Обнаров - Наталья Троицкая

– Ты обиделся на него?

– Я хотел побыть с ним. Мы редко видимся.

Полина улыбнулась.

– Егор, послушай, давай так. Ты будешь охранять меня от всевозможных добрых и злых псин, а я буду охранять тебя от скуки. Идет?

Мальчонка внимательно посмотрел на нее.

– Вряд ли у вас получится.

Но Полина не сдавалась.

– Егор, а почему бы тебе не решить проблему наполовину?

– Как это?

– Можно взять удочку, посидеть на берегу.

– Где именно?

– Да хоть здесь. Еще вот у тех камышей место, по-моему, хорошее.

– Если только посидеть. Здесь ничего не поймаешь. Сразу видно, Полина, что вы не рыбак.

– Нет.

– Понимаете, там же, у острова, место прикормленное, проверенное. Там я точно знаю глубину, кто берет, что берет, и что поплавок нужен пятиграммовый, груз грамма три, леска на ноль шестнадцать, и половинки трака на стояночный груз к лодке точно хватит.

– Погоди-погоди! – Полина с изумлением смотрела на пятилетнего ребенка. – Что такое «половинка трака»? Что значит «прикормленное место»? Еще эти граммы…

Мальчонка по-взрослому, точно от досады, всплеснул руками.

– Какая же ты непонятливая! Ты гусеничный трактор или танк видела?

В азарте он перешел на «ты».

– Видела.

– Гусеница состоит из траков, то есть звеньев. Половинка трака это и есть половинка звена. К ней мы привязываем веревку, и получается якорь для лодки. Якорь нужен, чтобы лодку течением не сносило, чтобы можно было на месте стоять и ловить. Теперь поняла?

Она кивнула.

– А прикормленное место – это место, где рыбу прикармливают. Прикормки бывают разные. Кто кашу гречневую варит, кто перловку, кто пшенку. Подмешивают льняное масло или анисовое. Почему-то анисовое масло рыба очень любит. А я нюхал, – Егор наморщил нос, – препротивное. Папа любит его в прикормку мешать. Еще в кашу кладут глину, когда каша варится. Потом из остывшей каши лепят шарики. Все это разбрасывают в том месте, где ловят. Поняла? Ой! – он осекся. – Извините, пожалуйста. Я увлекся. Я не должен был говорить вам «ты». Вы же взрослая.

Полина не удержалась, рассмеялась.

– Давай на «ты». Все равно когда-нибудь собьемся.

– Давай.

– Откуда же ты столько про рыбалку знаешь?

Егор пожал плечами.

– Мужская компания. Только я еще совсем ничего не рассказал. Про удочки, поплавки, лодки я могу рассказывать хоть целый день. А почему ты без косметики?

– Что?

Полина растерялась.

– Некоторые женщины ярко красят губы и глаза и делаются похожими на…

– Егор! Егорушка, ты где? – Марта Федоровна по тропинке торопливо шла к озеру. – Сыночка мой, милый!

– Это бабуля! Сейчас домой погонит, – со вздохом сожаления сказал Егор. – Меня одного на озеро не отпускают. Боятся. Думают, я маленький. А я специально убежал. Это мой протест против отъезда папы!

– Слушай, Егор, а у тебя удочки есть?

– Что за вопрос? Конечно, есть!

– Давай сделаем так. Я у кого-нибудь попрошу лодку, ты возьмешь удочки, и утром мы отправимся на рыбалку. Только, конечно, если бабушка разрешит.

– Ура! Это здорово! Самая лучшая лодка у старика Галимского. Мы с папой у него иногда ее берем, когда папе свою лень накачивать. Спасибо тебе, Полина. Я так рад знакомству! Я тебе тоже удочку возьму и рыбу ловить научу! А сейчас идем, я тебя с бабушкой познакомлю. Она хорошая. Ты только пока ей про рыбалку не говори. Возраст… Сердце… Бабушку нужно подготовить.

Пустынное шоссе монотонной серой лентой бежало под колеса машины. Утро растекалось по миру акварельными красками, мешая в причудливую палитру и золото осени и синь неба, и ядовитую зелень засеянных озимыми полей, и серые кляксы убогих деревень, и хрустальную чистоту уже холодного октябрьского воздуха. Поворот следовал за поворотом, изгиб за изгибом. Очевидно, шоссе проложили по следам пьяного ямщика.

Дорога была дальней. До Москвы было еще верст пятьсот. Он уже начинал казнить себя за скоропалительное решение об отъезде, после бессонной ночи и почти целого дня за рулем накануне. Чтобы не задремать, Обнаров включил магнитолу.

Обычно он записывал на диск или на цифровой диктофон куски текста очередной роли и, чтобы не терять времени, учил дорогой. Но сегодня учить было нечего. После жесточайшего цейтнота последних трех лет это было непривычным. Вообще само наличие свободного времени было непривычным и странным. Между тем, он сам старательно подгонял график так, чтобы выкроить две недели на отдых и побыть с сыном.

«Радио России» передавало рекламу биологически активных добавок к пище, «Маяк» рассуждал о внешней политике. Ни то, ни другое Обнарова в данный момент не интересовало. Пробежав по клавишам настройки и не поймав больше ничего, он сдался и поставил диск Deep Purple. Примерно с полчаса он горлопанил любимые хиты, с удовольствием «пританцовывая» в ритм, но затем и это ему наскучило, дорога стала расплываться в глазах, опять потянуло в сон.

– Костя, надо брать попутчика! – безапелляционно вслух сказал он.

Он ехал мимо крохотных деревень, мимо автобусных остановок, но окрестности точно вымерли, не являя ни одной живой души.

Шоссе уходило в гору и затем делало резкий правый поворот. Перед поворотом Обнаров чуть сбросил газ, мельком глянул на второстепенную дорогу. На у-образной развилке стояла девушка лет восемнадцати, одетая в скромное, до колен, серенькое платьице и коротенький черный плащ. Черные кожаные сапожки на «спокойном» каблуке красиво облегали стройные ноги. У ног девушки стояла большая дорожная сумка.

Обнаров притормозил, но все же проскочил развилку и резво сдал назад. Поравнявшись с девушкой, он немного опустил с ее стороны стекло. Отметил: «Симпатичная. От мамы, наверное, в город возвращается. Верно, тяжело с такой сумкой по автобусам…»

– Здравствуйте! – с добродушной улыбкой сказал он. – Может быть, подвезти?

Девушка тут же улыбнулась в ответ, подошла к машине, и очень буднично спросила:

– Развлечься не хотите?

– Что, простите? – переспросил Обнаров.

– Я работаю. Развлечься не хотите? – уже громче и настойчивее повторила она.

От несоответствия своих умозаключений реальности Обнаров не смог подавить смешок.

– В следующий раз! – сказал он и поспешно нажал на газ.

«Эх, Обнаров-Обнаров… Ты совсем потерял нюх! Умчался-то как! Будто эта девчонка за тобою гналась. Впору ставить диагноз…»

Он глянул на себя в салонное зеркало заднего вида, иронично улыбнулся и вслух спросил:

– Скажи, у тебя баба давно была?

– Да, дорогие друзья, сегодня поистине грандиозный день! Июльская жара нам не помеха. Старый добрый рок идет в наступление! – почти выкрикнул в микрофон Сергей Беспалов и победно вскинул руку.

Многотысячная толпа зрителей откликнулась восторженным ревом