Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Хол Блэки

     Неожиданно я зашвыркала носом и расплакалась, но слезки оказались легкими и скоротечными, как слепой дождик из небольшой тучки. Мэл притянул меня, второй рукой создав теплый колпак, и гладил по спине, успокаивая.

     - Понимаешь... - рассказала сумбурно, более-менее утихнув. - В интернате был один мальчик... Старше меня... Однажды он подошел и сказал: "Держись за меня, шмакодявка. Иначе не выживешь". И я пряталась за него... Несколько лет пряталась, а он почему-то защищал... А потом взял и сбежал из интерната. Бро-осил... - снова заревела. - Я же боялась заводить друзей, чтобы никто не узнал обо мне. А ему было плевать, вижу или нет. А теперь и Радик бросил. Тебе неприятно слушать?

     - Нет, Эва, наоборот, я рад. Ты молчала столько времени... Ходила, а глаза красные-красные, и около тебя потрескивало. Звенело от напряжения. Хорошо, что поплакала. Легче?

     - Да.

     Наверное, мы смотрелись странно посреди заснеженного тротуара, но мне было все равно.

     Мэл достал из внутреннего кармана куртки платок и протянул мне. Никакие трудности не выбьют воспитание из парня. Он открывал двери, пропускал вперед, нес сумку, и я не испытывала прежнего раздражения.

     - Ты права во всем, - сказал Мэл. - Я тысячу раз пожалел, что нельзя повернуть время вспять. Машина времени пришлась бы кстати.

     Его слова в точности повторили бредовые фантазии, посещавшие меня во время бесконечных мотаний по улицам.

     Мы двинулись дальше, и вскоре парень заметил мусорные баки в проулке.

     - Самое время попрощаться с курткой, - сказал, ставя сумку на снег, и открыв ее, не удержался на корточках, завалившись назад.

     - Сильно ушибся? - спросила я, помогая Мэлу подняться.

     - В ней, что ли, рой с пчелами сидел? Вылетели и сбили с ног.

     Какие пчелы зимой в столице в сумке у студентки? - ответил мой красноречивый взгляд.

     Мэл вынул куртку и бросил в бак.

     - Смотри, вон там. Ничего не видишь? - показал на тень между переполненными баками, из которых вываливались мешки с мусором.

     - Да ну тебя. Нагнал страху. Пошли уже, - сказала я с дрожью, оглядываясь по сторонам, и мы двинулись дальше.

     - Расскажешь об архиве? - спросил осторожно Мэл.

     - Потом как-нибудь, - отозвалась неохотно, и он не стал наставать.

     Может, позже откроюсь Мэлу, что архивариус оказался родом с побережья, но не сейчас. Это моё, личное. Разговор со Швабелем Иоганновичем вышел коротким и грустным, и мне хотелось продолжить общение. Ведь не завтра же уедет Штусс. Мэл как-то упомянул, что необходимо оформить кучу бумаг и получить согласие нескольких ведомств для въезда на побережье. Так что я успею поговорить с архивариусом, и не раз. Вдруг мужчина вспомнит что-нибудь интересное из своего детства? Еще потребую от него адрес, чтобы писать письма, и попрошу рассказать о Радике - об его увлечениях, о пристрастиях, о друзьях.

     - Ты говорил, что встречался с Рублей, - вспомнила неожиданно. Оказывается, я многое пропустила, потерявшись в закоулках воспоминаний и обид. - Он тебя не съел? Что сказал?

     - Не съел, - улыбнулся Мэл. - Ну... В общем, разговор получился продуктивным. Эва, я расскажу, и ты снова рассердишься...

     - Нет. Обещаю.

     - Хорошо, - согласился он. - В нашей среде заключают браки и налаживают семейные связи, исходя из деловых интересов. Поэтому заверения в горячих чувствах выглядели бы дешевым трюком. Общество не поверит и посмеется. Ты - деловой интерес Рубли. Он хотел повязать Влашека через твой брак с одним из своих родственников. Об этом открыто говорят. А тут вышло, что я спутал карты. Знаешь, какие слухи ходят о Мелёшиных? Мы раньше всех прознали, куда дует ветер, и я пошел по головам ради выгодной партии, заставив тебя принять обязательство. Сгоряча Рубля хотел послать за тобой, чтобы ты подтвердила факт угроз и шантажа.

     Премьер-министр запланировал мое замужество? - ужаснулась я. - И что дальше? - ухватилась за Мэла.

     - А ничего. Рубля, конечно... э-э-э... погорячился и высказался... м-м-м... весьма эмоционально, но потом признал, что ты оказалась незапланированным бонусом в брачной колоде. Хотя и не отказался от задумки породниться с Влашеками.

     - То есть? - силилась я сообразить. Мозги опухли за время бездействия и работали с трудом.

     - Через твою сродную сестру.

     - Но ей же пятнадцать!

     - Ну и что? Рубля готов вкладывать инвестиции, потому что видит в твоем отце потенциал. И... гуляют слухи, будто бы он рассматривает Влашека в качестве своего преемника, - сообщил спокойно Мэл.

     Общество прочит родителю пост премьер-министра?!

     - Поэтому я ездил на предварительную встречу с твоим отцом. Во-первых, сказал напрямик о пожелании Рубли в отношении твоей сестры, а во-вторых, заверил, что наша семья компенсирует Влашекам упущенную выгоду в отношении тебя. Сегодня мой отец должен был встречаться с твоим. Эва, это сложно. Это политика. Мой отец не сегодня-завтра добьется объединения департаментов - своего и Первого. Как думаешь, кто встанет во главе? К тому же мой зять - первый советник Рубли и курирует работу правительственных научных центров. А оба деда - родной и двоюродный - имеют право голоса в Высшем правительственном суде. Так что моему отцу есть что предложить Влашеку в качестве откупа за старшую дочь, то есть за тебя.

     Не знаю, что и сказать. Лучше бы не спрашивала, потому что слова Мэла потрясли. Пока я варилась в собственном соку переживаний, выяснилось, что около серой незаметной крыски закрутился клубок политических стратегий и интриг, из которого не выпутаться.

     Нужно ли мне всё это? Меня станут учить правильно ходить, говорить и смотреть по сторонам, чтобы не опрофаниться перед высшим обществом и журналистами. Будут следить за каждым шагом и заглядывать в рот. Моего зверя начнут дрессировать и воспитывать.

     Не хочу меняться. Хочу вернуть прежнюю жизнь.

     - А что сказал отец по поводу сестры?

     - У него нет выбора. В любом случае ему пришлось бы родниться с Рублей, коли произошел поворот в карьере.

     Запланированное будущее кого угодно ввергнет в отчаяние. Теперь мне стало понятно возмущение сестры Мэла при встрече у лифта. Наверняка Мелёшин-старший держал дочь в качестве козыря в брачных стратегиях клана.

     - Отец намекал, что я... не вижу волны?

     - Ни слова, ни полслова. По умолчанию мы поняли друг друга. Эва, буду честен. В союзе наших фамилий обе семьи усматривают взаимную выгоду. В данном случае твое невидение не имеет значения.