ФБР. Правдивая история - Тим Вейнер

Кайзер пришлось помогать оценивать ущерб, нанесенный Хансеном Агентству национальной безопасности. Это была мучительная задача. «Люди выстраивались в очередь за дверями моего кабинета с испуганными, потрясенными лицами, — сказала она. — Работники АНБ встречались с этим человеком по ходу своей работы. Они знали его много лет. ФБР и разведывательное сообщество были в состоянии шока и неверия… Это не поддавалось контролю».

Дело Хансена в течение четырех недель слушалось в то время, когда у власти был президент Джордж Буш. Тогда это было самое большое затруднение в недавней истории ФБР. Это дело подорвало тот моральный дух, который еще оставался у Луиса Фриха. Он решил уйти в отставку, вступившую в силу 1 июня 2001 года, — за два года до окончания его десятилетнего срока полномочий. Он не уведомил об этом заранее нового министра юстиции Джона Эшкрофта, который был «убит» сообщением о деле Хансена в первый день своего пребывания в должности.

Луис Фрих ушел, пока ФБР пыталось разложить по полочкам факты, связанные с последним ударом «Аль-Каиды». Два взрывника-смертника управляли небольшим судном с 500 фунтами взрывчатки на борту, которое оказалось рядом с американским военным кораблем «Коул», ставшим на дозаправку топливом в Йемене по пути в Персидский залив. Взрыв пробил дыру диаметром 45 футов в эскадренном миноносце стоимостью 800 миллионов долларов, убив 17 человек личного состава и ранив более 40 человек. Самые лучшие агенты ФБР, работавшие по этому делу, получили подготовку и закалку в Найроби. Но расследование в Йемене было гораздо более сложным: симпатии правительства, армии и полиции склонялись больше в сторону «Аль-Каиды», нежели Америки. Шестеро подозреваемых были взяты под стражу в Йемене, но ФБР не могло подтвердить их связь с «Аль-Каидой». ФБР нужно было, чтобы к делу подключилось ЦРУ. Но их противостояние по поводу Хансена максимально обострило напряженность между ними со времен холодной войны.

Кайзер все еще пыталась провести целенаправленный отбор в своем докладе по делу Хансена, когда 17 августа 2001 года у нее раздался еще один срочный телефонный звонок. Звонил особый агент ФБР Гарри Самит из Миннеаполиса. Кайзер узнала имя; она преподавала ему курс борьбы с терроризмом. Самит — бывший летчик военно-морской авиации — работал в отделении ФБР в Миннеаполисе. Он был очень напряжен. Накануне он столкнулся с алжирцем с французским паспортом и просроченной визой по имени Закариас Муссауи. Самит действовал по наводке своего приятеля — военно-морского летчика, который руководил летной школой: Муссауи учился управлять «Боингом-747», но был беспечен в отношении взлетов и посадок. У алжирца было 3 тысячи долларов зашито в поясе, в кармане лежал трехдюймовый складной кинжал; он проявил агрессию, когда Самит и иммиграционный служащий арестовали его из-за просроченной визы. Он гневно настаивал на том, что должен вернуться в летную школу.

«Это плохой парень, — сказал Самит Кайзер. — У меня в отношении его нехорошие подозрения».

Он хотел получить ордер на то, чтобы провести досмотр портативного компьютера Муссауи, но не смог провести свой запрос мимо юристов в штаб-квартире, не имея твердых доказательств того, что подозреваемый — террорист.

«Нам нужно связующее звено с «Аль-Каидой», — признал он.

Кайзер побежала искать помощь в этом деле и не находила; это было в 16:30 в пятницу в августе. На протяжении последующих трех недель она связывалась со всеми, кого знала в ФБР, ЦРУ и АНБ, рассказывая о предупреждениях Самита. «Я все старалась получить хоть что-то, — сказала она. — Они не видели связи. Связь отсутствовала». Это был один случай из многих. Пятью неделями раньше особый агент ФБР в Фениксе Кен Уильямс отправил рапорт в подразделения ФБР по борьбе с терроризмом, занимавшиеся радикальными фундаменталистами и Усамой бен Ладеном. Уильямс и его коллега — недавно взятый на работу говорящий на арабском языке бывший полицейский по имени Джордж Пиро — собрали доказательства того, что у «Аль-Каиды» есть сеть приверженцев, учащихся в американских летных школах. Уильямс настаивал на общегосударственном расследовании. Он не удивился, когда в штаб-квартире не предприняли никаких действий. Тринадцать лет опыта работы в ФБР научили его, что контрразведка и антитеррористическая деятельность были «внебрачными детьми»[658] в ФБР. Он сказал: «Я знал, что это окажется в самом низу кипы бумаг».

