Я тебя не предавал - Екатерина Аверина

всё же нечисто, но не проверить нельзя. Тем более приехал уже. Сворачиваю к стене. Если не знать, что там есть дверь, хрен её найдёшь, но сейчас она приоткрыта. На меня «смотрит» чёрная щель, я смотрю на неё.

— Здесь всем быть, — командую парням. — И Коптель пусть свою задницу сюда тащит. Всё равно найду.

Шагаю в темноту. Вынимаю трубу из кармана, чтобы включить фонарик. За моей спиной слышатся довольные усмешки засранцев. Топот ног и… дверь с гулким грохотом захлопывается!

— Убью, — заявляю им, делая глубокий раздражённый вдох.

В своего рода бункере, оборудованном так, что в нём можно спокойно прожить до десяти дней, включается свет и меня встречают накрытый стол и полуголая лощёная шлюха. Вполне себе живая…

— Убью! — повторяю я.

— Меня? — напомаженные губы тянутся в улыбке.

— Всех, — холодно отвечаю ей.

Девушка приближается, виляя бёдрами, а мне адски хочется найти гранату и ёбнуть здесь всё! Потому что чёртова дверь с хитровыебанным замком, который ещё не до конца настроен, не откроется без отпечатка пальца Руслана Грановского или его жены. Её поэтому и не запирали! Не доделано. Аварийка не настроена. Некогда было.

— Твою мать! — развернувшись, всаживаю в неё ещё незаживший кулак.

А время идёт. Пятнадцать минут до боя курантов. У меня там Ира, дети. А тут не щенки, блядь, олени со своими сюрпризами! И баба эта ещё. Одним своим присутствием раздражает.

— Ты такой крепкий, — восхищённо вздыхает она.

— Выпей чего-нибудь. Подальше от меня, — хриплю ей, судорожно соображая, как выходить из ситуации.

В руке вздрагивает телефон. Ира звонит.

Девочка моя…

Я тут весь из себя без вины виноватый. Хрен знает, как это всё ей внятно объяснить. У нас и так всё сложно. Я вроде стараюсь вырулить, подстроиться, но этих вот оболтусов из жизни тоже не выкинешь. Пацаны думают, что я не знаю, как они за спиной меня называют — «наш общий папка». Может, отчасти я и не сдох внутри себя благодаря им. Многодетный отец, бляха-муха…

Не мог я не поехать! Не мог! Реально ведь мог быть труп. И сели бы вдвоём Назар и Беркут. Выбор без выбора, чтоб его. Хоть разорвись.

Но это же решаемо? Мы ведь договоримся, Ведьма? Ты у меня взрослая девочка, а я башкой и сердцем с вами сейчас.

— Родная, прости, не могу говорить. Я в небольшой заднице, — признаюсь Ире, принимая вызов и ощущая физическую боль там, где сейчас громко стучит. — Начинайте без меня, я подтянусь чуть позже.

— Хорошо, — тихо отвечает она. Без истерик, упреков, но внутри меня опять война. Приходится очень тщательно её сдерживать, чтобы решить задачу.

Сбросив её звонок, тут же набираю Назара.

— Вы чё устроили, идиоты? У меня дома жена и дети! — ору на младшего Грановского, как только он принимает вызов.

Пацаны же не знают ни черта. Я потом хотел всех друг другу представить, когда мы внутренние траблы решим.

— Работа в праздники и твой этот, как его… Фил? — фыркает Назар.

Эти двое друг друга недолюбливают. Мне иногда даже кажется, что тупо ревнуют, как сыновья, пытающиеся поделить внимание родителя.

— Смешно, — язвит Грановский.

— Я потом обязательно посмеюсь, — зло обещаю ему. — Над всеми вами. Замок без твоего отца не открывается. Ты не знал?

— Оу, щет… — доходит до него.

— Точно убью.

— Мля, Ворон, мы же как лучше хотели. И про эту дебильную дверь я действительно не знал, — в его голосе прорезается чувство вины. — Всё вообще не так должно было быть. А про семью… правда? — уточняет он.

— Правда, Назар, правда, — устало вздыхаю. — Из-за ваших сюрпризов моя женщина и сын, у которого пятнадцать новогодних праздников прошли без отца, будет встречать ещё один без него!

— Фак! — злится он на себя. — Мы думали, ты опять зароешься в делах и будешь бухать у себя на хате. Ну и… Чего делать-то теперь? Хочешь, мы их сюда привезём?

От этой идеи в башке взрывается очередной снаряд. Это просто комбо. Я со шлюхой по эту сторону двери, а Ира с детьми по ту. Фееричный праздник! Нет уж, пусть отмечают дома.

— Ничего больше не делайте. Сидите, где сидите, и не шевелитесь! — рявкаю на Грановского, предполагая, что остальные тоже отлично меня слышат.

За моей спиной с хлопком открывается шампанское. Время как вода. Внутри всё горит. Челюсти то и дело сводит. Заботливые дети, мать их!

Шлюха, которую они мне подогнали, разливает по бокалам шипучий алкоголь. Идёт с ним ко мне. Забираю один, осушаю залпом, надеясь, что он хоть немного погасит то, что сейчас заживо сжигает мои внутренности.

Шампанское не помогает. Оно сладким ядом опускается в желудок, и жечь начинает только сильнее.

Что же вы наделали, парни?..

Забавно, ведь в глубине души понимаешь, что не со зла. Да, в своём стиле. И если бы эта чёртова дверь не захлопнулась, они бы огребли, конечно, и потом долго и упорно извинялись. Мы бы выпили, и я уехал к своим. Я бы успел! Но на часах уже полночь, и я вынужден звонить семье отсюда, чтобы хоть так оказаться рядом.

Пока слушаю гудки, закрываю глаза, пытаясь успокоить сердце. Оно захлёбывается и иногда пропускает удары, мешая мне полноценно дышать. Чтобы не пугать Иру и детей, натягиваю улыбку, включаю видеосвязь.

— Родные мои, с Новым годом! Простите, что я не с вами, — говорю им. — Я немного задерживаюсь. Но я скоро приеду, и мы… — чувствую прикосновение чужих пальцев к плечу. Скидываю их с себя, но Ира уже всё не так понимает.

Нет, так. Она понимает ровно то, что видит. Её мужик ушёл в новогоднюю ночь и сейчас непонятно где, с бабой. Только