Тайпэн. Оскал войны - Сергей Девкин

Тайпэн Вань сидел в плетеном кресле, вытянув разутые ноги в полотняных обмотках к большой железной жаровне, и с явным видом наслаждался теплом. Судя по одежде, сваленной на соседнем кресле — теплой меховой шапке и офицерскому полушубку, Васато только что вернулся из ночной вылазки, которую он как раз собирался провести намедни, чтобы разведать местные горные тропы. Поприветствовав полководца, Ли не менее уважительно кивнул морщинистому и обритому наголо старику в долгополой волчьей бекеше, расположившемуся с другой стороны стола. Босан Рё появился в расположении армии в тот день, когда императорское войско вышло к Лян–Пэй. Будучи одним из старейших обитателей этих мест, отшельник укрывался от юньских солдат в редких пещерах и охотничьих времянках с момента вражеского вторжения. Но сейчас он уже напротив добровольно оставил свое затворничество, чтобы поделиться знаниями и мудростью со ставленниками Избранника Неба. С помощью Рё тайпэн Вань уже несколько недель пытался отыскать удобный проход, который позволил бы незаметно вывести на другую сторону перевала значительный боевой отряд или хотя бы небольшие команды разведчиков. Пока что эти поиски не принесли каких–либо значительных результатов — большинство известных троп засыпало снегом, а на оставшихся узких скальных карнизах могли удержаться разве что лишь архары и ирбисы. Однако Вань, как и К»си Ёнг, по–прежнему не терял надежды. К тому же, после того как основное командование с общего согласия принял на себя Кара Сунь, Васато и Ли практически нечем было заняться. Армия замерла в ожидании, инженеры сколачивали осадные башни и винеи, артиллеристы вяло прощупывали оборону противника, стараясь сами серьезно не подставляться, а двум полководцам, по сути, оставалось лишь бесцельно бродить по лагерю, тренироваться да играть в каргёцу. Некое разнообразие в повседневную жизнь внес появившийся несколько дней назад командир Жэньмэнь, чей деятельный характер не позволял начальнику ракетной батареи Пан–Ги–Ша просто сидеть и ждать. Закончилось это, правда, тем, что буквально вчера нееро умудрился свалиться со строительных лесов в осадном парке и сломать себе ногу. Таким образом, на какое–то время Закатная армия и все остальные были теперь в определенной степени ограничены в общении с Жэньмэнем, что впрочем, мало кого удручало.

— Похоже, наш общий друг генерал Манчи решил, наконец, показать что–то новое, — сказал Васато, когда Хань опустился рядом, и протянул тому распечатанный бамбуковый тубус с письмом. — Возможно, это лишь тактическая хитрость, но может быть и первая ласточка.

Ли развернул выделанную кожу, на которой было записано вражеское послание, и быстро пробежался глазами по иероглифам сверху вниз. Первые уроки «благородного» языка Юнь, взятые им еще в Таури, Хань продолжал с прилежностью и упорством так, что уже мог не только читать юньские тексты, но и бегло ориентироваться в разговорной речи южан, а в случае необходимости даже поддерживать простой диалог.

— Посланник из Ляоляна. Переговоры…

— И личное участие тайпэна Ли Ханя, — подчеркнул Васато.

— Я заметил, — кивнул бывший дзи. — Почему я?

— Может, они считают тебя по–настоящему главным, — пожал плечами Вань. — А может быть, Манчи просто желает свести счеты именно с тобой. «Просим прибыть в указанное место и в указанный срок в сопровождении не более чем двух лиц охраны или иного свойства», — хитро прищурившись, процитировал тайпэн по памяти.

— С моим сопровождением будет не так уж легко управиться, — улыбнулся в ответ Хань.

— Неужели? — осадил его второй полководец. — Забыл уже, что случилось в Таури? А ведь там все происходило в центре осажденного города, заполненного имперскими солдатами. Представь, что может случиться при таком же раскладе на этой «нейтральной полосе», да и хайтин Кэй со своими корабельными орудиями сейчас слишком далеко, чтобы вновь тебя выручить. Порвут ведь…

— Да, это было бы весьма неприятно, — согласился Ли. — И болезненно.

Васато коротко хохотнул.

— Но сходить все равно стоит.

— Знаешь, я могу подговорить ребят Жэньмэня, и если дела пойдут совсем уж туго, то они просто накроют там все облаком огня и железа, — предложил Вань.

— И как это поможет мне спастись?

— О «спастись» я не говорил. Но над этим тоже надо будет подумать. Наверное.

— Спасибо, — усмехнулся Ли. — Но будем надеяться, что до крайних мер все–таки не дойдет.

Открытое пространство перед стенами Цзянмэня еще во времена строительства крепости намеренно было очищено от различных кустарников и крупных валунов, обильно разбросанных на всем пространстве перевала. Кто бы ни решился напасть на замок, и с какой бы стороны он ни начал бы эту атаку, по задумке имперских фортификаторов ему предстояло делать это по совершенно голому уклону, заметно опускавшемуся в направлении от зубчатых стен на общую высоту в пару локтей. Отвесные скалы, вздымавшиеся по краям прохода, придавали этому месту дополнительную зловещесть, но безжизненную картину немного сглаживал мягкий рыхлый снег, сыпавший с самого утра и приятно хрустевший под ногами.

Юнь выполнили свое обещание, Ли и его спутниц ожидали лишь три фигуры, стоявшие тесной группой точно посередине дороги. Плотный снегопад не позволил тайпэну издали разглядеть переговорщиков, но чем ближе он подходил, тем меньше оставалось сомнений. Таката прошипела какое–то ругательство и что–то о «рыжих хвостах», Фуёко напротив лишь весело улыбалась. Царский генерал в парадном облачении и две кумицо, стоявшие слева и справа от человека, молча, взирали на Ханя и его демонов. Силы сторон следовало оценить как равные.

— Привет, Фуёко, давно не виделись, — заговорила первой кумицо с золотистыми волосами, в которых серебристыми искрами сияли подтаявшие снежинки. — Я вижу, что ты по–прежнему успешна?

— Не жалуюсь, — сияние трех пар раскосых глаз создавало в воздухе причудливую игру зеленых оттенков колдовского света. — Но где же мои манеры?

Притворно вздохнув, Фуёко обернулась к Ли.

— Милый, позволь представить. Мои любимые подруги и сестры. Маэси, — золотоволосая лисица слегка склонила голову влево, — и Наёли. Впрочем, с последней вы уже встречались, пусть и не лично.

Третья из оборотней, до этого хранившая молчание, чуть подалась вперед.

— В тот раз, вы показали мне красивое представление, но тогда я была слишком удручена неудачей, чтобы по достоинству оценить увиденное. Поэтому примите мое запоздалое восхищение, за всю свою жизнь я не часто видела нечто подобное.

— Еще шаг, и я восхищу тебя на всю оставшуюся жизнь. Кстати, это будет очень короткая оставшаяся жизнь, — спокойно и без тени эмоций пообещала Таката, проводя взглядом запретную черту, за которую кумицо не следовало заступать.