Улисс (часть 1, 2) - Джеймс Джойс

Доктор Кроттерс. Я произвел анализ мочи пациента. Она белковидна. Слюноотделение недостаточное, коленный рефлекс прерывист.

Доктор Панч Костелло. Весьма заметен fetor judaicus [еврейская вонь (лат.)].

Доктор Диксон (зачитывает медицинское заключение). Профессор Блум представляет собой законченный образец нового типа - женственного мужчины. Его душевные качества просты и привлекательны. По мнению многих, он очень милый человек, чудесная личность. В целом он не лишен странностей, застенчив, однако не слабоумен в медицинском смысле. Он написал юрисконсульту Общества Содействия Обратившимся Священникам прекраснейшее письмо, настоящую поэму, где все полностью разъясняется. Практически он абсолютный трезвенник и, как я могу подтвердить, спит на соломенной подстилке и питается лишь самой спартанской пищей, сухим горохом, подобранным у зеленщика. И летом и зимой он носит власяницу ирландской работы и каждую субботу подвергает себя самобичеванию. Насколько мне известно, он некогда содержался в исправительной колонии Гленкри для малолетних преступников, в качестве правонарушителя первого разряда. Согласно другому сообщению, он был рожден после смерти отца. Я взываю к вашему милосердию во имя самого священного слова из всех, какие только случалось произносить нашим органам речи. Он вскоре ждет ребенка.

Все охвачены сочувствием. Женщины падают в обморок. Богатый американец собирает пожертвования в пользу Блума. Дождем сыплются золотые и серебряные монеты, банковские чеки, банкноты, драгоценности, облигации казначейства, подлежащие оплате векселя, долговые расписки, обручальные кольца, часовые цепочки, медальоны, браслеты и ожерелья.

Блум. Ах, я так мечтаю стать матерью.

Миссис Торнтон (в одежде няни-сиделки). Прижмись ко мне крепче, милочка. Уже скоро кончится. Крепче, милая, крепче.

Блум крепко обнимает ее и производит на свет восемь желтых и белых мальчиков. Они появляются на ступенях лестницы, покрытой красным ковром и уставленной экзотическими растениями. Все осьмяшки красивы, с лицами из благородных металлов, хорошо сложены, прилично одеты и прекрасно воспитаны, бегло говорят на пяти живых языках и имеют широкие интересы в различных науках и искусствах. Имя каждого четкими буквами отпечатано на груди рубашки: Назодоро, Голдфингер, Хризостом, Мэндорс, Силверсмайл, Зильберзельбер, Вифаржан, Панаргирос [Золотой нос (итал.), Золотой палец (англ.), Златоуст (греч.), Позолоченная рука (франц.), Серебряная улыбка (англ.), Сам серебряный (нем.), Ртуть (франц.), Весь серебряный (греч.)]. Им тут же вверяют высокие и ответственные посты в разных странах, они становятся директорами банков, железнодорожными диспетчерами, президентами компаний с ограниченной ответственностью и вице-президентами синдикатов отелей.

Голос. Блум, ты Мессия бен Иосиф или бен Давид?

Блум (загадочно). Ты сказал.

Брат Обирало. Тогда сотвори чудо.

Бэнтам Лайонс. Предскажи, кто выиграет Сент-Леджер.

Блум ходит по канату, прикрывает левый глаз левым ухом, проникает сквозь стены, взбирается на колонну Нельсона и виснет на бровях с ее верхнего уступа, глотает двенадцать дюжин устриц (с раковинами), исцеляет нескольких золотушных, изменяет черты лица, приобретая неотличимое сходство со многими историческими фигурами, лордом Биконсфилдом, лордом Байроном, Уотом Тайлером, Моисеем Египетским, Моисеем Маймонидом, Моисеем Мендельсоном, Генри Ирвингом, Рипом ван Винклем, Кошутом, Жан-Жаком Руссо, бароном Леопольдом Ротшильдом, Робинзоном Крузо, Шерлоком Холмсом, Пастером, поворачивает каждую ногу одновременно в разных направлениях, обращает вспять морской прилив и затмевает солнце, вытянув свой мизинец.

Брини, папский нунций (а форме папского зуава, в стальной кирасе на груди, в ручных и ножных латах, с пышными мирскими усами и в темной бумажной митре). Leopoldi autem generatio [вот родословие Леопольда (лат.)]. Моисей родил Ноя, Ной родил Евнуха, Евнух родил О'Халлорана, О'Халлоран родил Гугенхейма, Гугенхейм родил Агендата, Агендат родил Нетаима, Нетаим родил Ле Гирша, Ле Гирш родил Иесурума, Иесурум родил Маккея, Маккей родил Остролопского, Остролопский родил Смердоза, Смердоз родил Вейсса, Вейсс родил Шварца [Weiss, Schwarz - белый, черный (нем.)], Шварц родил Адрианополя, Адрианополь родил Аранхуэца, Аранхуэц родил Луи Лоусона, Луи Лоусон родил Ихаводоносора, Ихаводоносор родил О'Доннелла Магнуса, О'Доннелл Магнус родил Христбаума, Христбаум родил Бен Маймуна, Бен Маймун родил Пыльного Родси, Пыльный Родси родил Бенамора, Бенамор родил Джонс-Смита, Джонс-Смит родил Саворгнановича, Саворгнанович родил Ясписа, Яспис родил Вентетюньема [Vingt-et-unieme - двадцать первый (франц.)], Вентетюньем родил Сомбатхея, Сомбатхей родил Вирага, Вираг родил Блума et vocabitur nomen eius Emmanuel [...и нарекут имя Ему: Еммануил (лат. Ис. 7, 14)].

