Август Хромер - Сергей Жилин

– Нарушая при этом закон! – закричала Салли, после чего сзади её взял за плечи Истериан и, словно бы, пустил через них спокойствие в девушку.

Нави закрылся руками, словно на него замахнулись дубиной, и нервно выпрямился в кресле.

– Когда Хестеру делали пересадку? – задал и я свой вопрос.

– Дайте посмотреть, – заведующий отделение Лондок принялся копаться в бумагах и вскоре нашёл нужную папку в ящике стола, – Так, он поступил к нам 27-ого июня год назад, а уже 30-ого была проделана операция. 4-ого июля он покинул клинику.

– Вы выписали его через четыре дня после сложнейшей операции? – я не поверил своим ушам.

– Нет, мы его не выписывали. Он сбежал.

– Сбежал? – кажется, мы воскликнули хором.

– Да, знаете, он страдал… психическим расстройством, – словно оправдываясь, пролепетал Нави.

Как же, как же, знаем, даже успели убедиться и не раз…

Внезапно спохватился Истериан:

– Выходит, могли остаться его личные вещи?

– Да, он не забрал с собой какие-то мелочи, – подтвердил доктор и нацепил на переносицу пенсне, – Вон тот железный шкафчик, ячейка третья.

Полукровка очень быстро переместился по кабинету к металлической громаде и выдвинул нужный ящик. Секунда спешного копошения в нём привела к тому, что Истериан извлёк наружу какой-то маленький блокнотик. Пролистав пару страниц, он с сожалением оповестил:

– Тут только его бессвязные бредни в письменном варианте. Но я пока посижу и поищу что-нибудь любопытное, – и пристроился рядом со мной на диване, углубившись в чтение помятого блокнота.

– Почему ячейка под номером три, – вдруг заинтересовало меня, – Он всего лишь ваш третий пациент?

– Да, именно так.

– А сколько всего было пациентов? – спросила Салли.

– Двадцать два, – не моргнул глазом Нави.

– Покажите полный список.

Подавленный Нави покорно полез в ящик стола, больше не пытаясь укрыться такими понятиями, как врачебная тайна и конфиденциальность. Мне стало интересно, и я, оставив Истериана один на один со сборником бреда, встал и подошёл вплотную к девушке. Тут подоспел и список счастливчиков, разжившихся новыми здоровыми сердцами…

Первые шести страниц, которые нам ни о чём не сказали (кроме, естесвенно, фамилии Гроул), оказались скучны, но затем мы с периодичностью в две-три страницы стали ошарашено округлять глаза: столь тесной связи заговорщиков мы не ожидали! Здесь и Гамильтон Рокфеллер, и Зак Нартосса, и Элиот Вэтэрли, и ещё немало крупных шишек, занимающих места и в Парламенте, и военные, и кого здесь только не было…

– Сколько стоит операция? – первой подобрала челюсть с пола Салли.

– Тридцать миллионов ялеров, – не моргнул глазом заведующий отделением.

Цифра, что называется, заставляет повторно уронить челюсть на пол! Откуда, чёрт возьми такие деньжищи у всех этих господ?

– И все платили вам по тридцать миллионов? – у меня крайне плохо, как у актёра-бездаря, получалось скрыть изумление.

– Напротив, большинство приходили с такими же сертификатами, а вопрос оплаты или отработки решали уже лично с Чили…

Для меня вдруг всё окончательно встало на свои места, всё сложилось в единую картину, жуткую, но целостную. Даже те мелочи, те глупые догадки, о которых я даже боялся рассуждать, нашли в ней своё место! Догадалась ли Салли?

Шанса спросить её об этом не представилось, поскольку она уже задавала очередной вопрос дрожащему осиновым листом доктору:

– А откуда вы берёте органы для трансплантации?

– Я не занимаюсь этим вопросом, – виновато развёл руками сэр Лондок, – Меня просто не допускают. С поставщиками договариваются люди Сеттэра.

– И вы этих самых поставщиков никогда не видели?

– Нет, не видел…

– А почему ты спрашиваешь? – засел у меня в голове острой занозой вопрос.

Девушка обернулась на меня как-то медленно, неестественно. Её бледное лицо стало практически зелёным, а вид такой, словно Салли тошнит. Не представляю, что это с ней…

– Помнишь, я тебе говорила, – морщась от отвращения, проговорила Салли, – Что некоторым жертвам вырезали сердца…

Теперь и мне стало мерзко. Не будь я мужчиной да ещё и иоаннитом, меня бы уже трижды вывернуло наизнанку, и кафель на полу этого кабинета перестал бы быть чистым и белоснежным! Грязные выродки, дети улиток! Насколько же надо не иметь мозга и представления о морали, чтобы убивать людей ради органов! Хорошо ещё, что сантибы скрыли анатомические подробности зверств сектантов…

– Святой Бог! – проронил ошарашенный Нави, – Я не знал! Я ничего не знал! Мне не сообщали, откуда появились органы!

