стоять такая же солнечная летняя погода. Но каждый будет вспоминать этот день, и каждому будет казаться, что тогда трава была зеленее, воздух – слаще, солнце – ярче, вода – чище, а песок – белее и горячее…

Наверное, потому, что вся жизнь тогда ещё была впереди…

Август

… Серёжка внимательно смотрел на дорогу и на пролетавший за окном машины пейзаж. Желтели пшеницей под жарким августовским солнцем поля. Рыжие и чёрные с белым коровы безмятежно паслись на потемневших густой спелой зеленью лугах. То тут, то там мелькали перелески, лишь изредка запятнанные ранней желтизной ещё далёкой осени. Деревеньки с колодцами и домами с резными крашеными ставнями были ухоженными, аккуратными. Лишь изредка, местами витало запустение, ожидающее заботливой хозяйской руки.