Космический Рейнджер - Айзек Азимов

Его руки поднялись, словно он хотел схватить Старра, но не завершили движение.

Дэвид следил за ним мрачно и без страха. Робот не может причинить вред человеку.

Но вот робот поднял могучую руку и поднес к голове: очень похоже на человека с головной болью.

Головная боль!

Неожиданная мысль появилась у Счастливчика. Великая Галактика! Он был слеп, глупо, преступно слеп!

Не ноги робота не в порядке, не его голос и не глаза. Как они могут пострадать от жары? Поражен позитронный мозг; сколько времени этот нежный позитронный мозг подвергается прямому действию жары и радиации? Месяцы?

Мозг, должно быть, отчасти разрушен.

Если бы робот был человеком, можно было бы сказать, что у него душевная болезнь. Он на пороге безумия.

Безумный робот! Сведенный с ума жарой и радиацией!

А Старр угрожает этому роботу собственной смертью, роботу, который приближается к нему, подняв руки.

Должно быть, дилемма, перед которой поставил его человек, окончательно свела его с ума.

Дэвид осторожно отступил. Он сказал:

— Ты себя хорошо чувствуешь?

Робот ничего не ответил. Он пошёл быстрее. Старр подумал: «Если он готов нарушить Первый закон, значит, он на пороге распада. Позитронный мозг должен разделиться на сегменты, чтобы он смог так поступать».

Но, с другой стороны, робот продержался несколько месяцев. Может ещё немало выдержать.

Он спросил:

— У тебя болит голова?

— Болит? — переспросил робот. — Я не понимаю смысла этого слова.

Дэвид сказал:

— Мне жарко. Давай вернемся в тень.

Больше никаких разговоров о смерти от жары. Он повернулся и почти побежал.

Робот хрипло сказал:

— Мне было приказано предотвращать всякие помехи в исполнении приказов.

Старр протянул руку к бластеру и вздохнул. Какая жалость, если ему придётся уничтожить робота. Великолепное достижение науки, и Совету было бы полезно с ним ознакомиться. А если его уничтожить, то никакой информации не получишь.

Дэвид сказал:

— Остановись.

Рука робота сдвинулась, и Счастливчик едва увернулся боковым прыжком, воспользовавшись слабым тяготением Меркурия.

Если бы он смог добраться до тени, если бы робот последовал за ним туда…

Может, холод приведет в порядок позитронный мозг. К роботу вернется разум, и Дэвиду не понадобится уничтожать его.

Он снова увернулся, и робот снова пролетел мимо, его металлические ноги подняли тучу чёрной пыли, которая на Меркурии сразу оседает, потому что здесь нет атмосферы, в которой пыль могла бы повиснуть. Удивительная охота, человек и робот двигались в абсолютной тишине вакуума.

Счастливчик почувствовал уверенность. Движения робота становились всё более неровными. Контроль за механизмами рук и ног ослабевал.

Но робот явно пытался отогнать его от тени. Он несомненно и определённо пытался убить его.

А Дэвид по-прежнему не мог заставить себя воспользоваться бластером.

Он остановился. Робот тоже. Они стояли лицом друг к другу в пяти футах, под ногами чёрная полоска сульфида железа. Чернота делала жару ещё большей, и Счастливчик почувствовал приближение обморока.

Робот мрачно возвышался между ним и тенью.

Дэвид сказал:

— Прочь с дороги.

Говорить было трудно.

Робот ответил:

— Мне приказано было устранять всякие помехи при исполнении приказов. Вы мне мешаете.

У Старра не оставалось выхода. Он неверно рассчитал. Ему никогда не приходило в голову усомниться в устойчивости Трёх законов при любых обстоятельствах. Слишком поздно понял он правду, и неверный расчёт привел его к опасности для собственной жизни и необходимости уничтожения робота.

Он печально поднял бластер.

И почти сразу же понял, что совершил и вторую ошибку. Он слишком долго ждал, и накопившаяся жара и радиация сделали его тело такой же повреждённой машиной, как робот. Рука его поднималась неуверенно, охваченному смятением мозгу робот показался вдвое большим.

Робот превратился в движущееся пятно, и на этот раз он не сумел увернуться. Бластер вырвался из его руки и отлетел в сторону. Руку человека плотно захватила металлическая рука.

Даже в самых благоприятных обстоятельствах Старр не смог бы сопротивляться стальным мышцам механического человека. И ни один человек не смог бы. Он чувствовал, как исчезает всякая способность к сопротивлению. Он ощущал только жару.

Робот сжал его сильнее, сгибая, словно тряпичную куклу. Он смутно вспомнил о структурной непрочности изолирующего костюма. Обычный космический костюм защитил бы его даже от силы робота.

Счастливчик беспомощно махал свободной рукой, пальцы его цеплялись за чёрную пыль.

В мозгу его промелькнула мысль. Он отчаянно напрягал мышцы в последней попытке спастись от неизбежной гибели от рук обезумевшего робота.

12. ПРЕЛЮДИЯ К ДУЭЛИ

Опасность, которой подвергался Старр, была прямо противоположной той, через которую прошёл Верзила несколько часов назад. Верзиле угрожала не жара, а растущий холод. Каменные «верёвки» держали его так же крепко, как Дэвида — руки металлического робота. В одном отношении всё же положение Верзилы было лучше.

Бластер постепенно поддавался. Он высвободился так неожиданно, что онемевшие пальцы Верзилы чуть не выронили его.

— Пески Марса! — пробормотал он и удержал бластер.

Если бы он знал, где уязвимое место у этих щупалец, если бы только можно было отсечь щупальца, не задев ни себя, ни Зертейла, проблема была бы простой. А так у него оставался только один выход, и не из лучших.

Его большой палец неуклюже давил на ручку, опуская рычажок всё ниже и ниже. Верзиле всё сильнее хотелось спать, это дурной признак. Уже с минуту Зертейл не подавал никаких признаков жизни.

Верзила поставил бластер на минимум. Ещё одно: он должен активировать его, не выронив.

Великий Космос! Нельзя выронить бластер!

Указательный палец коснулся нужного места и нажал.

Бластер нагрелся. Верзила видел тускло-красное свечение решетки на стволе. Бластер не был приспособлен для работы в качестве нагревателя и скоро выйдет из строя, но к космосу это!

Изо всех оставшихся сил Верзила швырнул бластер как можно дальше.

Ему показалось, что всё вокруг зашаталось, он находился на грани потери сознания.

И тут он почувствовал тепло, заработал нагреватель костюма, и Верзила слабо вскрикнул от радости. Это ничтожное тепло показывало, что его больше не отсасывают поглощающие тепло щупальца.

Верзила пошевелил руками. Поднял ногу. Свободно. Щупальца исчезли.