Кей Дач. Трилогия - Сергей Лукьяненко

— Мы не взлетим, — сказал Томми. — Мы никогда не взлетим.

Кей рывком открыл люк. Проскользнул в пилотское кресло. Томми продолжал стоять по колено в снегу, зябко обняв себя за плечи.

— Быстрее, — сказал Кей, активируя пульт. Снежинки падали на оживающие экраны, таяли. Томми неуклюже сел рядом, стал возиться с замком люка.

В корме шлюпки неохотно загудел двигатель. К фиолетовому свету добавилось оранжевое плазменное пламя.

— Герметизация? — спросил Кей.

— Норма.

— Пристегнись.

— У тебя снова плохое настроение?

— Не только у меня.

Шлюпка качнулась, с хрустом выдираясь из ледяной корки. На пульте замерцал красный огонек.

— Правую опору потеряли, — вяло заметил Томми.

Двигатель набрал мощность, и шлюпка пошла вверх. Они вонзились в свинцовый водоворот туч. Высота три километра. Если Ванда была права, их еще не видят.

— Включи приемник, — велел Кей. Томми послушно протянул руку к панели.

Рев толпы. Голос Грея:

— …не в первый раз пособники чужих и ненавистники жизни пытаются обезглавить Империю…

— Дальше, — сказал Дач. Тучи расступались, открывая фиолетовый купол.

— …наш корреспондент, неподражаемый Олег Синицын, со своим прямым включением…

Взвизг помех.

— Только что пресс-офицер сделал заявление для граждан Империи. Да, ребятки, такого мы давно не слыхали. Теперь странное поведение Императора на приеме в президентском театре становится объяснимым…

— Дальше. Мы знаем все, что он скажет.

Снова треск электричества. Переливчатые трели кодированного канала связи — полицейского или военного. Помехи…

Из-за дальних гор, из-за древних горДа серебряной плетью рекарассекала степи скулу…Белый дрок в костер, бересклет в костер,Над обрывом стою…Боги, боги, как берег крут.

— Оставь, — неожиданно сказал Кей. — Это Микеле-Микеле, оставь… Не хочу слушать призывы к сдаче.

Они ворвались в небо. Фиолетовый купол компенсатора переливался внизу.

— Истребители на радаре, — сказал Томми. — Видишь?

— Главное, что они нас еще не видят.

Мертвой свастикой в небе орел повис,Под крылом кричат ледяные ветра,Я не вижу, но знаю, он смотрит внизНа холодный цветок моего костра.Мир припал на брюхо, как волк в кустах,Мир почувствовал то, что я знаю с весны:Что приблизилось время огня в небесах,Что приблизился час восхождения Черной Луны.

Небо темнело, проступали искры звезд. Одна из точек на радаре начала движение. Их заметили.

— Вот теперь мы поймем, нужны ли Императору живыми, — произнес Кей. — Соберись, я подключаю гравитационник.

— Мы все равно не успеем к кораблю!

— Корабль уже идет навстречу, я послал вызов. Но нам не обязательно опережать истребитель.

— Еще корабль… идет к планете… — глядя на экраны, заметил Томми.

— Главное, что не к нам. — Дач похлопал Томми по плечу. — Спокойней. Все не так безнадежно, как тебе кажется. Поверь.

Я когда-то был молод — так же как ты,Я ходил путем солнца — так же как ты,Я был светом и сутью — так же как ты,Я был частью потока — так же как ты!Но с тех пор как она подарила мне взор,Леденящие вихри вошли в мои сны,И все чаще мне снились обрыв, и костер,И мой танец в сиянии Черной Луны.

Им уже не нужен был радар, чтобы увидеть «Синюю птицу». Двадцатиметровая призма космоистребителя приблизилась на расстояние взгляда. Он летел совсем рядом, в полусотне метров, — одна из лучших боевых машин Империи, и Томми ощутил пронзительное чувство незащищенности. Теперь он понял, что чувствовали алкарисы, когда они выдернули их из гиперпространства. Томми посмотрел на Кея, но тот казался абсолютно спокойным.

— Они сейчас ударят…

Дач покачал головой:

— Нашу рухлядь нельзя просто повредить. Она рассыплется от самого слабого удара. А у пилота явно приказ брать нас живыми. Он дождется, пока мы пристыкуемся к кораблю, и разрушит ему агрегатные отсеки. Потом подойдет бот с группой захвата.

Кей немного помолчал и добавил:

— Так они это себе представляют.

Бог мой, это не ропот — кто вправе роптать,Слабой персти ли праха рядиться с тобой…Я хочу просто страшно, неслышно сказать:Ты не дал, я не принял дороги иной,

И в этом мире мне нечего больше терять,Кроме мертвого чувства предельной вины,Оттого я пришел сюда петь и плясать —В восходящих потоках сияния Черной Луны.

Кей начал подпевать, совсем тихонько, вновь имитируя голос певца с той тщательностью, что могли дать только его способности супера:

Я открыл себе грудь алмазным серпомИ подставил, бесстыдно смеясь и крича,Обнаженного сердца стучащийся комЛеденящим невидимым черным лучам.Ведь в этом мире мне нечего больше терять,Кроме мертвого чувства предельной вины,Мне осталось одно — это петь и плясатьВ затопившем Вселенную пламени Черной Луны…

Корабль действительно шел им навстречу. Но истребитель продолжал держаться рядом, неуязвимый, укрытый силовыми щитами.

— Восхождение Черной Луны, — тихо сказал Кей. — Пора бы…

И Томми понял — за мгновение до того, как боевая надстройка их корабля раскрылась и коллапсарный генератор сработал.

Дач, видимо, ждал этого момента. Шлюпка рванулась в сторону с такой резвостью, словно ее нехитрая электроника понимала опасность происходящего. «Синяя птица» еще долю мгновения сохраняла прежнюю форму, потом сжалась, как проколотый воздушный шарик. Короткая вспышка вторичного излучения, и все.

— Я приказал кораблю не подпускать никого, кроме нас, — сказал Кей. Шлюпка начала разворот, ориентируясь на стыковочный порт. — Там удобная электроника, без всяких ограничений.

— Нас приговорят к многократной смерти, — сказал Томми. Хлюпнул носом — рывок шлюпки был слишком резким, у него пошла кровь.

— Не привыкать.

10

— Вы говорили, что «Синяя птица» способна уничтожить крейсер. — Голос Грея был ровен, но тон не предвещал ничего хорошего.

Командир эскорта, невысокий темнокожий мужчина, склонил голову:

— Да, мой Император. Но целью ставился захват негодяев. Никто не мог ожидать, что на небольшом корабле установлен коллапсарный генератор.