Год 1942 - Давид Ортенберг

В блиндаже мы застали члена Военного совета армии дивизионного комиссара К. А. Гурова, человека среднего роста, чернобрового, с выбритой до синевы головой. Крылов и Гуров вначале на карте, а потом и на местности ознакомили нас с боевой обстановкой. Хорошо видно, как немцы все ближе подходят справа и слева, в центре они были несколько дальше. В наступающих сумерках еще резче обрисовывалась линия переднего края - трассы пулеметных очередей, ракеты, разрывы снарядов. Бой не угасал ни на минуту. Шли тревожные донесения. На НП все в напряжении. Но по выражению лиц, интонациям, жестам чувствовалась готовность сражаться до конца.

На прощание Гуров сказал нам, чтобы мы обязательно заехали в 33-ю гвардейскую дивизию, выведенную для пополнения на левый берег Волги.

- Там, - сказал он, - вы соберете больше материалов, чем у нас.

Кто мог тогда знать, что Мамаев курган станет местом самых ожесточенных боев, что он будет весь перепахан снарядами и минами. Железа там было столько, что в сорок третьем году там не взошла трава. Кто мог подумать, что здесь будет сооружен величественный памятник-монумент героям Сталинграда, что сюда, на легендарный Мамаев курган, благодарные потомки со всех концов земли придут, чтобы склонить свои головы перед мужеством советского солдата.

На следующий день мы отправились на северную окраину Сталинграда, к Тракторному заводу. Дорога шла по центру города. Всюду разбитые, сожженные дома с пустыми глазницами окон, через которые, как сквозь решетки, просматриваются целые кварталы. Сгоревшие трамваи. Громадное количество воронок. Возле одной из них наша "эмка" остановилась. Симонов спустился на дно, а Темин успел щелкнуть "лейкой", и потом, когда мы смотрели этот снимок, фигура Симонова выглядела как в перевернутом бинокле - такой огромный и глубокой была эта воронка.

Людей на улицах мало, они перебрались в подвалы и пещеры, отрытые на откосах крутого волжского берега. Вот и Тракторный завод, первенец первой пятилетки. Он на военном положении. Люди здесь работают и живут. Главная и единственная работа - немедленный ремонт танков и пушек, прибывающих сюда с фронта.

Немцы засыпают завод снарядами и бомбами. Директор завода К. А. Задорожный показал нам план заводской территории: весь он покрыт красными треугольниками и кружками, обозначающими места попадания вражеских бомб и снарядов. Треугольники - бомбы, кружочки - снаряды.

Нам рассказали, как рабочие тракторного завода помогли остановить немцев, пытавшихся прорваться на его территорию. Смяв тонкую цепочку нашей обороны, немецкие танки, а за ними и автоматчики устремились к оврагу последней естественной преграде на пути к заводу. Надо было немедленно помочь бойцам. На заводе в это время как раз закончился ремонт нескольких танков. Их сразу же вывели на заводской двор. Тут же сформировали из рабочих - танкистов запаса экипажи, два отряда стрелков-ополченцев и бросили к мосту через овраг навстречу немцам. В этих боях сложили головы многие рабочие завода, но враг был остановлен, задержан, а когда подошли батальоны 124-й стрелковой бригады, отброшен за поселок Рынок.

В эту бригаду мы теперь и пошли. Побывали у командира бригады С. Горохова и комиссара В. Грекова, обосновавшихся в полуразрушенном здании поселка, а затем вместе с ними направились в батальон старшего лейтенанта В. Ткаленко, который первым переправился через Волгу и первым вступил в бой на северной окраине города. Нас встретил высокий, подтянутый, с чапаевскими усами, в пилотке, сдвинутой на затылок, Вадим Ткаленко. Таким его увидели и читатели "Красной звезды", где на первой полосе был вскоре напечатан портрет комбата.

Выла у нас интересная беседа с комбатом. Мы узнали, что в свои двадцать три года он уже пятнадцать месяцев воюет. Был разведчиком, не раз ходил в немецкие тылы. Едва выкарабкался после тяжелого ранения (хирурги извлекли из легких две пули), не долечившись, удрал на фронт.

Мы узнали в деталях о баталии, разыгравшейся у поселка Рынок. Переправившись на правый берег, батальон сразу же развернулся, ворвался в селение и вступил в рукопашный бой с немцами, вышибая их из поселка. Узнали мы также о мужественном бое с вражескими танками. 15 танков противника двинулись на батальон. Противотанковые пушки еще не подоспели. Не оказалось и противотанковых гранат. Но бойцы не отступили - бронебойками и связками обычных гранат они подорвали шесть танков. Остальные девять прорвались. В эти критические минуты Ткаленко бросился к пушкам, только-только выгрузившимся на берег. На руках их подняли по скользкому после дождей откосу и здесь, прямо с кромки откоса, открыли огонь. Загорелся еще один танк, другой, остальные ретировались. Батальон удержал Рынок, закрепился за поселком, где и сейчас держит оборону.

Мы с Теминым пошли по своим газетным делам во вторую роту, а Симонова оставили на НП батальона. Зная его неугомонный характер, я приказал ему никуда не соваться. Но когда мы через несколько часов вернулись, Симонова в батальонном блиндаже не оказалось. Он все-таки ушел в траншеи переднего края, в 1-ю роту.

- Это приходил "декабрист" и утащил его к себе в роту, - объяснили мне.

"Декабристом" в батальоне прозвали командира первой роты Бондаренко за его черные бакенбарды. Симонову понравился Бондаренко. Тот рассказал писателю, как дрались его бойцы, и Симонову захотелось увидеть их, поговорить с ними.

Я попросил Ткаленко немедленно вызвать Симонова, а когда он прибыл, сделал ему разнос за невыполнение приказа. Симонов в оправдание показал блокнот, весь заполненный записями.

Вечером мы вернулись в заводской поселок. Для ночлега нам предоставили пятиэтажный дом - любую квартиру на выбор. Дом был печально пуст. Все квартиры оставлены с мебелью, вещами - так, словно жители ушли ненадолго по своим обычным делам. Темину с "лейкой" в сумерках делать было нечего, да и снимков у него было уже немало, и он сразу же улегся спать. Позже и я завалился на один из диванов, а Симонов еще долго сидел и писал свой очерк "Бой на окраине". Когда я прочитал очерк, мне стало ясно, что, если бы он не пошел в 1-ю роту, очерк не был бы таким выразительным.

В поселке нас разыскали моряки Волжской флотилии и пригласили к себе. Пришлось снова пересечь Волгу, но на этот раз на быстроходном катере. Флотилия, стоявшая на речке Ахтуба, с берегами, заросшими кустарниками, поддерживала огнем своих канонерок и бронекатеров бригаду Горохова и другие части; отличилась в этих боях, за что получила лаконичную благодарность генерала Еременко: "Волга" - молодец". ("Волга" - позывные флотилии.) Было интересно поговорить с моряками. А потом они доставили нас назад к Тракторному.