Ничего, кроме магии - Евгений Гаркушев

Вспышка света – и Никитос вместе со скакуном исчезли, будто их и не бывало. Сергей искренне понадеялся, что его новый друг успел куда-то телепортироваться. Но не исключал и того, что юноша и его скакун сгорели, превратились в пепел – слишком жарким был огонь.

Пламя между тем ударило в белоснежный бок коня, швырнуло животное на Сергея. Удар был сильным, но удача сопутствовала человеку. Каким-то чудом он не упал на землю, а отлетел в сторону, покатился по земле, краем глаза заметив, как вспыхнул и в долю секунды сгорел Лучезар. Похоже, скакун Даже не почувствовал боли. Или был терпелив. Сергея жгло невыносимо.

Огонь продолжат наступать. Лунин из последних сил пополз прочь, лихорадочно загребая жухлую траву руками и ногами. И так же внезапно, как появилась, стена огня опала, оставив после себя полностью выжженную землю, пепел и тлеющую траву.

Одежда на Лунине тлела, брови и ресницы обгорели, но он остался цел и практически невредим.

– Навязался я на голову Никитосу, – вздохнул Сергей. – И погиб он, можно сказать, из-за меня. Что за странное желание – чтобы я назвал сына его именем? Да еще высказанное в такую минуту? Но почему бы и нет? Человек спас меня от верной гибели: ведь огонь – явно не колдовство, а орудие смерти, о котором предупреждал Гварстинг Третий. И после такой смерти – истинной, а не мнимой – мне не удалось бы проснуться в избушке Махи…

Сергей задался мыслью, будут ли у него вообще сыновья. Слишком мала доля вероятности, что он доберется до озера и вернется живым. Он дал себе обет, что, если выберется из передряги, выполнит желание спасшего его юноши. Впрочем, может быть, он уже вообще не живет по-настоящему? И это или сон, или тяжелое посмертие? Если так, то появление пауков – плохой признак. Дальше будет еще хуже.

От Лучезара осталась лишь горстка пепла. Коня тоже было жалко. Пешком труднее спастись от волков, он будет медленнее передвигаться. Но на своих ногах Сергей чувствовал себя даже увереннее. О коне нужно было заботиться, всадника издалека видно и слышно. А сам он и лучше спрячется, и тише пройдет, и легче обманет врагов.

Вместе с конем пропала вся поклажа. Но одежда и меч были на Сергее. По большому счету, он жалел только о фляге с водой и о еде. Остальное имущество только обременяло.

Сергей посмотрел по сторонам. Подходить к огненным озерам он теперь не решался. Возвращаться по степи рядом с Волчьими холмами без коня смысла не имело. Оставалось одно – продвигаться к укреплениям, видневшимся впереди. Тем более что примерно в ту сторону ему и нужно было.

Стараясь не слишком высовываться, немного пригнувшись, Сергей пошел к строениям. Через некоторое время стало понятно, что дорогу прикрывает нечто вроде линии дзотов. Бетонные стены, пулеметные гнезда, столбы с колючей проволокой между строениями.

Когда до укрепленной линии осталось метров восемьсот, Сергей лег в траву и пополз. Степь была ровной, трава – не очень высокой, но ползущего человека в ней заметить было трудновато.

Сергей проползал метров двести, останавливался, отдыхал, огладывался. Пока никакие признаки не указывали на то, что его обнаружили. Сергей воспрянул духом. И раньше он попадался исключительно из-за того, что разъезжал всюду на белом коне, не имея в этом деле никакого опыта. Да если бы опыт и был… Того же Ульфиуса трудно было представить ползущим в траве почти километр. Тот бы уверенной поступью шел на дзоты, отмахиваясь от пуль мечом и защищаясь заклятиями, но и не подумал бы опуститься на четвереньки или лечь лицом вниз. Гордость бы не позволила. А рыцари, что шли освобождать Ронканор, наверное, были ему под стать. Они не проходили школу выживания на Земле. Они привыкли биться со злом лицом к лицу в честном бою. Так что с этой точки зрения Бонуций был совершенно прав – определенные навыки выживания и борьбы у Сергея имелись.

Через час тяжелые бетонные стены дзотов возвышались уже прямо над Сергеем. Он поднялся на четвереньки, осторожно высунул из травы голову и огляделся.

Трава между дзотами не была вытоптана, да оно и понятно – в несколько рядов здесь шла натянутая на высоких стальных столбах колючая проволока. В высоту проволочные заграждения достигали трех метров – не перескочить, не перелезть. Из земли под заграждением торчали острые стальные шипы, проволока шла с промежутками около двадцати сантиметров. К дзотам сзади подходили дорожки.

Если бы в этом мире существовала ночь, Сергей дождался бы темноты и попытался преодолеть заграждения. Но здесь стоял вечный вечер. Предпринимать что-то нужно было сразу. Сергей полежал, вглядываясь в небо, прислушиваясь к звукам, раздающимся с внутренней стороны оборонительной линии. Сначала все было тихо, потом послышались голоса. Люди некоторое время разговаривали, о чем – не разберешь, и минут через пять разошлись. То ли произошла смена караула, то ли подвезли припасы. Сергей предположил, что еще некоторое время будет тихо.

Разумнее всего было бы полежать здесь сутки, выяснить расписание дежурства, выбрать оптимальное время для прорыва. Но не было времени, не было еды и воды. А пить уже хотелось. Сергей осторожно вынул меч и вплотную подпопз к первому заграждению. Мечом он подрезал две нижние проволоки – сталь была не слишком прочной, клинок Бонуция справился с проволокой без труда. В образовавшийся проход, изогнувшись над шипами, торчащими из земли, он просунул руки, перенес на них вес тела, протиснул туловище и втянул ноги. Потом лег в траве лицом вверх и замер.

Ждал он минут пятнадцать. Никакой реакции на его действия не последовало. Тогда Сергей подполз к следующему заграждению и по уже отработанной схеме преодолел и его. Все было бы хорошо, если бы оборванные концы проволоки не болтались на виду. Соединить их за собой Сергей не мог.

Прежде чем преодолеть еще одно заграждение, он сместился почти к самой стене дзота и разрезал проволоку там. Получилось лучше – разрыва практически не было видно. Четвертое ограждение Сергей преодолел так же. Все получалось на удивление легко.

Оставалась одна линия – самая близкая к дорожкам, по которым ходили караульные. Можно было разрезать проволоку или ближе к дорожкам, или наоборот – подальше. Сергей выбрал первый вариант. Люди больше обращают внимание на то, что происходит вдали, чем смотрят себе под ноги. Когда он пилил мечом вторую проволоку, клинок сорвался и оборвал третью снизу. В образовавшийся проход ничего не стоило протиснуться, но проволока явственно обвисла. Первый же, кто пройдет по дорожке, заметит, что заграждение нарушено.

Не теряя присутствия духа, Сергей выполз на дорожку, перекатился в траву, которая по другую сторону ограждения была даже выше, чем в степи, и пополз прочь от дзотов. Около дорожки ползти было противно. Похоже, часовые выливали сюда помои, бросали мусор. Может быть, и гадили они здесь же. Вонь, по крайней мере, стояла сильная. Но если рыцарь с ярко выраженным чувством собственного достоинства поднялся бы во весь рост, вышиб ногой дверь дзота и перебил охранников, то Сергей предпочел тихо ползти по загаженному полю – лишь бы подальше от врагов и незаметнее.