М.С. - Владимир Чистяков

— Я вот подумал, и решил. На этом процессе моим принципом будет либо-либо. До победы денег я не возьму. Да и не факт, что возьму после. Больно уж охота этим свинообразам в рожу плюнуть. Разок в жизни можно поработать и за идею.

— Посмотрим, надолго ли хватит вашего благородства.

Кэрдин слишком привыкла не доверять никому.

За дело взялись рьяно. Чуть ли не треть обвинительных заключений в адрес М. С. пришлось отозвать в первый же день. Все они оказались составлены с вопиющей безграмотностью. Что адвокат незамедлительно и обнаружил. В течении пяти отозвали ещё треть. На этот раз из-за слишком наглого вранья свидетелей под присягой. На чём один за другим они и попались. Отзыв отзывом, а с десяток исков о клевете защитой М. С. подано.

После заседания в последний рабочий день на адвоката напали. В драке бывший десантник и сотрудник безопасности искалечил пять человек, двоих из которых притащил за шкирку в ближайший полицейский участок. Оказалось — обычное хулиганьё, польстившееся на дорогой кожаный плащ. Адвокат сделал вид, что поверил. Но справку о задержании хулиганов взять не забыл.

А у Кэрдин и Софи на следующий день спросил, носят ли они оружие.

В общем, защитой М. С. Кэрдин заниматься вовсе не пришлось. Адвокат прекрасно справлялся и сам. Настолько прекрасно, что его попытались устранить от ведения процесса, приплетя участие в путче. Но адвокат смог доказать свое отсутствие в столице в эти месяцы. А Кэрдин тут причём? Она ведь только гарантированными основными законом правами пользуется. Правда, от того как она этими правами пользуется, сочинителей этих самых законов крепко тошнит.

— Что вам известно о массовых захоронениях в окрестностях столицы?

— Так как я клялась говорить правду, только правду и ничего кроме правды, то я прошу принести топографические карты.

Захоронения здесь, здесь и здесь. Привязка на местности приблизительна, речь идет о тысячах погибших.

В зале поднялся ропот

— Ты что делаешь? — вид Софи говорит только об одном — их высочество намеревается убивать. Жестоко и медленно.

Кэрдин сощурилась.

— Я клялась говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Но я не клялась говорить всю правду. Обожди немного. Будет такое!

Сенсационные репортажи. Хорошо организованные митинги памяти и скорби. А Кэрдин ходит довольная-предовольная. Репортажи на первых полосах. Вскрытые могилы, а там кости и черепа, черепа и кости. Бьющиеся в истериках штатные вдовушки жертв тиранической узурпации. Лейтмотив — «К ответу палачей». Рассуждения о издании «Книг памяти и скорби» по каждому захоронению. Плюс многостраничные рассуждения о мотивах поступка Кэрдин и её торге с народным правительством

Авторитетная комиссия почему-то всеми силами отбивалась от общения с прессой. Такой же тактики придерживается и Кэрдин.

— Сроки пребывания тел в захоронениях — 250–300 лет. Судя по всему, это останки жертв эпидемии во время правления Сордара III.

Кэрдин с места не удержалась, добавила.

— О местоположении этих могильников любой желающий мог прочесть в ряде научных работ о данном царствовании, в частности удостоенном Премии Его Величества за 959 год академическом труде «Философ на троне». В описываемый период эти земли принадлежали дому Ягров. Проданы Министерству Государственных Имуществ в 891 году, после выделения министерства безопасности в 908 году переданы в его ведение. Этим моя причастность к захоронениям и ограничивается.

А авторы труда ещё и подтвердили, что не только знали о захоронениях, но и выезжали на место, и проводили небольшие археологические раскопки.

— Я ничего не скрывала. Меня никто не спросил, чьи это захоронения. А почему о них молчали другие свидетели — так ведь насколько я помню, ни один сотрудник архивного отдела ещё не вызывался на суд. А в других отделах не очень-то интересуются давным-давно закрытыми делами. Вплоть до недавнего времени, эти земельные участки и в самом деле находились в ведении Безопасности, так как предполагалось наличие биологической угрозы. Обследование, проведенное три года назад, показало полную безопасность могильников. Планировалось передача участков в ведение министерства лесного хозяйства.

Кажется, это был уже шестой государственный обвинитель, смененный в ходе процесса.

В процессе на несколько дней пришлось сделать перерыв. Причина — недюжинные военные таланты и специфическое чувство юмора Сордара.

На побережье озера линия фронта застыла в окрестностях довольно крупного порта. Но сам порт использовать невозможно. Мыс у входа в гавань в руках демократов. А на окраинах города на другом берегу — позиции Чёрных. Причём второсортных. Правда и противостоит им тоже не мирренская гвардия.

