Место под солнцем. Борьба еврейского народа за обретение независимости, безопасное существование и установление мира - Биньямин Нетаньяху

Ратуя за выдвижение контрдоводов против клеветы, возводимой арабами на Израиль, я вовсе не имею в виду, что надо предать забвению слово устное, особенно, если это слово произносится с телеэкрана. Как показала война в Персидском заливе, международные конфликты все больше превращаются в телешоу, где сторонники и противники значительной частью информации обмениваются прямо на глазах у зрителей. Во время войны в Персидском заливе не только для руководителей государств, но и для рядовых телезрителей основным источником текущей информации о происходящем и, что гораздо важнее, источником впечатлений от реально развертывающихся в данный момент событий стала новая международная сетевая система передачи теленовостей. То, что видел Джордж Буш на экране у себя в Белом доме, видели и Саддам Хусейн в своем багдадском бункере, и Михаил Горбачев в Кремле, и Ицхак Шамир в кабинете премьер-министра в Иерусалиме – так же, как и члены любого другого правительства в мире. То, что произносилось с телеэкрана, прямо и непосредственно воздействовало на отношение к происходящему руководящих кругов и, соответственно, той общественности, которой эти руководители в демократических обществах, в конечном счете, подотчетны. Если общественное мнение имело решающее значение при формировании политических процессов в первой половине нашего века, то теперь, в конце второй половины века, значение это приняло масштабы, просто немыслимые тридцать или сорок лет назад. И Израиль, который уже столько раз становился центром политических бурь, больше не имеет права продолжать вести свои политические и дипломатические дела так, словно ничего на свете не изменилось.

Поразительно, но некоторые считают, что в настоящее время Израилю следует прекратить борьбу за общественное мнение. Так, одна из ежедневных израильских газет объясняла, что нынешнее левое правительство считает израильских дипломатов "избавленными от бремени активных связей с общественностью", правительство, заявляет она, "объявило об одностороннем прекращении огня в войне средств массовой информации" и "обещает не поддаваться на провокации тех, кто выражает взгляды арабской стороны"[516].

Насколько эффективна такая стратегия, было продемонстрировано в декабре 1992 года, когда новое левое правительство выслало в Ливан более 400 исламских фундаменталистских агитаторов и подстрекателей из ХАМАСа, не предприняв ничего, чтобы предотвратить крушение своего престижа, что и воспоследовало, едва высланные расположились лагерем на склоне холма около израильской границы перед объективами камер телекомпаний всего мира. Прекращение огня средств массовой информации Израиля было, по существу, равносильно капитуляции: отказавшись от представления реальных фактов в соответствующем достойном оформлении, наши масс-медиа всего лишь излагали мирные намерения Израиля в надежде, что этого будет вполне достаточно. Сторонники этой точки зрения оказались неспособными осознать значение направленной против Израиля непрекращающейся кампании диффамации, которую ведут арабские режимы вне зависимости от того, какая из партий находится у власти в Иерусалиме. За последние несколько десятилетий отсутствие сколь-нибудь убедительного стремления объяснить миру израильскую позицию вело от одного политического поражения к другому, а коль скоро пропаганду ведет лишь арабская сторона, то изменения в складывающейся ситуации могут идти лишь от плохого к худшему.

Что касается тех, кому следует нести правду об Израиле, то есть министров, парламентариев и дипломатов, то им придется стать специалистами по связям с международной общественностью. На самом деле, имея в виду эти способности, дипломатов надо бы отбирать уже с первых их шагов по служебной лестнице. Израилю придется мобилизовать самые изощренные умы и самые острые перья для опровержения всей той массы напраслины, которая была на него возведена, и для восстановления истины. С точки зрения техники, придется тщательно проинспектировать работу правительственных министерств, имеющих к этому непосредственное отношение, и, определяя, например, рамки работы дипломата, подбирать соответствующим образом подходящих кандидатов. Для этого необходим также и принципиально иной уровень подбора кадров и финансирования тех, кто будет привлечен к научным исследованиям, к подготовке изданий к печати, к радио- и телевещанию, и к связям с прессой. Подобные реформы в государственном аппарате Израиля станут возможны только вместе с проведением реформ политических, которые предоставят необходимые полномочия для расчистки авгиевых конюшен, в которых ныне обретается сфера информации.

Конечно, некоторые израильтяне, да и, пожалуй, некоторые из неизраильских читателей нашей книжки не видят во всем этом ни малейшей необходимости. С Израилем, полагают они, весь мир станет нянчиться, едва лишь он начнет следовать правильному курсу.

