Плоды свободы - Людмила Астахова

За столько лет вассалы грозной владетельницы земли Кэдвен успели усвоить, что ее посвященная милость предпочитает меринов, но в таком важном деле, как усмирение непокорных отпрысков, потребна скорость. Иначе разбежаться успеют.

– Ну, держись, свиновод… – посулила Грэйн, подбирая юбку. И в седло – скок! Вот и пригодилась гвардейская наука.

– Джэйфф, если хочешь ехать со мной, шевелись! – и впечатала каблуки в бока несчастной кобылки. Бедолага заржала и с места сорвалась в галоп.

Джэйфф едва угнался за взбешенной эрной, ни с того ни с сего решившей продемонстрировать свою приверженность истинным ролфийским ценностям. Одна надежда – что по дороге в поместье бывшего мужа, которая, к слову, оказалась неблизкой, Грэйн успеет порядком остыть.

Но едва лишь из-за холмов показались горбатые крыши владения Фрэнген, как в эрне Кэдвен вновь взыграло ретивое.

– Ага! – торжествующе взвыла она и хлыстом указала на флаг над коньком крыши. – В логове затаился! Ату! – и подстегнула храпящую лошадь, вскачь устремляясь по склону, на котором и пешим случалось ноги ломать.

Для столь опытного ролфеведа, как Джэйфф Элир, способ, которым дети Хелы общаются меж собою в домашней обстановке, стал настоящим открытием. Истинно, в сравнении с семейной жизнью ролфи, волчья стая с переярками в голодный год – тихое и мирное сообщество добродушнейших существ.

Высокие ворота усадьбы оказались заперты. Грэйн, недовольно рыкнув, осадила кобылу, уперла руки в бока и заорала так, что все чайки с окрестных полей разлетелись и свиньи зашлись в заполошном визге:

– Рэйберт эрн Фрэнген! Отворяй, пес паршивый! А ну открывай по-хорошему, а то дом подпалю и свиней перережу! Ты меня знаешь!

Ворота приоткрылись не сразу, только после того, как свирепая владетельница Кэдвен изрядно в них поколотила и кулаками, и сапогом, и уже принялась оглядываться в поисках подходящего бревна, чтоб приспособить вместо тарана. Привратник порскнул в сторонку, Грэйн, уперев кулак в бедро, грозно прогарцевала на двор, а на крыльцо вразвалочку вышел майор в домашнем мундире и, вздохнув, вымолвил:

– Ты погоди поджигать-то, Кэдвен. Поздоровайся сначала.

– В Чертогах с тобой поздороваются! – фыркнув, посулила эрна, слезая с лошади. – Где эта мерзавка? Отвечай, не то…

– Зарежешь, вестимо, – Фрэнген вздохнул снова. – А шуриа с собой прихватила, чтоб скальп правильно снять. Сама-то так и не научилась. Представь нас.

Мужчины перекинулись цепкими взглядами. Навскидку оценив серебристую гриву бывшего супруга Грэйн, Элир нашел ее весьма достойной добычей. Когда-нибудь в прежние века – обязательно воспользовался бы случаем, но не сейчас, уже нет.

– Эрн Рэйберт, благородный и могущественный владетель земли Фрэнген, – буркнула Грэйн. – Мой бывший муж. А этот шурианский головорез сам представится. Ты не смотри, что кос нету. Отрастут – снова заплету, честь по чести.

– Рад знакомству, могущественный эрн, меня зовут Джэйфф из рода Элир, – миролюбиво сказал шуриа и церемонно приподнял шляпу в знак приветствия и душевного расположения.

Майор кивнул в ответ:

– Наслышан и весьма польщен знакомством. Наконец-то свиделись. Кэдвен, ты охолонула уже? Ребенка можно выпускать?

Грэйн ответила глухим ворчанием, ни дать, ни взять – цепная сука над миской.

