Боттичелли - Станислав Зарницкий

Еще несколько лет после этого он оставался в монастыре, писал Мадонн и изрядно обогатил казну своей обители, ибо его работы покупали охотно и платили не скупясь. За эти заслуги его возвели в сан дьякона. Он поблагодарил и тут же испросил разрешение покинуть монастырь, чтобы посмотреть свет и поучиться у других мастеров. Ему отказали. Может быть, он и до сих пор оставался бы за монастырскими стенами, если бы не помог случай. Посол венецианского дожа увидел его фрески и его Мадонн. Дож обратился с просьбой к Синьории направить фра Филиппо в Венецию. В те времена Флоренция искала примирения со своим извечным конкурентом и не посмела отказать. К тому же Синьории хотелось утереть нос «владычице морей» хотя бы мастерством своих живописцев.

В родной город фра Филиппо возвратился лишь в 1437 году после многих невероятных приключений. О них Сандро знал из рассказов старших, но что в них было правдой, а что ложью, определить не мог. Сам Липпи пока ничего об этом не рассказывал. Фра Филиппо действительно был великим художником. Недаром во Флоренции считали, что он соединил в своих картинах небесно-нежную красоту фра Анджелико, строгие линии Мазаччо и объемную телесность Донателло. Можно было подумать, что Липпи подражает им, но это было далеко не так. Фра Филиппо выработал собственный стиль или манеру, как тогда было принято говорить. Ценя свободу личной жизни, он и в своем творчестве не стремился следовать никаким образцам, ничьим канонам. Главным для него было передать красоту человека, а как это будет достигнуто, для него не имело никакого значения, хотя он в совершенстве владел всеми тайнами живописи — старой и новой. Он спокойно мог пренебречь перспективой, перегородив свою картину каменной стеной, лишающей ее глубины, только потому, что ему пришла в голову мысль отработать какое-то новое хитросплетение линий и контуров. В моду входил фон с изображением ландшафта, и здесь Липпи достиг большого мастерства, но все-таки предпочитал всем этим деревьям, кустам и беседкам четкие линии величавых строений, большей частью порожденных его фантазией и вряд ли могущих существовать на самом деле. Сандро очень быстро усвоил основное правило, которого придерживался Липпи: художник должен быть свободен в выборе манеры и изобразительных средств для воплощения своей цели.

Ремесло живописца Сандро постигал на удивление легко и быстро. Фра Филиппо оказался на редкость талантливым учителем. В отличие от большинства живописцев он не считал, что ученик должен слепо копировать творения мастера. Много ли приобретет Флоренция, если получит второго Липпи? И разве стал бы Мазаччо великим, если бы ни на шаг не отходил от манеры прежних мастеров? Каждый живописец должен быть готов к тому, чтобы стать основоположником собственной школы. Так говорил Липпи. Ограничивать фантазию Сандро он не собирался — ученик должен идти собственным путем, только тогда из него выйдет толк.

Он учил его другому: как располагать складки на одеждах изображаемых фигур, чтобы передать объем или движение, как правильно сочетать краски, какие основные правила существуют для передачи перспективы, столь ценимой флорентийскими художниками, что такое правильные пропорции. И это было далеко не все, что нужно было знать живописцу. Картина, конечно, должна радовать глаз, но не в этом ее главное предназначение — она заставляет смотрящего на нее задумываться. Для этого существуют различные символы и особые приемы. Взять, например, Мадонну. Если художник хочет изобразить ее как владычицу неба, то ее нужно одеть в красное платье и голубой плащ. Если же необходимо подчеркнуть ее девственность, то живописец рисует ее в белых одеждах. В том же белом одеянии, только с золотом. Дева Мария должна быть при короновании. И еще одна важная деталь: согласно легендам, Мария уже при рождении Христа знала его судьбу, и это должно быть отражено на ее изображениях — рядом с ними часто помещаются символы распятия. Художник здесь волен проявить свою фантазию; главное, чтобы эти символы были понятны даже непосвященному.

То же самое относится и к изображениям святых. Зритель должен сразу видеть, кто перед ним: святой Георгий изображается непременно с драконом, святой Себастьян — со стрелами, Эразм — с воротом, которым из него вытягивали кишки, Варвара — с башней, куда ее заключили, Иероним — со львом, который прислуживал ему в пустыне. Все это художник должен знать как «Отче наш», хотя в последнее время понаизобретали таких символов, что сами художники их не понимают. Если у живописца выдастся свободная минута, он должен читать или беседовать со знающими людьми. А то сейчас не только неграмотные священники появились, но и неграмотные живописцы. Так дело не пойдет!

Липпи считал, что картина не хуже священных книг должна поучать и наставлять в вопросах веры. Библию живописец обязан знать лучше епископа — правда, епископы сейчас пошли такие, что и молитв толком не помнят, но не об этом речь. Многие заказчики стремятся увековечить свои деяния, но пока еще испытывают страх перед таким грехом, как гордыня, поэтому для выполнения их желания нужно подобрать соответствующий сюжет из Библии. Тут главное — не ошибиться, не попасть впросак. Уже не раз дело кончалось большим скандалом, и некоторые живописцы серьезно пострадали, ибо по своей темноте избрали не тот сюжет, что нужно, а доказать свою правоту не могли по незнанию. Липпи хорошо — он бывший монах и во всей этой символике и иносказаниях чувствует себя как рыба в воде.

Но и это еще не все, что обязан знать живописец. Верхом совершенства считается, если он знает, какой сюжет Ветхого Завета имеет параллель в Новом. С этим справляются лишь единицы. Чтобы не быть обвиненным в ереси, лучше не полагаться на себя, а обращаться к опытным теологам. С удивлением Сандро узнал, что в первой части Библии содержатся совершенно прозрачные намеки на то, о чем рассказывается во второй. Подвиг Юдифи, убившей полководца Олоферна и освободившей свой народ от грозящего истребления — это, оказывается, намек на Деву Марию, родившую Христа ради спасения человечества. Вот почему сейчас многие заказывают картины с этим сюжетом. Разве такое осилишь — здесь нужны годы и годы! А знать все это надо — ведь церковь остается главным заказчиком. Выслушивая все эти поучения учителя, Сандро приходил в отчаяние: нет, не стать ему знаменитым живописцем! Разве все это запомнишь? Он думал, что знает и Библию, и жития святых, а на деле выходит, что ничего-то толком не постиг.

Высшим видом искусства фра Филиппо, как и многие другие флорентийские живописцы, считал фрески. Какой радостью загорались его глаза, когда капитул собора в Прато менял гнев на милость и присылал во Флоренцию послушника с предложением, чтобы Липпи не гневил Господа и закончил, наконец, свою работу! Фра Филиппо горячился, перечислял нанесенные ему обиды, выдвигал условия и требовал гарантий. Посланец же, смиренно склонив голову, говорил, что ему поручено сказать только то, что он сказал. Об остальном же он ничего не ведает. День-другой Липпи ходил будто бы в раздумье, но Диаманте знал, что он обязательно поедет, бросив все. Так бывало уже не раз.