Под этим, возможно, подразумевается избавление от ненавистных "территорий", поскольку, как считают эти люди, все беды Израиля проистекают из тех роковых дней в июне 1967 года, когда он завладел этими землями. Они забыли, какие кампании террора и какие военные действия были развязаны арабским миром против евреев и еврейского государства за полвека до Шестидневной войны. У них изгладилось из памяти, в какой опасности находился Израиль накануне этой войны, запамятовали они и тот факт, что именно с этих территорий начинались атаки арабов. Забывают они и то, что претензии к Израилю не прекратятся с уходом с Западного берега (как не прекратились они с уходом с Синая). Едва лишь арабам удастся заполучить эти территории, как они тут же вернутся к претензиям на Восточный Иерусалим, потребуют "право на возвращение", автономию (а потом и независимость) для арабов Галилеи и пустыни Негев. Необходимость проведения кампании информирования мировой общественности не отпадает и с изменением политических реалий.

В мире, который приучен видеть в Израиле злодея, любой израильтянин, уходящий с позиций, являющихся предметом разногласий с арабами, естественно, будет встречен аплодисментами. Израиль будут похлопывать по плечу и похваливать, пока он будет продолжать делать односторонние уступки.

Едва лишь израильское правительство решит (а это рано или поздно произойдет) провести черту, за которую оно не может отступать, международные аплодисменты тут же стихнут и снова начнется нажим. Следовательно, проверкой израильской дипломатии станет не то, сможет ли она завоевать недолговечные симпатии ценою жизненных интересов Израиля, а сможет ли она отстоять эти интересы. Уступать нажиму ради эфемерного международного признания, гораздо легче, чем повсеместно защищать свою позицию в жизненно важных вопросах. А заслужить уважение наций, занимая эту позицию, гораздо труднее, но, в конечном счете, гораздо умнее и надежнее. Те, кто полагают, будто проблемы восприятия Израиля мировым общественным мнением закончатся с созданием Палестинского государства, глубоко ошибаются. В этом случае Израиль окажется перед прямой угрозой своему существованию и перед лицом информационного кошмара, поскольку все силы арабского мира нацелятся на все еще невоссоединенное арабское население на оставшейся территории Израиля. Сопротивление такому исходу событий, напоминающему Чехословакию 1938 года, Ливан и Балканы сегодня, имеет критическое значение для дальнейшего существования еврейского государства. Израиль должен направлять поток общественного мнения, а не соглашаться, чтобы этим потоком его тащило к грядущим политическим порогам. У многих из тех израильтян, кто не придает значения воздействию на общественное мнение, такое представление сформировалось под влиянием значительных объемов информации, искаженной арабской пропагандой. Они стали соглашаться с объяснением, будто Израиль подвергается нападкам со стороны арабского мира после его победы в Шестидневной войне 1967 года. Это – предельное состояние психики осажденного: если я попал в блокаду, значит, я, должно быть, что-то сделал не так. И если мой враг приказывает мне опустить подъемный мост, а иначе он продолжит осаду, я обязательно должен сделать так, как он говорит, чтобы ослабить тяжесть его неодобрения. (Существуют различные варианты аргументирования такого рода поведения: этот враг и не враг вовсе, осада вовсе не осада, а крепостные стены вовсе не так уж крепки и т.д. Более того, настаивают такие "обоснователи", внешнеполитическая ситуация уже совсем не та. Разве не изменился сам мир, где повсюду прежние враги вновь становятся друзьями?). Почему же Израиль должен являть собой печальное исключение из этого ликующего правила? Давайте сократим армии, заключим в объятия своих супостатов и заживем с ними в непреходящем мире и покое.

Тот факт, что, возможно, во многих частях света происходят изменения к лучшему, вовсе не означает, что то же самое происходит в непосредственной близости от Израиля. Несмотря на хорошую новость, что крах советского спонсора привел к столу переговоров такой режим, как сирийский, остается фактом, что во многих отношениях сосед Израиля меняется к худшему. И уж, конечно, никак не становится лучше. Разве изменился Саддам Хусейн? А Каддафи? Есть ли за иракскими кулисами свой Лех Валенса? А за иранскими – Вацлав Гавел? Бесчисленные бандитские ближневосточные режимы продолжают оставаться нереформированными, арабские армии продолжают увеличивать закупки оружия на Западе и Востоке, и больше не нужно ждать одобрения Советов, чтобы развязать очередную авантюру. Хуже того, исламский фундаментализм продолжает накапливать силы. А еще хуже то, что разработка ядерного оружия арабскими государствами и Ираном продолжается с бешеной скоростью. Однако, все это не имеет значения для тех, кто с готовностью отбрасывает эти проблемы как "ловлю блох", нарушающую картину, которую им ужасно хотелось бы видеть за осажденными стенами.