– Успокойтесь, сэр Лондок, мы вам верим! – прервал я истерику заведующего, хотя и сам нуждался в разрядке. Оторвать бы руки кому-нибудь из этих выродков! Может, вернёмся в логово к любителю жёлтых пиджаков?

– Ужасно, – сказала в пустоту Салли, – Никогда не поверю, что можно так опуститься…

– Ничего, мы их остановим, – утешил я и её, и себя заодно.

– И это будет сегодня, и я даже знаю где!

Оставленный совершенно один Истериан прямо напугал нас неожиданным откровением. Когда я обернулся на произнёсшего последнюю фразу полукровку, он как раз дочитывал измятый, грязный, словно вываленный в земле блокнотик. Глаза долговязого последний раз пробежали по строчкам рукописей Падшего Падре. Теперь полукровка смотрит прямо нам в глаза, уверенно, но несколько напугано. Он разгадал ещё одну часть этой тайны.

– Скорее, – Истериан вскочил на ноги с нечеловеческой ловкостью, – Надо спешить! Я всё расскажу по пути.

Не дожидаясь нашей реакции, Истериан двинулся к выходу, да так быстро, что его длинные волосы начали развеваться. Следует поспешить, иначе полукровка может нас не дождаться и просто уйти один – с чудака станется!

– Большое вам спасибо за помощь, сэр Лондок, – сухо попрощалась за всех Салли, – Нам пора.

– А что теперь со мной будет? – воскликнул, когда мы уже стояли в дверях, заведующий отделением.

– Решат в суде. Как ни крути, но вам придётся перед ним предстать.

Хоть эта информация не могла не огорчить Нави, но принял он её стойко и сдержанно кивнул. Какие бы благородные цели ни преследовал, они могут оказаться незаконными. Я уже с таким сталкивался, так что понимаю, каково сейчас сэру Лондоку, под началом которого двадцать два человека получили новую жизнь.

Некоторым просто не следовало её давать.

Глава XXI

Слово умалишённого

Истериан нетерпеливо перетаптывается посреди коридора, хмуро поглядывая на нас, за безбожное отставание. Трудно понять, отчего так возбудился мой друг и куда он так торопится. Догадка, что пришла в его голову с подачи потрёпанного блокнота, весома и поразительна, не иначе.

Стоило нам догнать полукровку, как он тут же двинулся дальше, только пятки засверкали перед носом.

– Ты чего так торопишься, Истер? – сбивая дыхание, спросила Салли, которой поспевать за устремлённым вперёд парнем на каблуках непросто, – Что ты нашёл?

Долговязый передал на ходу девушке находку и ответил:

– Срочно нужно в Сантиб, очень срочно! Там написано всё, что нужно.

– Истер! – обозлился я на товарища, – Скажи в двух словах, какой смысл нам перечитывать всё?

– Хорошо, если в двух словах, то Сенав Мак Абель был знаком с Хестером Гроулом, ещё когда тот был священником. Именно профессор поведал Падшему Падре о Кровавом Бутоне.

– Ты серьёзно? – воскликнула Салли и принялась рыскать по страницам в поисках подтверждения слов Истериана.

Полукровка тем временем поддал шагу, и вот мы уже минули пропускной пункт в пятое отделение. Охрана посмотрела на нас недобрым взглядом голодных сторожевых псов – того и гляди, залают!

– Там же вкратце описывается, что же такое этот Кровавый Бутон, – продолжил Истериан, по памяти двигаясь к выходу из клиники, – Сплошная наука, никакой мистики, никаких религиозных бредней. Кровавый Бутон – это последовательная цепь Бликов. Миры с небольшим отклонением имеют узлы примерно в одной и той же точке, поскольку именно по ним, по этим точкам, проходит мировая ось. В нашем мире есть три очень близкие друг к другу такие точки, и если открыть в них три портала одновременно, то начнётся цепная реакция, и откроются порталы не только в нашем, но и во всех мирах. Все миры соединит вместе, как кольцом, цепью порталов, и можно свободно перемещаться по этой магистрали.

– Тогда в наш мир могут попасть твари из всех миров, много тварей, – посмаковал я страшные слова.

– Вот только эти узлы настолько стабильны, что открыть их можно только одновременно, – закончил Истериан.

– Для этого-то им и нужны были все три агатовые иглы, – догадался я, – Этот спектакль они не просто так затеяли!

– Но последний артефакт был в особняке Рокфеллера, когда проводился обыск, – вмешалась Салли, – Он там до сих пор под стражей сантибов.