Клеймор - Андрей Романов

Действительно миленькая, у меня даже желание стало просыпаться после внимательного разглядывания ее фигурки, и это не смотря на то, что я буквально только что закончил развлекаться с девочками, и мало на что был способен. Жалко не получится оставить ее рядом с собой, как стресс-маникен для выведения ревности девочек, она же воительница, и значит должна делать вид, что выполняет свою работу.

Я еще раз провел рукой по ее обнаженному боку, спустившись к берду, и легко коснувшись манящих складочек кожи в паху. Девочка вздрогнула от прикосновения, и что-то замычала. А уж что у нее было намешано в эмоциях, отчаяние, непонимание, страх, непонятная решимость, и постепенно берущее свое возбуждение с настойчивым желанием продолжения. Она ни за что не признается, но мои прикосновения ей вполне нравились.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда, — ласково проговорил я, целуя ее в грудь. — Не кричи, тебе ведь это нравится, ты красивая, а этот маленький шрамик мы уберем. Что не веришь? — Обратился я к мычащей девушке. — И зря, это не так уж и сложно, так что уберем, а за это ты будешь послушной девочкой. И не надо так возмущенно мычать. — Продолжил я, переместившись ко второму полушарию и нежно лизнув спелую вишенку соска. — Лучше смотри, как твое тело реагирует, оно тебя выдает, так что признай себе, что тебе этого хочется и получай удовольствие. Но если ты действительно против я могу и уйти, правда тогда вернется знакомая тебе девушка, мне уйти?

— Уууу, ууу, ууу! — Замотала головой Лили, требуя, чтоб я остался, она почему-то сильно не желала возвращения Лиз.

— Вот видишь, мы уже подружились. — Весело заметил я, проводя пальцами по ребрам распятой красавицы, и щекоча ее. В ответ на мои действия Лили весело замычала. — Давай договоримся, я избавлю тебя от кляпа, а ты будешь молчать, будешь?

— Ууу, умм.

— Хорошо, только не обманывай, а то я расстроюсь. — Попросил я, синхронизируясь со щупальцами Флер. — А если я расстроюсь то я просто уйду, и вернется она. — Придал я весомости своим словам. Взяв под контроль щупальце, я аккуратно вынул его из ротика воительницы.

— Кхе, кхе…

— Вот так лучше, — проговорил я вытирая рукой губки кашляющей девушки, и сразу же запечатывая ее обретший свободу рот страстным поцелуем, настойчиво пробиваясь сквозь бастионы ее зубов. Руки в этот момент сомкнулись на мягких полушариях груди, слегка их массажируя. Сопротивлялась поцелую, Лили не долго, и вскоре позволила мне хозяйничать в своем ротике.

Язычок у девушки оказался остренький и проворный, и очень скоро она и сама стала проявлять подобие инициативы, а когда я прервал наш поцелуй, Лили даже недовольно простонала, не желая прерывать поцелуй. Но видимо помня договор, ничего говорить, не пыталась. В награду за правильное поведение я вернулся к изучению ротика девушки, в то время как руки уже вовсю пощипывали затвердевшие соски, от чего девушка забавно вздрагивала в путах.

Я достаточно долго учил девушку правильно целоваться, изредка отвлекая ее действиями своих рук, что беззастенчиво изучали ее тело. И лишь когда убедился в усвоении новых для нее навыков, отдал команду своей одежде, превращая ее в пояс, не способный помешать более тесному общению.

Из-за того, что Лили была распята в вертикальном положении на некоторой высоте, было не слишком удобно, но я справился, и медленно проник в лоно застонавшей от неожиданности и новых ощущений пленницы. Но этот стон я оперативно прервал, новыми поцелуями, после чего стал совершать бедрами медленные и тягучие движения, очень медленно подводя партнершу к пику удовольствия и удерживая ее на самой границе, не давая его достигнуть. Спустя какое-то время Лили уже активно билась в своих путах, желая задать свой ритм и достигнуть блаженства, насладившись эмоциональным коктейлем в ее миленькой головке, я сжалился, и дал ей то, что она желала.

А может и не стирать ее личность полностью, а воспользоваться методом опробованном на Илене. Тогда она будет более живой и эмоциональной, чем та же переделанная Юма. Пожалуй, так и сделаю, только учту ошибки, допущенные с Иленой, и постараюсь сделать Лили более послушной и терпеливой.

Вернув одежде, прежний вид я лизнул приоткрытый в тяжелом дыхании ротик девушки.

