Наследие - Нора Робертс

Повернула замки балконных дверей, распахнула двери.

Скрип петель прозвучал как жуткий вопль.

Через секунды – это были всего секунды – он влетел в комнату, глядя дикими глазами и поводя пистолетом. Когда он бросился к дверям, на крыльцо, искать ее, Эдриен напала сзади.

Острие ножа для бумаг она всадила ему между лопаток. Он заорал от боли, развернулся, и она смогла отбить его удар почти полностью, но все же ей пришлось по скуле, и без того ноющей.

Эту боль она бросила в бой. Вцепившись в руку с пистолетом, толкнув ее вверх, она всадила ногти поглубже в кожу. Уже было понятно, что он сильнее, чем кажется с виду, но она почти сумела сбить его с ног подсечкой, пока они боролись. Он попытался ударить левой, но попал только в плечо, а она яростным поршнем вдвинула колено ему между ног. Больше пришлось в свод, чем в яйца, но все же его перекосило гримасой свежей боли.

И снова они сцепились лицом к лицу, и Эдриен схватилась за руку с пистолетом. Пистолет дважды выстрелил в потолок.

Райлан выпрыгнул из машины еще на ходу, ударил телом во входную дверь, резко обернулся к окну.

Локтем высадил стекло, не замечая вгрызающихся острых осколков, просунул руку, открыл замок, ворвался внутрь.

Ему не надо было кричать, звать ее – сверху слышались близкие тяжелые удары, треск мебели. Он рванул вверх и услышал выстрелы.

Не ужас гнал его. Тогда еще не ужас, а слепящая, пылающая ярость.

Эдриен рискнула убрать руку от пистолета и нанести короткий удар в горло ДД. Он задохнулся, закашлялся, но до того, как Эдриен могла бы повторить, ударил локтем вверх. Удар пришелся снизу в подбородок, голова задралась назад.

Эдриен увидела звезды, тысячи звезд. И ДД сумел отшвырнуть ее, как много лет назад сделал его отец, и она рухнула на доски балкона.

Инстинктом, мышечной памятью она опустила руки, ударила ногами вверх. Он попытался отпрыгнуть, нацелить пистолет.

И на него налетел Райлан.

Послышался мерзкий хруст удара в кость. Эдриен, мотая головой, чтобы очухаться, увидела, как они борются за оружие. Увидела кровь, кровь Райлана, встала и сжала кулаки, готовясь вернуться в бой.

– Беги!

– Черта с два! – рявкнула она, оскалив зубы и подбирая окровавленный нож, выпавший из спины ДД.

Снова выстрелил пистолет, полетели щепки от перил. Эхо еще звенело в ушах, как в дверь рычащей и клацающей зубами массой ворвались собаки.

ДД завопил, ощутив зубы в икре, в лодыжке, в плече. Он попятился назад, и Райлан вывернул у него из руки пистолет.

ДД ударился в перила, со звуком выстрела треснуло дерево, и он по инерции, как когда-то его отец, полетел через перила вниз.

Монро, занесший биту так, будто намеревался выбить мяч к ограде, бросил ее и оттащил Эдриен от перил.

– Копы сюда едут, я их слышу. Сейчас вызовем «Скорую». Детка, не смотри туда.

– Все хорошо, со мной все хорошо.

– Да сам вижу. – Он крепко ее обнял и повернул к Райлану. – В следующий раз, бро, просто отопри дверь.

– Извини.

Обхватив Эдриен, Райлан зарылся лицом в ее волосы.

– Пустяки. Я посмотрю, что с ним, и позвоню Тише, а то она будет сильно волноваться.

Собаки все еще рычали, все еще взвывали, глядя вниз, и Эдриен их отозвала.

– Успокойтесь, собачки. Тихо. Сидеть. Будьте здесь. – Она посмотрела на Райлана. – И ты будь здесь.

– Можешь не сомневаться.

– Пульс есть, – сообщил снизу Монро. – Разбился здорово, но дышит. Я приведу копов.

– Слава богу. – Она уронила голову на плечо Райлану. – Не хотелось мне, чтобы он убился. Убился вот так вот и в этом доме. Только не в этом доме. А как ты понял, что надо приехать? Как ты узнал, что ты мне нужен?

– Сэди сказала.

– Сэди…

Стена самообладания от этих слов рухнула, и из глаз Эдриен потекли слезы. Райлан ее поднял на руки, целовал ее волосы, а она припала головой к его плечу, пока он нес ее вниз.

Через несколько часов дом Эдриен опять был полон народу. Мать, Мими, Гарри, Гектор и Лорен – явилась вся, как она мысленно ее называла, бригада Трэвелерз-Крик.

Команда молодежного центра прислала цветы, как и работники «Риццоз». Другие звонили или приходили навестить. Собак завалили подарками – жевательные кости, мячики, коробки сухого корма.

Друзья и родные, думала она. Друзья, которые и есть родные.

И ощущение счастья, ощущение благословения. Ощущение окончательной и полной безопасности

Она долго говорила по телефону с Рейчел и много плакала.

Раны Джонатана Беннетта-младшего оказались несмертельными. Колотая рана между лопатками, заплывший глаз, травмы горла, нанесенные руками Эдриен. Сломанный кулаком Райлана нос, множественные раны от укусов. И сотрясение, перелом ноги, раздробленный локоть и внутренние повреждения, полученные при падении.

Эдриен заверили, что он выживет, чтобы весь остаток жизни провести в тюрьме.

Его сестра на допросе на больничной койке раскололась и выдала подробные показания, в том числе сообщила о его признании, что он убил их мать.

Учитывая все обстоятельства, обвинений против Никки Беннетт выдвигать не стали.

И, учитывая все обстоятельства, Эдриен думала, что ей сильно повезло выйти из этого конфликта всего-то с синяками, шишками и царапинами.

Ей пришлось все время говорить, и говорить, и еще говорить с полицией и ФБР, и сейчас, наконец, она отказалась от любых контактов с журналистами.

Все, что ей хотелось, – это оставить все позади и просто жить.

Она сидела в другой половине дома, пока ремонтники чинили перила на балконе и меняли окровавленные половицы на веранде. И еще она была благодарна, что все просто пришли без приглашения, как только полиция это разрешила.

Так что сейчас она сидела со своими самыми старыми подругами, попивая лимонад. Джен и Мими командовали в кухне, готовя что-то такое, что Монро объявил самой крутой кулинарией в мире.

Монро, подумала она, дорогой друг. Ни разу она не слышала, чтобы он голос повысил иначе как в песне, и он буквально пробежал босиком по битому стеклу ей на помощь.

Она смотрела на травянистые склоны, на горы, вниз на крыши, на крытые мосты Трэвелерз-Крик.

– Мне кажется, это самое красивое место в мире.

– Наверняка одно из, – согласилась Тиша. – И снова хочу сказать, что Гектор и Лорен могут остановиться у меня, чтобы не создавать у тебя тесноту и суматоху.

– Мне приятно, что они здесь. И что они вообще появились, что им самим надо было меня увидеть. – Она глянула на Майю и покачала