Лекции по патрологии I—IV века - Н. И. Сагарда

3) Евсевий, как сказано, упоминает произведение Иустина «О единоначалии Божием» (Пер! Θεού μοναρχίας), и трактат под таким заглавием сохранился в Cod. Parisinus 450 an. 1364, а также находился и в сгоревшей Страсбургской рукописи (Cod. Argentoratensis). Он состоит из шести глав. Автор его на основании свидетельств (большей частью подложных) выдающихся поэтов Греции (Эсхила, Софокла, Филимона, Орфея и других) доказывает единство Божие, праведность Его суда и ничтожество языческих богов. В этих голосах поэтов, по мнению автора, нашел выражение первоначальный правильный взгляд на существо Божие, а языческий политеизм обязан своим происхождением печальному заблуждению человеческого духа. К этим доказательствам как естественный вывод присоединяется увещание оставить языческих богов и исповедать неизменяемого Бога христиан.

Но существующий текст трактата Шр! Θεου μοναρχίας не соответствует тому описанию, какое дано Евсевием. Последний говорит, что Иустин в своем произведении Шр! Θεοϋ μοναρχίας доказывает единство Божце «не только на основании наших собственных писаний, но также и на основании произведений эллинов». Между тем, имеющееся произведение не приводит библейских доказательств и ясно стремится дать собрание цитат только из языческих писателей. Нельзя признать его и второй сохранившейся частью названного Евсевием произведения, первая часть которого потеряна[411], так как оно представляет собой законченное целое, исчерпывающее поставленную тему. Поэтому необходимо признать, что Евсевий имел в виду другое произведение, не сохранившееся до нас. Должно, впрочем, заметить, что Ad. Harnack, раньше[412] доказывавший, что эта «бесцветная компиляция» не может быть произведением Иустина, в позднейшее время изменил свой взгляд, находя, что нет действительно убедительных основайий против принадлежности его Иустину и что оно вообще принадлежит до–иринеев–скому периоду.

4) Sacra Parallela св. Иоанна Дамаскина содержат отрывки из произведения Иустина «О воскресении» (Пер! αναστάσεως)[413]. Особенно обширный первый фрагмент, обнимающий восемь глав. Из него видно, что все произведение предназначено было для укрепления слабых в вере в воскресение (cap. 1) и направлено против отрицания или извращения учения о воскресении со стороны гностиков. Положения и аргументы последних, заимствованные частью из существа дела, частью также из Священного Писания, изложены обстоятельным образом, после чего следует объяснение, что сперва будут опровергнуты выражения противников, а потом будут представлены положительные доказательства в пользу церковного учения (cap. 2). Сохранившийся первый отрывок обнимает, вероятно, большую часть первой половины произведения. После опровержения тех выводов, какие противники извлекали из церковного учения, автор переходит к прямым нападкам [еретиков], направленным против возможности воскресения. Три следующие цитаты представляют отрывки второй, положительной части произведения.

Есть основания предполагать, что уже Ириней (Adv. haer. [V, 26.2][414]) и Тер–туллиан (De resurr, carnis) пользовались этим произведением. Мефодий Олимпийский в своем диалоге «О воскресении» ссылается на свидетельство Иустина, не называя, впрочем, заглавия произведения. Евсевий о таком сочинении Иустина не упоминает, но Прокопий Газский[415] (ок. 500 г.) прямо указывает на произведение Иустина Пер! αναστάσεως. Эти свидетельства показывают, что Иустин действительно написал произведение Пер! αναστάσεως и сохранившиеся отрывки несомненно взяты из него. Если Ad. Harnack хочет поставить решение вопроса о подлинности его в зависимость от тщательного исследования языка и терминологии, хотя и признает, что оно существовало уже раньше 180 г. и около 300 г. считалось принадлежащим Иустину, то для оценки богословского отпечатка, языка и терминологии произведения необходимо обратить внимание на то, что полученные подлинные произведения не дают возможности точно определить полный объем языка и богословия Иустина; самая тема произведения в достаточной степени объясняет некоторые уклонения от терминологии. Внешние свидетельства вполне достаточны для признания подлинности произведения Пер! αναστάσεως, и потому принадлежность его Иустину необходимо считать достаточно обоснованной.

Третий разряд составляют такие произведения, носящие имя Иустина, неподлинность которых очевидна из самого содержания их и никем не оспаривается.

