По слову Блистательного Дома - Эльберд Гаглоев

— Пушистик, а наших много пало? — спросил лорд.

— Ой, много.

— Ты вспомни.

— Больно мне, тут вот больно, — стукнул маленьким кулачком по груди. — То ведь дядьки Хушшар были. Они вместе с новым братиком рогатых били.

— А дядек Хушшар много ли с братиком осталось?

— Столько, — показал он опять три пальчика. — Двое добычу и девчонку увели. А один с братиком поскакал.

— Какую еще девчонку?

— Хорошую, — насупился вдруг Пушистик, — она меня почуяла и не испугалась. Даже воздух, в который я завернулся, погладила.

— Да откуда она взялась?

— Так с боя ее взяли. Ее мой братик с молодым Хушшар заженил. Вот какой хороший, — и зачем-то сердито блеснул глазенками.

— Хороший, хороший, — успокоил его Тивас. — А с братиком твоим кто еще поскакал?

— Друзяки его, — обрадовался Пушистик. — Большой, который поет всегда, и маленький, он тоже добрый, всегда орехи мне давал, если у братика не было. Еще Улеб с ними.

— Наши друзья живы, — гулко обрадовался Унго.

— А куда они поскакали?

— Рудокопа раненого до отнорка довезти. А потом сюда. Братик говорил, торопиться надо. Сердился очень, что те трое, что от рогатых ушли, сбежали. А про меня забыл совсем.

— Не забыл он, пушистый братик, расстроился.

— А я умный, подумал, домой бежать надо. Рассказать все. Умный ведь, правда?

— Умный, — накрыл его длиннопалой ладонью лорд. — Самый.

— Правда?

— Правда.

— А братик и не похвалил меня. Позабыл, — печально нахохлился.

— Он тебя похвалит, — вмешался вдруг молчавший доселе Эдгар. — Приедет и похвалит. На вот, лучше орешки поешь, — протянул свою лопатообразную ладонь, на которой горкой громоздились очищенные ядрышки.

— Ой, все мне? — Глаза малыша радостно вспыхнули.

— Тебе, тебе.

Пушистик прыжком переместился к богатству. Задрав головенку, глянул в глаза великана.

— Ты добрый. Я чую. А правда, похвалит?

— Конечно.

— Пойдем, я тебе вишенки вкусные покажу. Вкусненькие-вкусненькие.

Эдгар взглядом попросил разрешения у Унго.

— Конечно, друг мой, сопроводите нашего гостя. Да и мы, пожалуй, пойдем, магистр. Думается, вождям надо поговорить.

Тивас задумчиво смотрел вслед уходящим. Так странно. Долго, очень долго он здесь прожил и, не потеряв душевного тепла, все же привык видеть во всех лишь фигуры на огромном шахматном поле. А вот на тебе. Вроде и недавно знает он этих людей, а привязался. Привык? Нет. Полюбил.

— Что ты думаешь обо веем этом, Тивас? — прервал его раздумья голос лорда.

Пришлось помолчать, обдумывая ответ.

— Эти трое среди рогоглазых. Уже. Значит, скоро нападут.

— Добро.

Тивас удивленно посмотрел на лорда.

— Через четыре дня я жду гостей. И не смогу не пригласить этого, как там его… Дрангхистара. И позор мне будет, если не впустят в замок его гоард.

— Ты рискуешь, Рудольф.

— Лорды не объявят харам, не убедившись в двуличии Блистательного Дома. А лучшего доказательства не отыскать.

— Ты рискуешь, — повторился Тивас. — Ведь неизвестно, как много войск они смогут протащить сквозь дымные врата.

— Неизвестно, — задумчиво протянул лорд. Помолчал. И вдруг весьма лукаво усмехнулся: — А ведь знаешь, мастер, мне есть чем удивить даже тебя.

— Еще какие-нибудь пушистики?

Лорд ответил странным взглядом.

— Еще какие-нибудь пушистики, — повторил.

— Сколько людей ты сможешь провести сквозь дымные врата? — спросил Ваттард у арфана.

— Все зависит от того, сколько у меня будет времени.

— Немного. Ведь много нам никто не даст.

— Не менее двух отрядов, подобных твоему.

Ваттард помолчал.

— Останешься у врат, скажешь пришедшим держать оборону и держать врата как можно дольше.

— А сначала?

— А сначала у тебя будут люди, но немного. Захад, сколько твоих?

— Три малых кабана.

— Это сколько?

— Шесть десятков.

— Оставишь один. Прикроешь их. Сам со мной пойдешь.

— Да.

— Мараг.

— Здесь я.

— В Замок лорда со мной пойдешь. Самых лучших с собой возьми.

— Сколько?

Ваттард усмехнулся.

— Как лордов нас с тобой зовут. Пять десятков в гоард соберешь.

— Куда?

— Пять десятков с собой возьмешь.

— Понял.

— Я возьму всех своих родичей. Нам главное за ворота зацепиться. Когда откроем, не медли, Каур. Задержишься — вырубят нас. И Замок не возьмем. Когда в гости пойду, — усмехнулся, — за меня рог дрангхистара возьмешь.

Массивный пожилой воин с достоинством кивнул.

— Спросить кто хочет?

Промолчали.

— Идите.

В дверь тяжело стукнуло.

— Да!

Неторопливо вдвинулся тяжелый, как глыба, закованный в неподъемный панцирь рудокоп.

— Кавалер Онфим.

— Пусть зайдет.

Мощная голова склонилась. Показалось, с каменным скрипом.

Вбежал Онфим. Мальчишеские черты лица заострились. Построжели.

— Они говорили, господин наш.

— О чем?

Рассеянно выслушал недлинный рассказ.

— Мы нападем на них, господин наш. — Мальчишка грозно раздул шею.

— Беги, сынок. Не забивай себе голову.

Опасения в отношении пленения возникли у меня с того самого момента, когда в гостеприимной долине Шарм'Ат выехала нам навстречу группа встречающих. Кстати, насчет «навстречу» я погорячился. Нас окружили. Причем отнюдь не пионеры. Когда мы сравнялись с симпатичным, совершенно сказочного вида замком, на который, я признаюсь, засмотрелся, за спиной раздался мерный топот, и дорогу перегородила двойная шеренга Белой Пехоты. Серьезные такие ребята. И пока мы разевали рты от удивления, ну как же — союзники, из ворот замка выкатился небольшой такой отряд конных латников. Человек двадцать. Руководил ими незнакомый усач, настроенный причем весьма решительно.

— Приветствую вас в Долине Шарм'Ат. Николло конт Ранин, честь имею, командир охраны малого предела. Стражи прохода сообщили о вас, назвали ваши имена, и я посчитал своим долгом встретить старых друзей и новых союзников.

— Извините, вы всех так встречаете? — счел необходимым полюбопытствовать я, указав на перегородивший дорогу строй Белой Пехоты.

— Война, — индифферентно информировали меня в ответ. — Теперь же прошу вас представиться вторично.

Спорить не хотелось, потому как кто их знает, какие у них законы военного времени. Времени все это заняло ну совсем немного, тем более что Улеб руководству был хорошо знаком, а Калману оказалось достаточным продемонстрировать браслет. Идентификация нас троих заняла несколько больше времени, но поскольку наши спутники за нас поручились, а имя мое вызывало у офицера хоть и смутные, но положительные ассоциации, результаты проверки были признаны удовлетворительными.