Ник-5 - Анджей Ясинский

Помучавшись еще немного, задумался, а как собственно идет передача картинки от конструкта конструкту? Они ведь излучают ничего такого, что можно было бы принять за канал связи, да и никаких «проводов» между ними не наблюдается. Уж я-то проверил. Может тут как в системах квантовой передачи информации? Есть два связанных друг с другом кванта, и когда у одного меняется его состояние, меняется состояние и у второго кванта, где бы он не находился. Хм… Забавно. Но вряд ли тут именно квантовая теория, а вот принцип… Например два конструкта синхронизированы, и когда один что-то «видит», то эту картинку видит и второй. Ладно, но все равно, какова среда передачи информации? Может один из слоев инфосети? Так так… Уже интереснее. Местным очень хорошо известен астрал и они им неплохо пользуются. Вернее на другом материке, но никто не говорит, что и тут нет таких умельцев. Скажем так — сигнал, помеченный определенным образом, идет в астрал, второй конструкт улавливает знакомые метки и реагирует на них… Ну, как гипотеза вполне пойдет. Но какая должна быть пропускная способность у астрала!

В общем, ни управлять конструктом, ни менять его у меня пока не получилось. Зато к нему спокойно цеплялись небольшие плетения. Можно было засунуть типа якоря внутрь конструкта, а само плетение, которое например больше по размерам — удерживается снаружи этим якорем. Что это мне дает, пока я не знаю. Но в принципе довольно интересная штука. Такая же интересная, как сферический конь в вакууме. Причем, что обидно — инфомагические плетения никак не удерживались конструктом. Он их просто не видел.

Смотреть на мелькающие едва различимые в темноте горы под летающим конструктом мне быстро надоело и я волевым усилием заставил себя уснуть. А вот разбудила меня не Карина, как возможно мне бы хотелось: сработала моя сигналка.

— Стой! — Шойнц поднял руку в останавливающем жесте. Отряд, мгновенно остановился и рассредоточился вдоль стен небольшой расщелины, по которой они двигались последний час. Проводник из погранцов с местным же искусником-сигнальщиком, как называли тех, кто отвечает за работу сигнальной системы границы, тихо переговариваясь, остановились у выхода из расселины. Шойнц походкой, на легкость которой никак не сказался трехчасовой марш-бросок, бесшумно подошел к ним.

— Что случилось? — Тихо спросил он. Сигнальщик слегка вздрогнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки и также тихо ответил:

— Мы выходим на плато Неизвестного Великана, именно отсюда был последний сигнал от сети контроля изменений манофона.

— Как велико плато?

— Примерно десять километров в длину и семь в ширину.

— Препятствия?

— Много скальных выступов, порой очень высоких, оврагов, камней. Местность довольно пересеченная, есть где спрятаться.

Шойнц задумчиво оглядел выход, скрывающийся в темноте. Впрочем, для него и отряда темнота не играла особой роли — у всех были Ночные Забрала из оружейного спецфонда, превращающие непроницаемую темень в серые сумерки. У этих забрал был еще один удобный режим работы — показывать все мано-излучатели. С помощью этого режима было удобно видеть и исследовать плетения, невидимые обычному глазу. И не обязательно напрягаться самому — длительное использование собственного искусного зрения приводит к быстрому утомлению. К сожалению все равно приходится отключать этот режим — фоновый свет разлитой в пространстве маны как обычный овеществленный туман довольно сильно мешает зрению. Впрочем, всему свое время и необходимость.

— Время последнего сигнала?

— Примерно шесть часов назад. — Шойнц кивнул. Он и так это знал. Этот сигнал был получен еще тогда, когда они находились на заставе, но все равно спросил.

— Можно ли точно определить, откуда он был?

— Нет. — Покачал головой сигнальщик. — Это ведь не основная сигнальная сеть, которая может с точностью до полукилометра определить нарушение. Могу только с уверенностью утверждать, что это где-то на плато.

— Хорошо. Пока осмотритесь тут на выходе. Сделаем пятнадцатиминутный привал на подготовку. — Шойнц отправился обратно к своим.

Следующие пятнадцать минут трудно было назвать привалом. Как раз все пришло в движение, правда не суетливое, а четкое и организованное. Все стали подгонять аммуницию, откладывать в сторону уже ненужные вещи — когда они закончат дело, все равно возвращаться этим путем. Шойнц отошел в сторону с капитаном Лирком и стал обсуждать с ним план дальнейшей работы. Отряды решили не тасовать, так как каждый отряд — слаженный механизм и посторонние включения могут только помешать его работе. Зато два отдельных отряда, действующих по одному плану — двойная сила. Впрочем, решили особо не мудрить — площадь большая, всем найдется работа. Лирк со своим отрядом пойдет вдоль левого края плато, обследуя местность до середины, а Шойнц — с правого. Выходить на связь договорились каждые пятнадцать минут, а если обнаружат что-то непонятное — сразу сообщать об этом. Несколько Ночных Забрал еще раньше отдали отряду Лирка — у него не было своих в связи со специфичностью работы Белуссцев. Отряд СИ выгодно отличался от них своими запасами амулетов.

Шойнц тоже стал готовиться. Достав из походной сумки шкатулку, он вынул из нее несколько колец и два браслета, которые надел на пальцы и на запястья. Затем отвинтил рукоять своего меча и на ее место накрутил жезл, выполненный в форме рукоятки. Шойнц был не только профессором Искусства, но и мастером меча. Такое совмещение способностей из разных областей встречается очень и очень редко, однако если человек талантлив, то он талантлив во всем, ну или во многом.

Наконец все было готово, роли распределены, разведка сообщила о свободном выходе из ущелья и два отряда бесшумно растворились в ночи.

Спустя полчаса Шойнц резко остановился. Он шел впереди, исследуя местность с помощью Искусства, амулетов и жезла в рукоятке меча. Дернуло средний палец левой руки с кольцом, настроенным на обнаружение плетений. Переключив в Ночном Забрале режим работы, искусник погрузился в мир разноцветного тумана. Он пытался найти в этом тумане структурированные образования, нити, плетения, что угодно. К сожалению, манофон здесь был выше, чем в городе, и видимое пространство в искусном зрении снизилось до нескольких десятков метров. Обычно это не проблема, даже в таком виде обычные плетения можно было видеть достаточно далеко и со временем не обращать внимания на манофон, но сигнальные нити обычно очень тонкие, и часто их очень сложно заметить. Вот и сейчас, ничего видно не было. Поводив в воздухе рукой, Шойнц остановил ее, как только снова почувствовал дерганье. Посмотрел через Забрало — ничего не видно. Тогда он снял его и сам перешел на искусное зрение. Все-таки его профессорское зрение более острое — ему удалось заметить тонкую, почти невидимую нить. К сожалению, амулет, который должен был сработать при приближении к чужой сети на некотором расстоянии, сейчас среагировал только при ее пересечении. А значит, враг уже знает, что они здесь. Шойнц никогда не встречал подобной сигналки. Очень тонкая работа. И явно нестандартная, кроме того странно начинает переливаться при приближении руки. На ауру реагирует? Еще и цвет нестандартный — вместо обычного разноцветья в основном темно-коричневый оттенок. Вряд ли у беглеца есть хорошие амулеты или хороший жезл, а значит эту сеть он сделал сам, и очень может быть правдой предположения маркинского сыщика, что это не только чародей, но и искусник. Правда какой-то неправильный. Академик? Неизвестная ветвь Искусства? Или все-таки иноземец, как утверждает Тристис из Маркина? Шойнц достал амулет связи и вызвал Лирка.