1) Во главе йх стоит «Изложение правой веры» (Έκθσις της ορθής πίστεως, Expositio rectae fidei)[416], которое первоначально, может быть, называлось «Изложение веры, или О Троице» (Έκθεσις πίστεως ήτοι Περί Τριάδος, Expositio fidei seu De Trinitate); излагает учение о троичности (cap. 1–9), единстве существа Божия и троичности Лиц и учение о воплощении (cap. 10—18), о единстве Лица Богочеловека и о двойстве Его природ. Греческий текст известен в двух редакциях — пространной и краткой, из которых последняя не имеет первой и заключительной главы, а также больших или меньших отрывков прочих глав. Вопрос о первоначальности той или другой редакции составляет предмет разногласия среди исследователей. Но древнейшие писатели, пользующиеся в своих произведениях Expositio, как Леонтий Византийский, автор Doctrina antiquorum Patrum de Verbi incarna–tione, патриарх Никифор Константинопольский, знают только пространную редакцию, и она большинством исследователей считается древнейшей. Тринитарные и в особенности христологические выражения в ней, направленные, главным образом, против несториан и евтихиан, устанавливают время происхождения этого произведения в V в., и именно во второй половине его[417].

2) «Послание к Зине и Серину — братиям»[418] представляет собой пространное руководство к христианско–аскетической жизни с наставлениями относительно добродетелей смирения и миролюбия, обуздания языка и ограничения в жизненных потребностях, осторожности в обращении с женским полом, относительно обязанностей к бедным и больным и т. д. В начале автор упоминает о двух посланиях, написанных им прежде: к Папе (προς Πάπαν, ad Papam; вероятно, собственное имя, а не обозначение епископа) и προς άρχοντας, ad eos qui praesunt [к начальствующим] — оба нравственно–аскети–ческого содержания. Время происхождения этого интересного письма, которое ни в каком случае не может быть усвоено Иустину Мученику, с большей вероятностью относят к концу IV в., называя автором его нова–тианского епископа Сисинния[419].

3) Неподлинны также:

а) «Ответы православным относительно некоторых недоуменных вопросов» ('Αποκρίσεις προς τους ορθοδόξους περί τίνων αναγκαίων ζητημάτων, Quaestiones et responsiones ad orthodoxos)[420] — собрание вопросов и ответов относительно разнообразных предметов, заимствованных из всевозможных богословских и небогословских областей (апологетического, догматического, этического, экзегетического, богослужебно–обрядового, естественнонаучного характера);

б) «Вопросы христиан эллинам» (Ερωτήσεις Χριστιανικοί! προς τους "Ελληνας, Quaestiones Christianorum ad gentiles)[421] — пять вопросов христиан и ответов язычников с опровержением со стороны христиан;

в) «Вопросщ эллинов христианам» (Ερωτήσεις ελληνικά! προς τους Χριστιανούς, Quaestiones gentilium ad Christianos)[422] о воплощении, о Боге, о воскресении мертвых — пятнадцать вопросов язычников и ответов христиан, причем последние обнаруживают удивительную виртуозность в диалектике;

г) «Опровержение некоторых пунктов учения Аристотеля» (Ανατροπή δογμάτων τινών αριστοτελικών, Confutatio dogmatum quorundam Aristotelicorum)[423], посвященное пресвитеру Павлу, стремится привести доказательства, главным образом из «Физики» Аристотеля, что рассуждения языческих философов о Боге и творении представляют сплетение всяких противоречий.

Все эти произведения стоят на одной и той же философско–богословской точке зрения и имеют тождественный круг интересов, почему и усваиваются одному и тому же автору. Была попытка приписать их блж. Феодориту Кир–скому, которому они усвоены в одной рукописи X в. (Cod. Metoch. S. Sepulchri 273) и под именем которого изданы Пападопуло–Керамевсом (СПб., 1895)[424]. Принадлежность их Феодориту доказывает и Fr. X. Funk[425]. Но больше вероятности в предположении, что автором всех этих произведений является Диодор Тарсийский[426]. Трудно, конечно, определить, каким образом эти произведения могли получить имя Иустина. Предположительно этот факт можно объяснить двояко. Они могли; существовать без надписи и только впоследствии получить имя Иустина на основании одного места во второй апологии, где сам Иустин спор с киником Крескентом называет «вопросами и ответами» (αϊ ερωτήσεις μου κα! αί εκείνου άποκρίσεις [Apol. II, 3.6]) и вместе с тем как будто намекает, что эти прения были записаны и опубликованы. Но так как к произведениям Иустина причислено и Confutatio, то считают[427] более вероятным другое объяснение, именно — что когда несторианство было осуждено Церковью и вместе с этим затронуто было и богословие Диодора, то в надписании произведений последнего поставили известное имя Иустина с целью предохранить их от уничтожения.