Рука мертвеца (пишет на стене). Блум - это бессия.

Мандавош (в снаряжении лесного разбойника). А что ты делал в коровнике за Килберреком?

Малютка-девочка (гремя погремушкой). И под мостом Баллибох?

Остролист. И в Чертовом Овраге?

Блум (отчаянно краснеет с головы до ягодиц, три слезы падают из его левого глаза). Пощадите мое прошлое.

Ирландские арендаторы, согнанные с земли (в поддевках и бриджах, с доннибрукскими дубинками). Sjambok [отхлестать (африкаанс.)] его!

Блум с ослиными ушами усаживается у позорного столба, скрестив руки и вытянув ноги, насвистывая "Don Giovanni, a cenar teco". Сиротки из приюта в Артейне, взявшись за руки, кружатся вокруг него. Девицы из Миссии Тюремных Врат, взявшись за руки, кружатся в обратную сторону

Сиротки из Артейна.

Он пес, свинья и грязный хам

Решил, что он любимчик дам!

Девицы из тюремных врат.

Как увидишь хэ,

Прихвати себе

И скорее в пэ

Заходи не бэ.

Хорнблоуэр (в ефоде и егерском картузике, возвещает). И понесет он грехи народа Азазелю, духу, пребывающему в пустыне, и Лилит, привидению ночному. И побьют камнями они его и осквернят его, да, все они от Агендат Нетаима и от Мицраима, земли Хама.

Все забрасывают Блума картонными бутафорскими камнями. Пьяницы, бредущие из кабаков, и бездомные псы во множестве подходят к нему и оскверняют его. Появляются Мастянский и Цитрон в лапсердаках, с длинными пейсами, и тычут бородами в Блума.

Мастянский и Цитрон. Велиал! Лемляйн из Истрии, лже-Мессия! Абулафия!

С утюгом под мышкой приближается Джордж С.Мизайес, портной Блума, и подает счет.

Мизайес. За переделку брюк одиннадцать шиллингов.

Блум (потирает руки, приободрившись). Как в добрые старые времена. Бедняга Блум!

Рувим Дж.Додд, чернобородый Искариот, злой пастырь, неся на плечах тело своего утонувшего сына, подходит к позорному столбу.

Рувим Дж. (хриплым шепотом). Сука одна продала. Уже за мусорами чешут. Рви когти на первой громыхалке.

Пожарная команда. Баамм!

Брат Обирало (надевает на Блума высокий остроконечный колпак и желтое одеяние, на котором вышиты нарисованные языки пламени. Вешает ему на шею мешок с порохом и предает в руки гражданских властей, напутствуя). Остави ему долги его.

По единодушной просьбе общественности лейтенант Майерс из Дублинской пожарной команды поджигает Блума. Раздаются рыдания.

Гражданин. Хвала небу!

Блум (в тканом хитоне с буквами И.Х.С., как феникс, высится среди языков пламени). Не плачьте обо мне, дщери Эрина.

Показывает дублинским репортерам следы ожогов. Дочери Эрина в черных одеждах, с большими молитвенниками и длинными зажженными свечами в руках, преклоняют колена и молятся.

Дочери Эрина.

Почка Блума, молись за нас.

Цветок Банный, молись за нас.

Ментор Ментона, молись за нас.

Рекламный Агент для "Фримена", молись за нас.

Масон Милосердный, молись за нас.

Мыло Блуждающее, молись за нас.

Прелести Греха, молись за нас.

Музыка без Слов, молись за нас.

Укротитель Гражданина, молись за нас.

Друг всех Подвязочек и Панталончиков, молись за нас.

Повитуха Всемилостивая, молись за нас.

Картофелина, охраняющая от всякой Чумы

и Язвы, молись за нас.

Хор из шестисот голосов под управлением Винцента О'Брайена исполняет хорал "Аллилуйя", аккомпанирует на органе Джозеф Глинн. Блум немеет, съеживается, обугливается.

Зоя. Болтай-болтай, покуда не почернеешь.

Блум (с улыбкой во взоре, в старой шляпчонке, за ленту которой заткнута глиняная трубочка, в запыленных башмаках, с красным узелком эмигранта, ведет на соломенной веревочке черную как мореный дуб свинью). Ну-к, надоть идти, хозяйка, не то, сдохни все козлы в Коннемаре, ужо мне выдубят шкуру. (Со слезою во взоре.) Все это безумие. Патриотизм, скорбь по умершим, музыка, будущее нации. Быть или не быть. Сон жизни подошел к концу. Окончи же его с миром. А они пускай живут дальше. (Смотрит печально вдаль.) Песенка моя спета. Одна небольшая порция мышьяку. Задернуть занавески. Письмо. А после этого лечь и обрести покой (Тихо вздыхает.) Довольно. Я прожил свое. Прощайте Прощайте.