А на озере присутствуют и Чёрные из разряда настоящее некуда — флотилия Сордара. Бравому адмиралу крепко мозолил глаза отличный порт, а если учесть на какую дыру теперь базировалась флотилия…

Да и с военной точки зрения установить контроль над городом было не лишним.

Но с суши укрепились неплохо. А вот с воды…

Десанта фактически не опасались. У мониторов хоть и маленькая осадка, а близко к берегу они не подойдут. Всякий мобилизованный хлам имеет слишком маленькую вместимость.

Однако, чем братец ненормальной сестренки не шутит. В наиболее удобных для высадки местах установили несколько батарей.

Однако, адмирал обратил внимание на несколько больших несамоходных барж… Их спешно переоборудовали для перевозки танков. Правда, в наличии оказались только лёгкие, ну, да у противника и такого нет. На четыре баржи впихнули чуть ли не сотню машин.

Под покровом темноты ранним вечером флотилия двинулась в поход. К намеченному месту подошли заполночь. Бронекатера открыли огонь по берегу. И батареи не выдержали. Хотя в свете прожекторов уже показались идущие к берегу катера с десантом. По ним ударили миномёты…

Но в этот момент земля на берегу закипела — по противодесантным батареям замолотили главным калибром мониторы. Часть прожекторов потухла сразу. В свете оставшихся показались толкаемые буксирами еле ползущие огромные баржи с танками. Гораздо быстрее шли к берегу разнообразные посудины с пехотой.

Кто-то из артиллеристов понял новую угрозу.

Во тьме разворачивалось бортом к берегу еще три творения находчивого адмирала. В прошлом — речные танкера, обширные палубы которых навели Сордара на мысль, что столько пустого места надо чем-то заполнить. Этим «чем-то» оказались обнаруженные на одном из складов устаревшие, но ещё годные легкие рельсовые установки залпового огня. Каждая на десять снарядов. На довольно широком танкере места оказалось предостаточно, и на палубе разместились четыре ряда по пятьдесят установок. Две тысячи 90-мм снарядов могли обрушиться на берег за пятнадцать секунд. А в переоборудованных танках — боезапас ещё на десяток залпов. В мастерских сооружение прозвали «Адмиральским ксилофоном». Установок хватило на дооборудование ещё двух танкеров.

Один из буксиров загорелся. Кажется, стала тонуть перегруженная баржа. На горящем суденышке обрубили концы. Стремительно набирающее воду неуклюжее сооружение прошло-таки эти несколько сот метров и приткнулось к берегу. Громыхнула самодельная аппарель, и лёгкие танки буквально высыпались на пляж. Второе корыто пришвартовалось к первому. Танки стреляли уже с борта посудины.

Танкисты и пехотинцы не видели, что творилось у них за спинами, а с берега показалось, что в кромешной ночи начался пожар. Словно из воды сотнями вырывались огненные хвосты, и с протяжным воем неслись к берегу. От оглушающего воя, похожего на стон раненного дракона, на мгновения стихла стрельба. Многие, и на берегу, и в траншеях бросали оружие и зажимали уши.

Потом все потонуло в грохоте десятков и сотен разрывов, слившихся в один.

Огненный дождь в шесть тысяч снарядов шел около полминуты. Полминуты, решившие судьбу десанта. Огненный шквал буквально смыл с берега две трети батарей и прожекторов. Снаряды ещё не прекратили падать, а огонь уже стих. Танки легко преодолели проволочные заграждения. За ними в траншеи скатилась пехота. Половина солдат в окопах напоминал оглушенных рыбин с вытаращенными глазами и разинутым ртом. У иных из ушей текла кровь. Десантники с немалым трудом вытаскивали их, и пинками сгоняли к берегу. Другая половина солдат без разговоров поднимала руки. Прославленные мониторы, давшие только по одному залпу, выступили великолепной декорацией, для победоносных барж.

К немалой радости демократов, к утру на берегу оказалось несколько тысяч человек, и почти сотня танков. У страха, как известно глаза велики, и сто лёгких танков превратились в двести тяжелых. И непонятно что, оказывавшее огневую поддержку. Предположительно, установка для метания напалма на подводной лодке. К тому же — кроме танков на берегу и морпехи. Их опасность преувеличивать тоже не надо: изображение морпеха вполне можно помещать в энциклопедии рядом со словом «опасность». По крайней мере, в самой известной в мире энциклопедии, издаваемой на деньги Тима. В мирренском полевом уставе прямо записано, когда пехотинец имеет полное спасаться бегством, ибо его жизнь ещё пригодиться Родине и императору — при атаке морпехов. А демократическим частям по стойкости в бою до мирренов, как тем до морпехов.