Самит никогда не слышал о служебной записке из Феникса. Почти никто о ней не слышал. Она была одним из около шестидесяти восьми тысяч указаний на терроризм[659], ожидавших, чтобы в штаб-квартире были предприняты какие-то действия в отношении их. Одно только подразделение, занимавшееся разработкой Усамы бен Ладена, приняло более 3 тысяч таких сигналов за последние несколько месяцев. Директор управления по антитеррористической деятельности Дейл Уотсон посадил двух аналитиков их разбирать. Тот факт, что террористы берут уроки пилотирования, прошел незамеченным.

Самит обратился к инспекторам отдела по расследованию международных террористических операций (ITOS), которые осуществляли надзор за отделами по разработке радикальных фундаменталистов и бен Ладена. На следующей неделе он доложил, что Муссауи «готовит террористическое нападение». Он ничего не добился. Непосредственный начальник Самита в Миннеаполисе — особый агент ФБР Грег Джонс — умолял штаб-квартиру выслушать его. Он сказал, что хочет помешать подозреваемому «протаранить на самолете Всемирный торговый центр»[660].

Позже Самит назвал поведение штаб-квартиры ФБР летом 2001 года «преступной халатностью»[661]. Кайзер сказала, что всю жизнь ее будет преследовать мысль о том, что «эти идиоты в ITOS никому ничего не сообщили».

Она получила по электронной почте отчаянное письмо[662]от Самита во второй половине дня в понедельник 10 сентября 2001 года. Он сообщал, что ITOS отклонил его просьбу получить ордер на досмотр. Ему было сказано, что «это ФБР не касается» и пусть этим делом занимается иммиграционная служба. «Сейчас я настолько отчаялся залезть в его компьютер, что приму что угодно, — написал он Кайзер. — Я не испытываю оптимизма. Спасибо за помощь и содействие. Берегите себя. Гарри».

Кайзер ответила почти незамедлительно в 15:45. «Вы отчаянно сражались. Помоги нам всем Боже, если в следующем теракте будет задействован тот же тип самолета. Берегите себя. Кэти».

«Поймайте злодеев»

Летом 2001 года Бюро работало без руководителя. Прошли пять недель после официальной отставки Луиса Фриха, прежде чем 5 июля в розовом саду Белого дома президент Буш выдвинул на этот пост Роберта Мюллера. «Следующие десять лет принесут новые виды преступлений, новые угрозы террора за пределами наших границ и внутри их, — сказал президент. — Бюро должно занять свое заслуженное место как главная антишпионская и антитеррористическая организация Соединенных Штатов».

Сенату потребовалось два месяца, чтобы утвердить Мюллера. 2 августа, в тот день, когда он был выбран единогласно, он перенес хирургическую операцию по поводу рака простаты. Прошел еще один месяц, прежде чем 4 сентября во вторник он вступил в должность. В тот же день Ричард Кларк из Совета национальной безопасности предостерег свою начальницу Кондолизу Райс, что нападение «Аль-Каиды» может произойти без предупреждения в недалеком будущем. Его слова не были приняты во внимание. Он не предупредил Мюллера. Он сказал: «Я не думал, что в ФБР знают, что «Аль-Каида» чем-то занимается в Соединенных Штатах»[663].

Первая неделя нового директора ФБР была чередой брифингов по всем вопросам, начиная от ущерба, нанесенного Робертом Хансеном, до порядка эвакуации Вашингтона в случае ядерного удара. Утром 11 сентября Мюллера вводили в курс дела по расследованию дела «Коул». Подобно почти всем в Америке, он видел эти катастрофы по телевизору. «Аль-Каида» превратила самолеты в управляемые ракеты.

Через три часа директор антитеррористического управления ФБР позвонил Кларку в оперативный штаб в Белом доме. «Мы получили пассажирские манифесты от авиакомпаний, — сказал Дейл Уотсон. — Мы узнали некоторые имена, Дик. Они боевики «Аль-Каиды». Кларк ответил: «Как, черт побери, они оказались на борту?[664]»

Чтобы ответить на этот вопрос, потребовалось два года.

На протяжении последующих трех лет Мюллер вставал до зари, читал ночные сообщения об угрозах и предвестниках терактов, приезжал в штаб-квартиру на семичасовой утренний брифинг по борьбе с терроризмом, совещался с министром юстиции в 7:30, ехал в бронированном лимузине в Белый дом и в 8:30 беседовал с президентом. Тема беседы была почти всегда одной и той же. Как писал Буш в своих воспоминаниях: «Я сказал Бобу, что хочу, чтобы Бюро стало мыслить как в военное время… Боб подтвердил: «Наша новая задача — предотвращать нападения»[665].