– Вигдайр! – позвал майор, на всякий случай не спуская глаз с бывшей супруги: – Поди сюда! Мать приехала. Проводи ее в дом, пока нас всех не покусала.

Русоволосый юноша опрометью сбежал по ступенькам, бухнулся на одно колено, сцапал сжатую в кулак материнскую ладонь и поцеловал:

– Счастлив видеть вас в добром здравии, драгоценная матушка! Не отдохнете ли с дороги?

Что ж, детки Грэйн Джэйффу нравились. Уважительные детки, самостоятельные детки, любящие детки. Что еще нужно родительскому сердцу, кроме как знать, что взращены достойные сыновья и дочери?

Ролфийка поневоле растаяла, спрятала клыки и не стала отдергивать руку, проворчав:

– Ладно. И тебе здравствовать, сынок. Веди, налей мне чего-нибудь с дороги и сапоги помоги снять, – а мужчинам бросила через плечо: – Ну, общайтесь.

Джэйфф протянул хозяину руку для пожатия. Эрн Фрэнген ему тоже нравился, всегда нравился, хоть и заочно. И тем, что своевременно дал Грэйн защиту от происков Конри, и тем, что потом вовремя отпустил ее на свободу.

А когда ролфийка скрылась в глубинах дома, продолжая изредка рокотать недовольным баском, словно дальняя гроза за горным перевалом, Фрэнген склонил голову набок и спросил крайне серьезно, даже торжественно:

– «Слезы Морайг» будешь? Под соленья?

– А как же! – обрадовался щедрому предложению Джэйфф.

– И под ветчинку! – заключил хозяин. – Пшли!

Слезы Морайг оказались не хуже, чем были во времена Рилинды. О чем Джэйфф и сообщил польщенному эрну. А ветчина еще и лучше. Нежная, ароматная, тающая во рту.

– Ты закусывай, закусывай, – подложив гостю еще кусочек, Фрэнген закурил и признался доверительно: – Ты себе даже представить не можешь, дружище, как я тебе сочувствую! Лучше суку из своры Маар-Кейл к себе в постель уложить, чем эту дурную бабу. Это она сейчас подобрела, а раньше была – чистая кара богов! Особливо когда брюхатела. Ты поберегись, а то моргнуть не успеешь, а тебе уже и кишки выпустили, и на скэйн их намотали. Грибочков?

– С удовольствием! – шуриа отправил в рот ложку, полную разносола, и закатил глаза от восторга перед закуской. – Отменные грибочки!

Но тему с сочувствием решил особо не развивать. Грэйнин нрав его как раз и привлекал более всего, чего уж скрывать.

– Так что там девочка учинила? Сбежала с собственной свадьбы?

Владетель Фрэнгена в сердцах отмахнулся:

– Хуже. Замуж она отроду не собиралась, но то для меня не новость. Втемяшилось девчонке в голову пройти посвящение Глэнне, а Эрмэйн моя в маменьку пошла, если что задумала, то не переспоришь. Грэйн оттого лютует, что мы от нее таились. Ну, а с другой стороны – как бы ей про такое сказать? Вот и пришлось для виду помолвку затеять и деньги собирать будто бы на приданое. На самом-то деле на учебу копили. Недешевое это дело, да и от дома далеко.

Он прервался на долгий глоток, занюхал ломтиком ветчины и продолжил:

– Короче. Состряпали мы с детьми настоящий заговор, вроде как дворцовый переворот. А теперь повелительница явилась карать. Ну, ничего. Сейчас Вигдайр ее уболтает. Парни нашей Кэдвен вертят, как хотят. Еще пофырчит с четверть часа, а потом сама хвост задерет от гордости за девку. Наливай!

И прямо, как в воду смотрел могущественный и многоопытный эрн: после разговора с сыночком Грэйн вернулась подобревшая, выпила с мужчинами еще по стаканчику за «успехи в учебе девы Эрмэйн» и принялась рассказывать бывшему супругу про недавние приключения. А если и привирала чуток, то исключительно ради красного словца.