Плоды свободы - Людмила Астахова

Флот, большая часть которого сейчас ушла со Священным Князем к берегам Файриста, картой в политической игре становиться не пожелал. Тем паче, что шефа Канцелярии под сводами Адмиралтейства недолюбливали еще по старой памяти, а уж на шканцы фрегатов и новеньких винтовых клиперов ему и подавно лучше было носа не совать. Столкнут за борт и заявят потом, что сам прыгнул. Эмиссаров «Регентского совета» из Адмиралтейства вытолкали взашей и двери заперли, на всякий случай выкатив пушки и сообщив на базу в Глэйсэйте оптическим телеграфом о мятеже. Оттуда выслали пароходофрегат, нацеливший орудия на твердыню Эйлвэнда, где Конри засел, но до стрельбы дело пока не дошло. Все-таки палить из главного калибра по княжеской резиденции – это как-то расточительно, тем более, без приказа. А эрн Сэйлит, примчавшийся из отпуска, такового приказа пока не отдавал.

Эрн Рэймси, по счастливой случайности оказавшийся близ столицы, тоже предпочел погодить со штурмом. Успокоив расквартированные в предместьях полки, генерал-фельдмаршал принял у себя сбежавших от Конри членов Кабинета и тех эрнов из Совета, кто тоже успел удрать. Пушки «Ядреный Эвейн» тоже выкатил, дороги перекрыл, но стрельбу не начинал, справедливо рассудив, что мятеж мятежом, а столицу-то жалко.

Новые тяжелые орудия (прямиком из тех самых литейных цехов округа Бриннси, где только что побывал Удэйн) способны были сровнять город с землей за считаные дни. Замучаешься потом отстраивать.

«Эйнсли – сердце нашей родной земли, а не какая-то заморская деревушка! – заявил Рэймси в речи, которую верноподданно опубликовала редакция «Голоса Эйнсли», успевшая унести ноги из столицы. – Я не позволю поливать его священные мостовые ролфийской кровью».

Рэймси сказал – Рэймси сделал. Если лорд Эвейн что-то решил, его потом с места не сдвинешь. К тому же последнему босяку из рыбацкого предместья было известно: генерал-фельдмаршал терпеть не может уличные бои. Да и с кем воевать? Добропорядочные горожане попрятались по домам, а по улицам крадучись ошивались лишь немногие сторонники «Национального собрания», органа самоправозглашенного и загадочного, о котором до сей поры никто и знать не знал. Эти малопочтенные господа были сформированы в некие «народные дружины», каковые дружины, разгромив десяток лавок и поколотив полицейских, революцию представляли себе как нескончаемый праздник с уличными кострами, бесплатными шлюхами и дармовым элем.

Тут-то бы и войти, тут и ударить, дав пару залпов картечью по разгулявшейся сволочи, уложить сотню, глядишь, остальные сами разбегутся… Но нет. Рэймси ждал и эрн Сэйлит ждал тоже, и вовсе не потому, что генерал с адмиралом не смогли договориться. Для каждого ролфи, а тем паче для Удэйна, причина промедления представлялась абсолютно прозрачной и законной.

Великая удача лорда Конри состояла в том, что Эйнсли был не просто столицей. Город стоял на земле Лэнси, то бишь являлся Вилдайра Эмриса наследственным владением. Наследуемым владением, что немаловажно. А замок Эйлвэнд, соответственно, по всем ролфийским уложениям ничем не отличался, скажем, от покосившегося домишки эрны Кэдвен. И как владетельная эрна на своей земле была полновластной хозяйкой, так и Князь – и его наследник! – только один и мог распоряжаться владением Лэнси… А наследовать Вилдайру Эмрису эрну Лэнси при отсутствии кровных детей могли только две персоны: приемный сын Шэйрр Йяри эрн Тэлэйт, пребывавший нынче в море и потому недоступный, и – внук Князя, почтенный Эгнайр эрн Акэлиэн. Вот он как раз и нашелся в столице, а точнее – в комнатах рядом с замковой библиотекой, чьим смотрителем числился уже который год. Мятежный лорд Конри, захватив названного Эгнайра, не мешкая предъявил оного народу и остаткам Совета Эрнов и состряпал документы о вступлении внука в права наследования. И не подкопаешься, потому как по закону все!

Вот таковой в общих чертах и была первая причина промедления эрн Рэймси и эрн Сэйлита. Имелась и вторая, еще более серьезная. Законы Ролэнси весьма суровы, это всем известно, но ничто не карается так жестоко, как вступление в священные пределы столицы армии с оружием в руках. Нельзя – и хоть ты тресни. Полководец, отдавший подобный приказ, несмотря на любые обстоятельства, признавался изменником и святотатцем. Воистину, Архипелаг – единственное место, где с удовольствием судят победителей. Натурально, ни генерал-фельдмаршал, ни генерал-адмирал на эшафот не торопились, а потому и псов своих со сворки не спускали. Вот Конри и засел в Эйлвэнде, как чирей в интимном месте: и больно, и неудобно, и не выдавить. Во всяком случае, до тех пор, пока не появится человек, облеченный всеми необходимыми полномочиями для того, чтобы скомандовать: «На штурм!»

Удэйн допил эль, отложил газеты и тщательно оправил мундир. К счастью, дожидаться Князя или же одну из его жен совершенно необязательно. Благословенна будь предусмотрительность Ее Священной Особы эрны Вигдэйн! И трижды благословенна его собственная светлая голова, равно и головы его соратников, не исключая и сестрицыну. Многолетняя комбинация сработала, ловушка захлопнулась, и теперь осталось только взмахнуть рукой и крикнуть: «Ату!» Но прежде – явиться пред свирепые очи Эвейна эрн Рэймси, весьма раздраженного столь нелепым и внезапным мятежом. Генерал-фельдмаршала можно понять – в конце концов, все мы люди, и кому понравится прерывать отпуск ради поимки какого-то паршивого пса и предателя, место которого – под забором?

Рэналд эрн Конри, мятежник

Вилдайров щенок сбежал ночью. И как только осмелился, засранец, как только смог? То ли подкупил часовых, то ли запугал, а всего вернее – просто уболтал до полусмерти, суля и награды, и кары разом и повергая прямые солдатские души в смущение, а умы – в смятение. Теперь уже неважно, как тихоня Эгнайр выбрался из комнаты, где Конри его собственноручно запирал, как нашел потайной ход, о котором даже доверенные слуги не знали. Может, в библиотеке откопал среди старых строительных чертежей и пожелтевших планов. Важно другое – единственный по-настоящему ценный козырь выпал из рукава мятежного лорда, в одночасье превратив «регента» в того, кем он и был – предателя и бунтовщика. А следом за прытким щенком потянулись и прочие. Очередную бессонную ночь Конри провел в ощетинившемся караулами замке, задремал ближе к рассвету, а утро встретил уже в полном одиночестве. Из стана обреченных перебежали не только солдаты, прихватив своих офицеров, но даже судомойки с кухонь. Бывший шеф Канцелярии проснулся в гулкой тишине, разбавляемой лишь чьими-то приглушенными всхлипами там, за дверью.

Это был конец. Но и финал можно встретить по-разному, верно?