— Вот видишь, тебе понравилось. А сейчас потерпи, возможно, будет немного неприятно, я буду убирать твой шрамик, а потом мы продолжим, если ты хорошо меня попросишь. — Проинформировал я девушку о своих дальнейших планах и вернул на место кляп, Лили даже не возмущалась такому действию, все еще не отойдя от испытанного удовольствия.

Я сюда пришел не для занятий сексом с пленницей, а несколько для другого, и сейчас я намеревался выполнить свой план работ. В первую очередь довести работу Лиз до логического конца, исправить энергетику, и убрать шрамы. Эта процедура пусть и не слишком быстрая, но отработанная и, в общем-то, рутинная. А эмоции, которыми меня наградила наблюдающая за моей работой пациентка стали мне дополнительным подарком, а заодно еще сильнее подтолкнули меня к мысли, что ее можно перепрограммировать по мягкому варианту, не уничтожая полностью личность в надежде, что при пробуждении что-то получится.

Ненависти к своим пленителям она совершенно не испытывала, да, Лиз внушала ей страх, Флер так же страх, но не ненависть с фанатичным желанием убивать, а я вообще был во всех смыслах белый и пушистый, добрый заботливый, а еще и от жутких шрамов и постоянной боли избавил.

Закончив с приведением ее тела в порядок, я сосредоточился на разуме. В организации при воспитании воительниц их достаточно хорошо зомбируют на следование своим принципам, другое дело, что эти правила несколько бредовые и боле менее опытные воительницы, попав в мир, начинают это понимать и задумываться. Лили, была довольно молодой, ей около шестнадцати и она всего год как воительница.

Для начала, перед перевербовкой, я решил несколько ослабить влияние педагогов организации. Копаться в памяти я могу уже достаточно уверенно в спокойной обстановке, так что, перелопатив воспоминания, я постарался вычленить из них все лекции о правильном поведении воительницы, что пичкали ей во время обучения. Казалось бы, чего проще, нашел кусок памяти, стирай и двигайся дальше, но это не так если просто стереть эти воспоминания, пусть даже все скопом о времени проведенном в организации это, пожалуй, только на ее боевых качествах скажется в худшую сторону.

Простое удаление памяти не уберет из уже сложившейся личности заложенные основы «правильного» поведения. Но если найти истоки этих моральных установок и добавить к сохранившимся воспоминаниям сильную эмоциональную составляющую, нужного плана, то это уже может помочь. Например, так, находим воспоминания, где молодым девочкам рассказывают, что пробужденные зло и что лучше самой зарезаться, чем становится такой, рассказывает это профессионал своего дела, чутко ведущий аудиторию молодых девчонок рассказывая всевозможные зверства, творимые пробужденными, и даже показывая соответствующие рисунки.

В оригинальных воспоминаниях оратор у Лили вызывает доверие и уважение, его слова о творимых зверствах пробужденных страх и отвращение, а слова, про великую миссию по защите человечества гордость и радость. Не так уж и трудно чуть подтереть эмоциональную составляющую кусочка памяти, сделав лектора отвратительным и мерзким, к абстрактному человечеству так же стоит относиться как к чему-то противному, что не позаботилось о сиротке, когда ее забирали в организацию, где долго мучили, (это уже сложнее, нужно выстраивать новые ассоциативные цепочки). Ну а на пробужденных надо смотреть с восторгом, поскольку они сильные и их никто безнаказанно не обидит.

Как я и сказал для единичного эпизода это не так уж и трудно, но она проторчала в организации пять лет, из них четыре было обучение. Хорошо хоть первые полтора года она сидела в камере, завывая от боли, проходя модификацию. Короче эта работа безумно кропотливая и долгая.

Более того, даже не уверен, что у меня все получится в итоге. Изначально я думал так просто ослабить память о воспитании, но когда углубился в процесс и понял, что это ослабление потребует от меня раз в сто больше сил и времени, чем внесение простых ментальных закладок, достаточно надежных, и хорошо мной отработанных. Я не остановился, уже потому, что мне стало интересно, смогу ли я провернуть такое, и то получится в итоге.

По сути, с разумом человека можно работать множеством способов, делая его своим сторонником. Ментальные закладки, коими обзавелись все мои гвардейцы и мелкие девчонки, отправленные в организацию, это ни что иное как закрепление уже имевшихся у них чувств и норм поведения. То есть работает только на тех, кто и так считает меня своим лидером, закрепляя и усиливая эти чувства. Так, что уже ни какой простой психологической обработкой, их против меня не повернуть. Да и у самих обработанных даже мысли не возникнет о возможности моего предательства. Никакого негатива на мыслительные способности такие закладки не несут.