Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло» - Нил Никандров

Через майора зарегистрировали фирму в местных органах, подыскали помещение для конторы, арендовали склады, наняли технический персонал, организовали автомобильный «парк»: легковая автомашина для директора Теодоро Б. Кастро, трофейный немецкий грузовик для переброски товара из портовых городов в различные пункты на территории страны. Для придания большего размаха делу «Макс» периодически приглашал из Уругвая в качестве контрагента одного из бывших членов своей разведывательной организации «Шербо», владельца экспортно-импортной фирмы. «Коммерческо-методическая» помощь уругвайца была полезной. Он помог «Максу» с приобретением клиентуры не только в Италии, но и во Франции. Были заключены прибыльные сделки, на счет в банке потекли деньги, хотя и не столь большие, как мечталось советскому нелегалу. Он помнил, как его предупреждали в Москве: «Наша служба не такая богатая, чтобы сорить деньгами. Средства на обзаведение тебе дадим. Но потом, кровь из носу, переходи на самообеспечение».

В номенклатуру товаров, которыми торговала фирма Кастро, помимо кофе входили швейные машинки, химические продукты, автопокрышки, рыбные и мясные консервы. Сфера действия фирмы распространилась на несколько стран, и «Макс» старался сдерживать коммерческую «экспансию», убеждая совладельцев в том, что рост объема импортно-экспортных операций будет съедать прибыль, не оставляя средств на жизнь. Жить плохо совладельцы не хотели и соглашались с директором.

Связь с Центром была на первых порах нерегулярной. «Максу» дали возможность окрепнуть «экономически», обзавестись полезными контактами, вжиться в итальянскую среду. Встречи с курьерами проводились в Вене и Париже.

По просьбе «Макса» часть его заработка пересылалась отцу. Резидент в Буэнос-Айресе организовал вручение денежных переводов через «Бланко». Несколько раз тот ездил в Консепсьон-де-Уругвай, чтобы навестить старика. Ромуальдо был тяжело болен. Врачи предполагали, что у него запущенная язвенная болезнь или рак почек. В начале апреля 1950 года состояние Ромуальдо резко ухудшилось. Вмешательство хирургов не помогло, — метастазы расползлись по внутренним органам. Отец Григулевича умер 20 августа в городской больнице, не приходя в сознание. Похоронили его в колумбарии на муниципальном кладбище. Ниша была оплачена безымянным переводом из Италии на срок до 2000 года…

В октябре 1950 года в Италию приехала группа политических деятелей из Коста-Рики. Некоторых из них привела в Рим не политика, а коммерческий интерес. Состоятельные люди, владельцы кофейных плантаций и товарных запасов «золотого зерна» подыскивали в Италии надежного коммерсанта. Среди приезжих особым апломбом и гордой статью выделялся бывший президент Коста-Рики Хосе Фигерес, Дон Пепе, авторитетная для костариканцев фигура. Его сопровождали экс-министр Франсиско Орлич и Даниэль Одубер, костариканский посол во Франции. Почетные консулы Коста-Рики, — а их было в Италии около десятка! — встретили влиятельных гостей хлебосольно: приемы, банкеты, званые обеды. И вот кто-то из консулов вспомнил о Теодоро Б. Кастро. Ведь он — именно тот человек, которого ищут Фигерес и его спутники. Преуспевающий коммерсант, к тому же — соотечественник! Для него в кофейном бизнесе секретов нет!

Телефонный звонок, прозвучавший в офисе, был для Григулевича неожиданностью. Времени на консультации с Центром не было, и он, не без некоторых колебаний, решил рискнуть:

«На костариканской “родине” я никогда не был, мое знание этой страны основывалось на популярных путеводителях и информации, почерпнутой из бесед с двумя-тремя “соотечественниками”. Существовала опасность, что я покажусь Фигересу подозрительным и меня начнут проверять. С другой стороны, вечно бегать от контактов подобного рода было бы несерьезно и, тем более, подозрительно. Я решил поехать на встречу…»

По легенде Кастро имел склонность к экстравагантным поступкам, «раскованному образу» жизни и — одновременно — интерес к научной деятельности. Кастро и впрямь поразил костариканцев своей эрудированностью, гибкостью мышления, взвешенностью оценок. Узнав подробности «биографии» «Макса», Фигерес воскликнул: «А мы с вами дальние родственники! Именно так! Ваш покойный отец приходился племянником мужу тетки моей матери! Как сложна и запутанна наша жизнь: только сейчас я узнал о вашем существовании. Где вы пропадали все это время?»

Теодоро Кастро сделал драматическую паузу и «признался»:

«Я — незаконнорожденный сын. Это всегда вызывает проблемы в семьях. Я не хотел подводить отца…»

В беседах тет-а-тет с Орличем Фигерес удивлялся тому, что о Теодоро так мало известно на родине, ведь это — «незаурядный, масштабно мыслящий человек, которому всегда найдется место на ответственных государственных постах» Костариканцев поражало, что их соотечественник, ни разу не бывавший на родине, так хорошо знает ее историю, географию, культуру, так проницательно комментирует внутриполитические события (с обязательными «комплиментами» в адрес Дона Пеле). Позже Орлич расскажет Григулевичу, что Фигерес «на всякий случай» наводил справки о нем в Италии, Бразилии и Уругвае, но ничего компрометирующего в прошлом своего «торгового представителя» не нашел. А торговым представителем Фигереса Кастро стал после двухмесячного, почти ежедневного общения, совместных поездок по Италии, изучения конъюнктуры итальянского рынка кофе, дегустации местных вин и бесконечных разговоров о политике Отношения «Макса» с экс-президентом приобрели близкий, почти дружеский характер. «Дальние родственники» даже перешли на «ты».

Итак, Теодоро Б. Кастро стал соучредителем торговой фирмы, занимающейся реализацией в Европе костариканского кофе. Фигерес был хитрым, далеко не сентиментальным человеком, но в Теодоро поверил и распорядился направлять в его адрес мешки с кофе «под честное слово», без расписок и лишних формальностей. С помощью Кастро Фигерес распродал имевшиеся у него кофейные резервы, присылая ежемесячно по 300—350 мешков стоимостью до 50 тысяч долларов за партию. Костариканский кофе постепенно вошел в Италии в моду. Десятки и сотни аппаратов «кафе-эспрессо» заправлялись ароматным молотым порошком. Рекламный девиз, придуманный «Максом», звучал так: «Кофе из Коста-Рики обогатит твои мечты». А мечтать хотелось: Италия постепенно оправлялась после войны, зажиточных людей становилось больше, и чашечка кофе из далекой Коста-Рики напоминала, что «все возвращается на круги своя»…

Довольно быстро Григулевич стал специалистом в кофейной теме. Один из ветеранов советской разведки вспоминал, что однажды Иосиф принял участие в импровизированном конкурсе бывших нелегалов «на скоростное» написание трактата на тему «Кофе». Победителем конкурса, естественно, оказался Григулевич. Импровизированное «жюри» признало сочинение Грига «лучшим очерком о кофе в советской литературе»[88].